Страница 58 из 130
ГЛАВА 31
Минск, Беларусь
Виктор вылез из такси и оказался на холоде, ветре и дожде, тут же потемневшем на его шинели. Его взгляд скользнул по небольшой группе таксистов, стоявших вместе под автобусной остановкой, смеющихся и шутящих, курящих сигареты. Никто рядом не стоял на месте. Пешеходы торопливо шли, лицом вниз, плечами вверх. Погода была слишком плохой, чтобы выходить на улицу без крайней нужды. Даже наблюдатели хотели бы оставаться в тепле и сухости. Если бы вокзал находился под наблюдением, то не снаружи, а изнутри. Это вполне устраивало Виктора.
Минский Центральный представлял собой огромный вокзал, построенный в сталинском стиле, который, несмотря на леденящий ливень, сумел остаться величественным и внушительным. Переходя дорогу, Виктор увидел пару вооруженных полицейских, патрулирующих площадь. Оба выглядели настороженными. Ничего необычного. Он ничего не выказывал на лице, ничего не выказывал в своих действиях — просто еще один анонимный бизнесмен, возвращающийся домой.
Внизу живота возникло стесненное чувство, но он проигнорировал его. Он двигался вокруг белорусской семьи, которая казалась достаточно счастливой, чтобы ждать там, где они блокировали большую часть главного входа.
Путешествие по воздуху было самым быстрым способом создать дистанцию, но также и самым контролируемым, самым регулируемым, самым ограничивающим и, безусловно, лучшим способом задержания. Автомобиль предлагал наибольшую свободу, но, украл ли он один и играл в азартные игры с бдительностью полиции, или нанял его и добавил разоблачение одного из своих псевдонимов, не обошлось без недостатков. Поезд, хотя и не идеальный, обычно был лучшим вариантом. Он мог платить наличными, не будучи замеченным, не нуждался в идентификации и не создавал никаких бумажных следов, кроме билета, который уничтожался после того, как его использование было израсходовано.
Мальчиком он любил поезда и проводил бесконечные часы, наблюдая за ними из окна своей спальни, выходившего на станцию. Тогда он очень хотел покататься на них. Вместо этого он убивал людей, и теперь его любовь к поездам распространялась только на их выгоду при добыче.
В вестибюле вокзала было шумно и полно пассажиров. Виктор скользил среди них. Его глаза, частично прикрытые парой продаваемых без рецепта очков, метались туда-сюда между лицами тех, кто стоял вдоль стен или сидел, где он обычно располагался, наблюдая за входящими людьми. Он искал узнавания, какого-нибудь действия или движения, которое выдало бы слежку, но не видел признаков того, что за ним наблюдают. Он не расслабился. То, что он не видел, чтобы кто-то смотрел на него, не означало, что никто не смотрел. Если бы сеть Петренко была достаточно большой, а они были достаточно умны, его описание, а может быть, даже и фотография, могли бы разойтись. Железнодорожные вокзалы и аэропорты можно было наблюдать.
Он несколько раз обошел зал. Он купил чашку кофе, газету, пролистал книги, действуя небрежно, стараясь сократить как можно больше линий обзора в надежде привлечь внимание наблюдателей. Профессиональные тени могли работать в многополых парах или маскироваться под сотрудников станции. Он сомневался, что сеть Петренко будет настолько эффективной, но не сомневался в том, кем бы ни работала группа наблюдения. Он дважды заметил периферийным зрением спортивную и бодрую молодую женщину с детской коляской, но без ребенка. Ребенок может быть с отцом, а может вообще не быть ребенка. Проходя мимо окон, он смотрел на ее отражение, чтобы понять, наблюдает ли она за ним, но она ни разу не посмотрела в его сторону.
Виктор направился в мужской туалет и провел пять минут в кабинке, прежде чем выйти и обнаружить, что женщины нигде не видно. Он проверил табло отправления, нашел подходящий поезд и встал в очередь к билетным кассам. Он вел себя как любой другой белорус, не достойный внимания, но поймал на себе взгляд невысокого человека. Это было только один раз, и, может быть, это ничего не значило, но, возможно, это значило все. У мужчины было круглое лицо, лысый, около двадцати фунтов лишнего веса, одетый в форму железнодорожной компании. Виктор несколько секунд смотрел на часы и вышел из строя. Он вошел в аптеку и просмотрел шампуни, прежде чем посмотреть в сторону лысого парня. Его там не было.
— Гродно, — сказал по-русски Виктор, подойдя к кассе. «Следующий доступный поезд».
«Места доступны только в первом классе».
'Это нормально.'
Он подождал три минуты до отхода поезда в Гродно, прежде чем идти на платформу. Он наблюдал за каждым мужчиной или женщиной, которые выходили на платформу после него. Если бы у него была тень, они тоже были бы вынуждены ждать, чтобы не рисковать сесть в поезд и обнаружить, что он не следует за ними. Никто не слонялся поблизости и не вызывал у него подозрений. Виктор подождал всего одну минуту до времени вылета перед посадкой. Никто не последовал.
Он нашел свое место в вагоне первого класса в начале поезда. Она стояла у прохода, лицом вперед, со столом. Виктор сел. Напротив сидел мужчина.
«Боже, как же я ненавижу поезда», — громко сказал мужчина по-английски с американским акцентом. «Все ждут вокруг. Я имею в виду, пошли уже. Понимаешь, что я говорю?
Виктор посмотрел на него, но ничего не ответил.
— Уолт Фишер, — сказал мужчина, протягивая руку через стол. — Я полагаю, вы не руски.
На вид Фишеру было за сорок, он был одет в полосатую рубашку с расстегнутой верхней пуговицей, галстуком и пиджаком, накинутым на сиденье рядом с ним. Его щеки раскраснелись, а вдоль линии роста волос выступили мелкие капельки пота.
— Вы имеете в виду белорусский, — сказал Виктор, решив, что не стоит притворяться, что не говорит по-английски. Он пожал руку. Было тепло и влажно.
'Что бы ни. Белорус, русский, есть разница?»
Виктор пожал плечами.
Фишер кивнул. ' Точно.'
— Откуда ты знаешь, что я ни то, ни другое? — спросил Виктор, искренне заинтригованный.
«Они не путешествуют первыми».
— А, — сказал Виктор, не комментируя различные русскоязычные разговоры, идущие неподалеку.