Я тебе не раб

– Хм… – я невольно отстранился. – Как же её прятать? Не умею я.

– Значит, всё-таки недавно, – кивнул старик и пустился в объяснения: – Мыслями прячь. Ты вот подумал, что надо корзину тащить, она тебе лёгкой кажется. А ты думай, что лучше на месте бросить, тогда у неё свой вес окажется, будешь как любой обычный человек нести.

– А прыгать? Если надо забор, к примеру, перепрыгнуть?

– Это ещё зачем? – подозрительно прищурился старик.

– К примеру.

– Если к примеру, слушай. Прыгай, коли нужно, только чтобы никто не видел. А если люди рядом – погоди когда уйдут. Осознал?

Я кивнул, не сумев сдержать вздох разочарования:

– Сложно привыкнуть.

– Думать надо было, когда соглашался, – назидательно сообщил дед и покачал головой в раздумьях: – Кто ж тебя наградил? Аурин мужу своему всю силу отдавала, а дочка их мала ещё.

– Кто это – Аурин?

– Правительница наша убиенная. А дочка её – Мариийн, – закатил глаза, произнося молитву: – Пусть боги даруют сил малышке.

– Что это «малышке»? – возмутился я. – Вполне взрослый человек. Замуж собралась.

Что-то ещё хотел сказать, но замолк, перехватив удивлённый взгляд. Блин… Они ж, наверное, не знают о случившемся. Пока я пытался сообразить, как выкручиваться – не хотелось говорить, что сбежал из дворца, – дед шустро поднялся и метнулся через комнату. Распахнул окно и перевесился с криком:

– Чего вам?

– Отдай нам изгоя, отец, – забасили снаружи, – и мы уйдём.

– Нету тута никакого изгоя! Белены объелся, болезный?

Теперь стали слышны и другие голоса. Похоже, толпа была немаленькая, и расходиться никто не собирался.

– Ладно тебе, Тоорей, видели мои сыновья богатыря, что их одним дыханием с ног свалил. Кто ж это, если не закордонец?

– Внук ко мне приехал! – не запнувшись, соврал старик. – А свалил твоих оболтусов я, если хочешь знать! За то, что ты мне деньги за работу не сполна отдал! Когда расплатишься?

– Так это… – смущённо забормотал всё тот же голос, – пшеничку на базар свезу и того… Потерпи маленько.

– Потерплю, – великодушно согласился резчик. – А своим скажи: других заказов не возьму, пока за прежний долг висит. Пусть дома´ ваши нечистая сила атакует, коли не боитесь.

Гомон поднялся такой, что старик махнул в сердцах и затворил окно. Повернулся ко мне, смеясь. Видно, препирательство с деревенскими простаками доставляло ему удовольствие.

– Не бойся, парень. Здесь не тронут. А уходить не советую. На дороге будут караулить.

– Можно у вас остаться? – растерянно спросил я, озираясь.

– Пока можно. Подмогнёшь. Мне балку на крыше заменить надо. Силушка твоя пригодится.

Старик использовал попавшие в его распоряжение мои «лошадиные» силы по полной. За два дня мы не только поменяли балку, как он планировал, а заново построили крышу сарая. В огромном, спрятанном за теремом строении хранились нестроганые доски, их следовало выдержать при определённой температуре и влажности, а протечки здорово этому мешали. Нужный режим в сушильном сарае поддерживался с помощью всё тех же волшебных камней. Куда ни сунься, повсюду они: в душевой, в санузле, в поглотителе мусора – там было что-то типа раздельного сбора, – в так называемом леднике – нашем холодильнике, и в постирочной…

На вопрос, откуда берутся эти артефакты, дед пожевал губами, сверля меня своим серым, если не сказать – металлическим взглядом, но ответил:

– На базаре подходяще покупаем. Слава богам, Аурин большой силой обладала: и границу берегла, и о людских нуждах беспокоилась. Заряжала камни на разную потребу и передавала торговцам.

– Чем так огорчили тёмного бога, что он океаны слёз пролил?

– Томного! – поправил меня старик. – Томного бога. Эх, люди! Всё-то переиначат.

– Потому, наверное, что сами слёзы такие чёрные, – вступился я за необразованный народ.

– Изначально-то они… – начал старик, но не договорил, махнул рукой. – Не твоего ума это дело.

Скрытный он, дед этот. Ненароком обмолвится, но тут же замолкает. Понятно, что много знает, а делиться остерегается. Я не обижался. Радовался, что меня не расспрашивает. Так ведь и бывает: откровенность за откровенность. Приютил незнакомца с неконтролируемой силой – и на том спасибо.

Не знаю, кому из нас пользы от этого было больше. Дед, конечно, эксплуатировал меня вовсю – довольно потирал руки, прикидывая, сколько сэкономил на найме работников. Мне же было не в лом, нравилось даже делать что-то простое и очевидное, особую радость доставляло отсутствие усталости. Кроме того, я учился управлять магической энергией. Спонтанных всплесков не допускал. Использовал силу дозировано: ровно столько, сколько требовалось, а не на всю катушку.

Прежние ошибки уже казались смешными. Например, прыгая через канал, не стоило бить рекорд Майка Пауэлла1, достаточно было указать себе конкретную точку для приземления. Дуть на докопавшихся до меня парней тоже нужно было с умом: не давать им приближаться, а не отшвыривать ураганным ветром.

Спустя неделю взаимовыгодного сотрудничества хозяин вознамерился меня отпустить. Я даже растерялся. Привык, чего уж. Потом, идти мне было некуда. В этом мире, по крайней мере. Решил за ужином – уходить мне предложили поутру – расспросить деда как следует. В ответе он за того, кого приютил, или как? Пусть делится инфой. Мне надо выяснить, как домой попасть, и вообще, как действовать, если домой не получится.

Сам хозяин не готовил. Еду приносили деревенские кумушки. Платил щедро, судя по тому, как долго и радостно благодарили его поставщицы творога, молока, овощей, выпечки и прочей снеди.

– Не печалься, – с ухмылкой сказал мне дед, глядя, как я ковыряюсь ложкой в сдобренной сливочным маслом перловке.

– Денег дам. Заработал.

– Деньги – это хорошо, – протянул я, не поднимая глаз. – А то, что я порядков этого мира не знаю…

– Из другого мира, получается, явился, – понимающе улыбнулся старик. – Так я и думал. Не пойму только, кто тебя притащил? Мало у нас портальщиков.

– Мариийн, – признался я, – возвращалась сюда, меня случайно зацепила.

Дед облокотился на стол и зарылся пальцами в седой шевелюре:

– Вот, значит, как они выкрутиться решили… – помолчал, потом распрямился: – Сколько ей теперь? Восемнадцать? – я кивнул. Он покачал головой с недовольным лицом: – Рано.

– Все говорят «рано», – пробурчал я. Слово это надоело порядком. – Так уж сложилось.

– А Шаарой, выходит, руку её вытребовал. С Аурин не сумел, так на дочку нацелился… коршун!

– Она вроде не возражает, – с тоской заметил я и встрепенулся: – Что значит, с Аурин не сумел?

– В отборе он участвовал. Да правительница другого предпочла. Молодого. Шаарой уже тогда в советниках ходил. Он неплохой руководитель, да с любовью что-то не везёт. Не возражает малышка, говоришь?

Я пожал плечами. Не знал, что думать. Поцелуй этот в склепе…

Признаться, я скучал. Понятно, что по родителям, братьям, и даже тётке. Хотя раньше не замечал за собой особой тяги к родне. Психовал, когда мать донимала звонками, а батя забрасывал сообщениями в вотсапе. Но тогда тётка рядом была, всегда могла рассказать, что там у моих происходит, да и возможность пообщаться по видеосвязи в любой момент имелась. Тоска по дому оказалась вовсе не выдумкой эмигрантов. Издалека жизнь на родине виделась чем-то недостижимым и желанным. Короче, я всё ещё надеялся вернуться. Надо только выяснить, как это сделать.

Что ждёт меня там? Понятное дело, из универа вылечу. Носиться по деканатам и кафедрам, добиваясь сдач и пересдач, уж точно не стану. Прямо совсем не хотелось. Значит: армия. Начнут агитировать на контракт – это без сомнений. Крепкий, здоровый, спортсмен, почти с неоконченным высшим – клад. Ну а что? военная ипотека, полное обеспечение. Думать не надо: вся жизнь расписана. Знай, выполняй приказы. Почти как у деда.

Познакомлюсь с незамужней буфетчицей или продавщицей… Представлял милую хорошенькую девушку, не к месту повторяющую ноющим голосом: «Ты меня совсем не лю-у-у-убишь». Пытался убедить себя, что и полюблю, и женюсь, но воображаемая невеста почему-то проигрывала холодной расчётливой змеюке Мариийн. Никак не мог отделаться от мыслей о ней. Может, это из-за камня в груди?

1

Майк Пауэлл. Мировой рекорд в прыжках в длину у мужчин (8м95см). Токио 1991(HD).