Страница 65 из 119
Это не займет много времени, сказал ему солдат. Он заманивал их в ловушку на лестничной клетке, и тогда они делили мешок с деньгами. Солдат не объяснил, как они будут его делить, но молодой человек будет доволен обещанным разрезом и своей жизнью. Он не хотел кончить богатым трупом, как те четверо мертвецов.
За его спиной взревел двигатель.
Он повернулся, и свет фар на мгновение ослепил его. Он услышал визг шин, требующих сцепления с рампой наверху, звук эхом разносился по всему уровню.
Лимузин цели.
Молодому грузину потребовалось несколько секунд, чтобы среагировать. Он смотрел, как она ускоряется вниз по рампе, приближается к нему, а затем проходит мимо него.
Он нажал на курок своего оружия.
Пистолет рявкнул и дернулся в его руке, а на заднем лобовом стекле лимузина появилась отметина. Он стрелял снова и снова, а затем выбежал из укрытия — не думая, просто действуя — и погнался за «роллс-ройсом», яростно стреляя на бегу, промахиваясь чаще, чем попадая.
Он погнался за машиной уровнем ниже, и его пистолет щелкнул пустым, когда лимузин исчез из поля зрения.
Молодой грузин перестал бежать и почувствовал, что его сердце колотится в груди, а из носа капает пот. Он смахнул его ладонью с лица, поняв, что пожилой солдат, должно быть, потерпел неудачу на лестничной клетке и, вероятно, был мертв, а цель сбежала.
Он потерпел неудачу и должен будет принять любое наказание, которое братство сочтет подходящим. Другого варианта не было. Он надеялся, что они проявят снисхождение, поскольку он должен был быть водителем. Если пятеро опытных убийц не смогли справиться с работой, то как он мог? Ему нужно было выбраться из города. В настоящее время.
Деньги его больше не волновали. Он был просто благодарен за то, что остался жив.
Он повернулся к лестнице и остановился как вкопанный, обнаружив, что смотрит в черные глаза телохранителя, стоящего прямо перед ним.
ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ
Местоположение неизвестно
Люсиль ждала у дверей фургона, когда они открылись. Она была на ногах, как только почувствовала, что машина остановилась. Она сидела на матрасе, расположенном по ширине заднего отсека и рядом с передней стенкой. Матрас был большого размера и был недавно куплен. Не было ни протектора, ни постельного белья, ни подушки, но спиной к мягкой стене было достаточно комфортно, чтобы у нее не было болей после долгих часов путешествия. При этом она не спала. Она не могла.
У него был ее сын.
Со временем она привыкла к темноте, к постоянному раскачиванию, раскачиванию, шуму и жаре изолированной комнаты без вентиляции. Головная боль Люсиль уменьшилась в течение дня, но она чувствовала себя больной от страха и слабости после часов плача и криков. Она ничего не пила с тех пор, как вышла из ресторана, как бы давно это ни было. В горле пересохло, губы потрескались и воспалились.
Она не знала, где находится. Ее могли увезти на юг, в Испанию, или на север, во Францию, но она не знала, как долго находилась без сознания. К настоящему времени они могли добраться практически до любого места.
На этот раз, когда дверь открылась, свет не хлынул внутрь и не щипал глаза, хотя она и была к этому готова. Снаружи было темно. Ночное время. Блондин стоял один на фоне звездного неба и плоской сельской местности. В одной руке он держал рюкзак. Впервые Люсиль увидела его неповрежденным зрением. Он был высоким и сильным, одетым в свободные джинсы и свободную рабочую рубашку с закатанными рукавами, обнажающими толстые предплечья, покрытые светлыми волосами. На вид ему было лет сорок, кожа обветренная и загорелая. Губы его были тонкими и обрамлены короткой бородкой, доходившей высоко до щек. Светлые волосы были подстрижены коротко и ровно поперек головы, с залысинами на висках и с проседью. Голубые глаза, которые ловили свет звезд и отражали его, как глаза волка, уставились на нее, и она заставила себя не съеживаться.
— Где мой сын?
— Как твоя голова?
'Я хочу увидеть его.'
— Я был бы ошеломлен, если бы не ты. Он спит в кабине.
— Что вам от нас нужно?
Он не ответил. — Твои глаза лучше фокусируются, не так ли? Я полагаю, что со временем головная боль тоже притупилась. Это хорошо. Не могли бы вы повернуться, чтобы я мог видеть рану?
— Пойдем. Пожалуйста. Я сделаю, — она сделала паузу и вздохнула, чтобы сохранять спокойствие, — все, что вы хотите.
Он уставился на нее. Его волчьи глаза не моргали.
Ее сердце забилось. Она собралась с отвращением и ужасом, но подумала о Питере и о том, как она охотно вынесет все, чтобы спасти его.
Блондин шагнул вперед. Он поднял руку. Люсиль посмотрела на него. Оно было большим и мозолистым. Рука монстра. Она сглотнула и потянулась за ним.
Смех.
Громкий, грубый звук, который пронизывал каждый дюйм ее существа и заставлял ее вздрагивать и вздрагивать.
— Бойся меня, Люсиль, — сказал блондин, когда перестал смеяться. — Но не таким образом.
В голове промелькнул образ: скамья, голуби, мужчина их кормит.
— Я знаю тебя, — сказала она. «Из парка».
— Отлично, — ответил блондин. — Если ты меня помнишь, самое тяжелое сотрясение у тебя уже позади.
— Как долго вы наблюдали за нами?