Праздник на выезде

Глеб закатил глаза и съехал по спинке ванны под воду. И этого человека он считал своим другом! «Мы». Так мог бы называться самый жуткий хоррор всех времен и народов про то, как безумный ученый взял отличного парня и девушку с замашками диктатора, а потом сшил из них одно большое чудище с двумя головами. Посередине была бы голова девушки, а то, что осталось от парня, торчало бы у чудища из-под мышки и разевало рот раз в год по большим праздникам.

– И потом, у нас уже вроде как есть организатор, – добил друга Макс. – До свадьбы-то всего два месяца… Но я точно не уверен, этим Ксюша занимается.

Глеб вынырнул, отплевываясь, и протер глаза. Да, перед ним сидел все тот же Макс Гороход. Старина Макс, с которым они учились в МГИМО, с которым ездили в летний швейцарский лагерь. Можно сказать, прошли огонь, воду и горнолыжные трассы. И вот сейчас, когда действительно понадобилась его помощь, и не какая-то там благотворительность, в конце концов, Глеба ведь не занесли пока в Красную книгу, а баш на баш, Гороход сидит тут и бормочет про армянских кавээнщиков.

– Ладно, ты домывайся тогда… – Макс встал и по стеночке выскользнул из ванной.

Глеб со всей злостью саданул по кафелю. Настроение скатилось в такую дыру, что по сравнению с ней Мариинская впадина показалась бы скромной ямкой в песочнице. Тысячу рублей на беляши он уже потратил, а других бизнес-планов пока не придумал. Может, натырить у Ксюши ароматических палочек и продавать их грустным людям из метро? Может, они и грустные такие всего лишь оттого, что не нюхали ничего приятнее друг друга?

Идея показалась Глебу печальной, но на всякий случай он несколько палочек все же припрятал в карман халата. Как знать? Если с сегодняшнего дня его жизнь покатилась под откос и от него по очереди отказались отец и лучший друг, то завтра и вовсе не стоит ждать ничего хорошего.

Впрочем, Макса, в отличие от Рудакова-старшего, явно мучило чувство вины. Из ванной он встречал Глеба как призера-олимпийца: накрыл стол, пивка подал в запотевших бокалах, повесил на спинку стула чистую одежду. Вообще-то Гороход был невысок и телосложением напоминал жука-водомерку, а потому его спортивные штаны едва доставали Глебу до середины икр, а задницу обтягивали как велосипедки, но пришлось довольствоваться тем, что дают. Ощущение тепла и сухости и сэндвич с копченой индейкой отчасти вернули Глебу благостное расположение духа, и он решил дать другу еще один шанс.

Устроившись поудобнее на гостевом диване, Рудаков подождал, пока Макс укроет его пушистым пледом, – белым, само собой, – положил щеку на ладонь и, разглядывая отсветы от торшера на потолке, задумчиво произнес:

– Знаешь, даже лучше, что твоя Ксюша сама контролирует свадьбу. Конечно, это будет нудное мероприятие, но девчонки такое обожают. Салфетки, открытки, цветочки… Пусть развлекается. Считай, это наш ей подарок.

– Ну… Спасибо, наверное. – Макс уже собрался уйти, но Глеб похлопал рядом с собой.

– Не благодари, братан! Это же выгодно нам обоим! Вот смотри: все придут на эту вашу свадьбу, и такие: «Господи, да тут же мухи дохнут! Нет, когда мы будем жениться…»

– Кто – мы? – Гороход наморщил лоб, как когда-то на экзамене по макроэкономике.

Глеб вздохнул. Макс всегда соображал туго. И если бы ректор не был его крестным отцом, то пять лет института встали бы семейству Гороходов в круглую сумму.

– Да кто угодно! На свадьбу все ходят парами, просто по определению! – Глеб стремительно терял терпение: как можно не видеть очевидного? Хоть в картинках изображай! – Если не притащить с собой плюс одного, тебя весь вечер будут жалеть как последнего лузера. А еще этот букет невесты… Свадебная цепная реакция, Макс! Как вирус герпеса. Кто-то в компании подхватил – переболеют все.

– Слушай, я понимаю, тебе хреново. Вся эта история с батей… Но при чем здесь свадьба? Может, тебе лучше выспаться?

– Это же отличный бизнес! – не выдержал Глеб.

– Тихо ты! – шикнул Макс и обернулся, словно в его квартире повсюду были натыканы «жучки» и шпионские камеры. – Ксюша медитирует.

– Но бизнес-то правда отличный! – Глеб послушно перешел на шепот и даже не стал шутить про медитации. – Ты, я, ивент-агентство. Будем партнерами, а? Кучу клиентов наберем у тебя на свадьбе!

Воображение Глеба заработало на всю катушку. Он явственно представлял себе, как на унылом торжестве Макса люди засыпают от скуки под бородатые репризы ведущего. Какие-нибудь звезды восьмидесятых, заезженная программа – тоска! И тут Глеб в божественном свечении софитов подруливает к измученным антрекотом гостям и протягивает свою визитку. Мол, если вам когда-нибудь захочется устроить себе или своим детям нормальную свадьбу, то обращайтесь в агентство Рудакова и Горохода. И все такие: «Рудаков? Подождите, а не тот ли вы Глеб Рудаков, который устроил легендарную битву шампанским в две тысячи пятнадцатом?» Глеб, конечно, снисходительно кивнет, и деньги хлынут на него лавиной. Сарафанное радио разнесет весть о небывалом устроителе вечеринок, отца замучает совесть, он позвонит и спросит, не заработал ли Глеб свой первый миллион. «А миллиард не хочешь?» – услышит Рудаков-старший в ответ, и следом короткие гудки.

– Глеб, ты вообще меня слушаешь? – Макс бесцеремонно лопнул мыльный пузырь волшебных фантазий. – У меня уже есть работа! В Минтрансе, меня мама устроила.

– Мама устроила, – передразнил Глеб. – И что, ты будешь вечно ставить штампики на дорожных развязках?

– Мы вообще-то сейчас планируем ТПУ…

– Это ты ТПУ на всю голову! Как можно упускать такую возможность? Сам посуди! Торчать под мамашиным крылом или начать уже свое дело? Повзрослей, Макс!

– Кто бы говорил! – возмутился Макс и вскочил. Первый раз Глеб видел друга таким сердитым. Не иначе попал в нужную точку! Так, глядишь, скоро и возмужает!

– Лично я как раз этим и занимаюсь. – Рудаков вальяжно закинул руки за голову.

– Тебя просто заело, потому что батя у тебя деньги отобрал! Еще и меня за собой решил потянуть. Нет уж, спасибо! – Макс фыркнул. – Весь этот твой бизнес – детский сад! Ни один дурак тебе не доверит свадьбу!

Глеб медленно приподнялся на локтях и прищурился. Вот она, человеческая зависть в чистом виде! Уж конечно, самого Макса-то никто бы в здравом уме королем вечеринок не назвал. Еще бы! Ни ума, ни фантазии! Да если бы не Глеб, Гороход бы вообще не узнал, что такое настоящие развлечения. Сидел бы, наверное, у мамы своей на работе, клеил машинки из бумажек и катал их туда-сюда по столу, изображая ртом шум мотора.

– Если ты не доверяешь, то это не значит, что все остальные такие же подкаблучники!

– Ни фига! Просто все твои вечеринки – самая настоящая катастрофа!

Это был уже удар ниже пояса.

– Да ладно! – Глеб швырнул плед на пол и тоже вскочил. – Ты же сам всегда на них веселился больше всех!

– Я приходил, чтоб тебя не обидеть! – парировал Макс.

– А битва шампанским? – Глеб встал напротив друга, не собираясь уступать ни на йоту в этой словесной дуэли.

– После нее у троих было воспаление легких! Ты же ее в апреле устроил! В открытом гольф-клубе! – набычился Гороход.

– А зомби-хеллоуин?

– Нас с Лахтиным копы завернули, потому что приняли за бомжей! – Макс отбивал каждый выпад, как будто заранее готовился, и Глеб даже растерялся слегка, но вовремя опомнился и вытащил из рукава козырного туза.

– Но обмен полами-то крутой был? А? Забыл, как тебя в том синем платье аж три девчонки пытались склеить! Ты же был звездой вечера!

– Ага, круче некуда! – Макс хмыкнул. – Если не считать того, что после вечеринки Вадьку какие-то гомофобы избили на заправке! И «Порш» его чуть не спалили!

Ах так?! Ну что ж. Ты сам напросился. Лови джокера, детка.

– Мальчишник. – Глеб скрестил руки на груди. После такого на рэп-баттлах положено говорить «раунд».

– Ну да, тут тебе повезло, – сдался Макс. – Мы успели свалить до копов, и никто не пострадал.

Глеб уже раскрыл рот, чтобы воскликнуть: «Съел!», но вдруг осознал, что пострадавшие на мальчишнике все же были. Та девушка, Алина. Ее ведь уволили, так она сказала? Да и видок у нее был скверный, сидела на остановке потерянная и несчастная, как собачонка из приюта на акции «Возьми себе друга». Глеб не помнил наверняка, давал ли он ей какую-нибудь запрещенку, зато отлично помнил, что там, в фойе отеля, при первой встрече, она произвела на него сильное впечатление. И вовсе не своей заурядной внешностью, а какой-то внутренней тоской. Глаза у нее были грустные, и этот взгляд накрепко въелся в память Глеба, как красное вино в мамин итальянский ковер. Работать в субботний вечер! Тот индус вообще слышал о том, что рабство отменили? Алина все бегала, суетилась, улаживала какие-то проблемы, и Глебу захотелось подарить ей немного легкости и веселья, всего-то навсего! Чего такого она могла натворить, чтобы ее уволили после этого? Глупости. Наверняка тот индус просто раздул из мухи слона, у них ведь в Индии вообще сплошные слоны, куда ни плюнь. Вот будь Глеб начальником Алины, уж он бы ее ценил.