Моя дорогая попаданка

Продравшись сквозь витиеватость изъяснений и вычурность, до Жени наконец дошло, что пытается сказать лорд.

– Так он на меня запал? – спросила она оторопело.

– Что простите? – не понял тот.

Быстро придя в себя от изумления Женя спохватилась и пояснила:

– Это у меня родине расхожее выражение. Оно значит, что кто-то кем-то сильно увлекся.

Припудренные брови лорда Адерли сдвинулись, он проговорил:

– Увлекся – это слишком благородное слово для такого, как Фэйн. О нем ходят разные слухи. Мне не известно, какие из них правда, а какие нет, но даже если половина не врет, я бы сдал его в руки святой инквизиции. И хотя она не имеет прежней силы, ради такого, уверен, стоит возродить былые традиции.

При этих словах Женю передернуло, в голову полезла дребедень, но она поспешно отогнала её, и постаралась мыслить здраво. Если этот Фэйн замечен в алхимии, науке или чем-то еще, то знакомство с ним может быть нужным. Очень нужным, учитывая ее положение. Даже если он опасен. Но куда опасней оставаться в эпохе, где никто не слышал о прививках от столбняка.

– А что, лорд Фэйн занимается, эм… Чем? Магией? Наукой? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.

Лорд Адерли нервно укусил губу, на лице отразилась какая-то беспомощность, но он быстро взял себя в руки и ответил:

– Я не знаю. Это слухи. Причем неподтвержденные. И даже если на него напишут донос, денег Фэйна хватить, чтобы замять историю, и сделать так, чтобы доносчик больше никогда не доносил. Ни на кого. Нужны факты и доказательства, а в них лорд Фэйн, к сожалению или к счастью, замечен не был.

Женя чувствовала, что лезет в какие-то неприятности, но она и так погрязла в них по самое горло. Поэтому уточнила, соображая, как лучше использовать новую информацию:

– И он пригласил нас на прием?

Лорд Адерли кивнул.

– Пригласил, – сказал он как-то расстроенно. – И к моему глубокому сожалению, отказаться не получиться. Слышали, что он сказал? Верховный судья! А это значит, не явись мы на прием, судья сочтет это оскорблением.

– Как все сложно, – сказал Женя, вытирая лицо.

– Прошу извинить, что не смог дать вам защиту надежнее, – произнес лорд Адерли чуть дрогнувшим голосом. – Можете быть уверены, на приеме я сделаю все, чтобы вы были в безопасности. И мое предложение все так же в силе. Вы можете разместиться в моем доме, вам предоставят все необходимое.

Озадаченная новыми данными, Женя позволила сопроводить себя по ступенькам в дом. Тот оказался примерно таким, как и представляла – светлым, с лепниной на потолках, подсвечниками на стенах и диванами, обитыми атласом.

Едва они оказались внутри, откуда-то взялась горничная в белом переднике. Стала приседать в поклоне выполнять какие-то приказы.

Лорд Адерли распорядился, чтобы для Жени подготовили комнату, а пока горничные заняты этим, пригласил в столовую отзавтракать.

Женя старалась вести себя сдержанно, насколько это позволяло ее понимание о сдержанности. Разрешила усадить себя на стул, рассеянно наблюдала, как выкладывают приборы, смутно думая, что понятия не имеет какая вилка за чем следует. Но в основном ее мысли занял лорд Фэйн и его связь с наукой, или, о чем там говорил Адерли. Если этот человек, пусть и опасный, что-то знает об артефактах, перемещениях… О чем угодно. Это лучше, чем ничего. И рискнуть, чтобы это узнать, все же стоит.

– Паштет или яйца?

Женя вздрогнула и подняла рассеянный взгляд на лорд Адерли.

– Что? – спросила она.

Тот повторил:

– Вы предпочитаете паштет или яйца к гренкам?

Быстро вернувшись в реальность, Женя хотела было сказать «паштет», но когда вспомнила, где находится и в каких условиях могли делать этот паштет, нос невольно сморщился.

– Яйца, – сказала она уверенно. – Варенные. Вкрутую.

– Мэри, – скомандовал лорд Адерли, щелкнув пальцами.

Служанка в белом переднике выпорхнула откуда-то и выставила перед Женей серебряную пашотницу на тарелочке, а к ней ложечку с расширенным кончиком.

Женя покосилась на лорда, щуря левый глаз, и спросила:

– Вы уверены, что они хорошо проварились?

– Безусловно, – заверил тот.

– Тогда зачем мне ложка?

– Но…

Он не закончил, потому что вытаращился, глядя как Женя качая головой, вытащила яйцо из тарелки и крутанула его. То послушно завращалось. Женя с удовлетворенным видом быстро обстучала яйцо и лихо очистила. Затем осторожно откусила, косясь на слегка посиневший желток, и стала жевать.

– Действительно, проварились, – сказала она.

Лорд Адерли все еще глазел на нее, и Женя невольно подумала, не слишком ли резко контрастирует с привычным ему бытом. Но сейчас очень хотелось есть.

Молодой человек покашлял и проговорил, оттягивая ворот:

– Весьма эпатажно.

Женя все-таки решила смягчить момент.

– Не думайте обо мне плохо, – сказала она. – Просто не ела со вчерашнего дня. Очень устала и дико хочу помыться. Не хочу казаться навязчивой и неблагодарной, но если у вас найдется какое-нибудь корыто и горячая вода, я буду счастлива.

Длинная речь явно смутила лорда, лицо под пудрой порозовело. Он отправил в рот кусочек омлета, и прожевав, проговорил:

– Это не совсем привычно, но вам повезло. Я держу в доме бадью на непредвиденные случаи. Думаю, вам должно подойти.

– Спасибо, – отозвалась Женя, дожевывая яйцо.

Потом под пристальным вниманием лорда Адерли она принялась за кашу, которую подали следом. Она искренне порадовалась, что не пришлось воевать со столовыми приборами. От фруктов отказалась, решив, что не знает, мыли их или нет, зато хлеба умяла несколько кусков, про запас.

Насытившись, она постаралась как можно деликатней промокнуть губы салфеткой, искренне веря, что она стираная. Лорд Адерли проговорил:

– Ваши манеры отличаются от наших.

– Я кажусь вам… Какой? – спросила Женя, судорожно вспоминая правила этикета европейского дворянства в эпоху Просвещения.

Она умела оценить предмет, закопаться в его историю, определить эпоху и даже область использования. Но что касалось этикета и психологии отношений, эти предметы она не слишком любила в институте. А потому, когда окончила его, забыла, как страшный сон.

– Не могу сказать, что они дурные, – как-то смущенно произнес лорд. – Вы держитесь раскованно, но аккуратно. Словно вас есть нечто такое… Простите мою откровенность. Такое… Будто вы несете бремя тайны, которая дает вам внутреннюю силу. Или, может, это напротив напряжение. Пока я не могу понять.

Женя насторожилась. Пускаться в откровения с этим милым лордом из прошлого плохая идея. Она спешно выпрямилась и произнесла как можно строже, подражая дамам из фильмов под старину:

– Мне кажется, это несколько неуместно.

Лорд моментально вскинулся.

– О, я не имел намерения… – проговорил он поспешно и поднялся. – Я распоряжусь, чтобы вам организовали омовение.

Он снова поправил воротник и торопливо вышел.

Оставшись одна Женя немного выдохнула.

– Пошли дела кое-как, – прошептала она себе.

Спустя несколько минут явилась служанка и сопроводила ее на второй этаж в комнату, какой Женя и во сне не увидела бы. Светлая, с большими окнами и кроватью с балдахином. В середине диван, расшитый атласом, перед ним круглый столик на винтажной ножке.

– Красиво, – впечатленно проговорила Женя, оглядывая комнату.

– Спасибо госпожа, – проговорила служанка. – Мы следим за чистотой.

– Вы не представляете, какой бальзам на мою душу ваши слова, – отозвалась Женя и прошла в комнату.

Осторожно проведя ладонью по покрывалу, она отметила, что они тоже из атласа. На вид чистые, что вообще-то тоже не обычно для этих времен. Учитывая сногсшибательный запах, который вьется над городом, в доме лорда Адерли вполне сносно.

В коридоре загремело. Через несколько мгновений в дверь вкатили кадку, в которой, если постараться, можно уместиться сидя. Два мужчины в простой одежде, от которых пахнет лошадьми, быстро поместили кадку в середину комнаты.