Страница 8 из 13
Говорят, человек счастлив всегда «задним числом». Ну, то есть, мы обычно признаёмся, что нам было хорошо тогда-то и тогда-то… А вот если научиться эти короткие (увы!) моменты фиксировать в настоящем времени, то жизнь может показаться очень даже восхитительной. Как сейчас, например! После тяжёлой премьеры и угнетающего разговора с мамой меня, неприкаянного и нетрезвого, женщина, у которой дел по горло, принимает в свою обитель, разделяет мои необузданные прихоти и, обнажённая, готовит мне ужин…
Богатырский глоток джин-тоника и вкрадчиво зазвучавшая на магнитофоне Далида бескорыстно продлевали зыбкий необыкновенный момент. Соня очень любила французскую эстраду разных лет и сама довольно неплохо знала язык Мольера, что однажды нас и сблизило, хотя мне было понятно только значение слов bonjour и orevoir. Просто когда-то в студенчестве я вызубрил Unevied’amour Азнавура по просьбе моей однокурсницы, чтобы помочь ей на экзамене по вокалу в театральном институте. Чем, впоследствии, разбил не одно женское сердце, и Соня не стала исключением…
– А Гриша Каштанов как поживает? – заботливые женские руки сервировали скудноватый, но милый сердцу стол.
– Да ничего… «Уловку» вот нашу несчастную домучили, наконец, – тот самый короткий счастливый момент стал постепенно угасать…
– Почему несчастную? Гриша может вытащить любой, даже самый безнадёжный спектакль, – подруга моя, будучи театроведом, написала о каштановских ролях несколько рецензий
и пару раз брала у него интервью.
– Гриня вытаскивает только свою роль, а спектакль тянуть приходится моему главному герою, – поймал я себя на серьёзе и, в надежде на смену темы разговора, сделал ещё один гигантский глоток из банки.
– Ну ладно, потом посмотрю, – строгая театроведка была каштановской фанаткой, а я, как актёр, интересовал её куда меньше, – подожди, а почему вдруг эта слабая пьеса? Вы же «Бег» репетировали! Я даже представляю, каким Гриша будет Чарнотой – так и не терпится написать! Скорей бы!
– А о Хлудове тебе не хочется написать? –я, разумеется, был в курсе, что у них с Гриней едва не случился роман, но ревности, слава богу, по этому поводу не ощущал. Тем более, то обстоятельство, что у моего друга имелись в наличии жена с дочкой, и он однолюб, не оставляли Соньке никаких шансов на близость с любимым актёром.
–Безусловно напишу, Павлуша! О чём ты говоришь! Вы уж только не тяните с выпуском!
Однажды Соня после какого-то спектакля пришла к Грине в гримёркус цветами. В это самое время у нас начиналось застолье (довольно частое явление, поэтому повода не помню), Каштан тут же предложил ей присоединиться к нашей компании и познакомил со своим только что разведённымдругом, коим оказался я. Назвать это мероприятие пьянством не повернулся бы ни один язык, ибо весь остаток вечера не смолкали шутки, стихи и песни, и, в определённый момент, я исполнил Азнавура. Дело было в шляпе… Вот и теперь джин-тоник являлся не самоцелью, а лишь дополнением к неподражаемому голосу Далиды из магнитофона. Но хрупкий, божественный миг счастья, будто бы в наказание, испарился, едва мы непростительно завели разговор о театре, и необходимо было колдовать снова.
–А я, Сонечка, пришёл не только не с пустыми руками, но и с пополненным запасом французского языка, –гордо произнёс я, услышав первые аккорды Paroles, paroles…, и влил в себя остатки банки.
– Да ты что! Я вся внимание, – Соня только сейчас вспомнила о своей наготе и подняла с пола футболку.
– Ты зря одеваешься, – я в один прыжок оказался рядом с ней, быстро поцеловал в губы и, промычав музыкальную фразу, продолжил уже словами Алена Делона из знаменитой песни, –jen’saispiuscommenttedire, maistuescettebellehistoired’amour, quejenecesseraijamaisdelire (не знаю, как рассказать тебе, что ты – тот самый роман о любви, который я никогда не устану читать).
–Desmotsfaciledesmotsfragilec’etaittropbeau(хрупкие воздушные слова, очень красивые), – синхронно с оригиналом пропела хозяйка, уверенно перевоплощаясь в Далиду, и мы затанцевали в сторону вздыбленной кровати.
–Tuescommeleventquifaitchanterlesviolonsetemporteauloinleparfumdesroses(ты ветер, поющий в струнах, ветер, овевающий ароматом роз!), – новый образ, не без помощи Делона, открывал во мне невиданные доселе возможности.
–Caramels, bonbonsetchocolats, mersi, paspourmoimaistupeuxbienlesoffrirauneautre (вся эта приторность, конфеты-шоколадки – мне этого не надо, отдай это кому-нибудь),– падая в джунгли всклокоченных одеял и простыней, Соня не прекращала петь, готовая для меня абсолютно на всё…
8
Если из буфета раздавался оглушительный смех, значит там точно сидел Веня Ивецкий, а вокруг него полулежали, скорчившись от хохота, прочие посетители общепита. Вот и сейчас, отправляясь перекусить, я невольно ускорил шаг в направлении безудержного веселья – вдруг удастся хотя бы услышать финал рассказываемой очередной байки. Ну, точно – Ивецкий и все, все, все…
– Пашка, сегодня играем молниеносно, весело, искромётно – с премьеры осталось восемь бутылок, надо уговорить, а то до сих пор стынет, – артист разговорного жанра выпивать и закусывать очень любил и знал в этом толк, но осуществлял подобные возлияния только после спектакля и исключительно в больших компаниях.
–Гад ползучий, ну дай хотя бы соточку отолью! Тебе жалко, что ли? Куда водку спрятал, подонок?! – у Каштаныча к «зелёному змию» был иной подход, и предстоящий вечерний спектакль не мог быть помехой.
– Нет, Гришенька, на спектакле мне нужен трезвый партнер! – Ивецкий, зная пагубное пристрастие талантливого сослуживца, как свои пять пальцев,подчёркнуто играл в непреклонного старшего товарища.
– Что??? Я тебе когда-нибудь не давал точных реплик! Ты сам всё перевираешь так, что подсказывать приходится, собака ты бешеная!! – не сдавался младший товарищ Гриня.
– А вот этого не надо! Ты спроси любого из присутствующих, разве был я хоть раз замечен в незнании текста? И не стыдно тебе, Григорио? Я понимаю, художника может каждый обидеть! Давай, уподобляйся черни! – хитрая Венькина физиономия не оставляла ни малейшего шанса окружающим воспринимать эту перепалку всерьёз. – Вот, Паоло, подтверди! Я же всегда знаю все буквы назубок!!
– Венечка, сегодня на спектакле у тебя будет уникальная возможность доказать невежественному Каштанову, насколько он заблуждается, – взяв еду, я подсел к шумной компании.
– Вот вы две жопы! – ласково буркнул Гриня и отправился к буфетной стойке. – Вынуждаете своего товарища отдавать последние деньги! Нате вам, подавитесь! – Каштан вынул из кармана кошелёк и повернулся к буфетчице.– Элечка, будь добра, чай, хлеб, сто!
Употреблял он всё вышесказанное в обратном порядке, но, почему-то, заказ всегда звучал именно так. Причём, в соответствующую посуду спиртное наливалось только на банкетах – в течение рабочего дня буфетная водка плескалась исключительно в чайных чашках. Гринино самолюбие, правда, от таких условностей нисколько не страдало, и, с двумя чашками в руках и хлебом в зубах, он вернулся за стол. Надо ли говорить, что по поводу его состояния никто никогда не волновался – на качестве спектаклей количество выпитого им никак не отражалось.
– Всем привет, кого не видел! Завтра у нас замена спектакля! – влетел в буфет взъерошенный Белкин. – Вместо«Тойбеле» играем «Любимых»! – все новости (особенно неприятные) Сева имел привычку выпаливать без всяких прелюдий. –Второй день не могу до Пивня дозвониться! Набираю его подругу – она в резком тоне просит никогда больше её не беспокоить… Ну всё, думаю, у Андрейки точно запой, и она от него устала… Только что с Рабинером посоветовались и решили завтра играть «С любимыми не раздевайтесь»…
– Что значит, вы решили! У Рабинера там уже не один стакан во лбу, что ли?! – в отличие от художественного руководителя, Гриня, выпивая, работу свою, всё-таки, исправно выполнял и сейчас возмущался по делу. – Он не помнит, что эту же роль во втором составе играл Игорёха Головин?! Я егона днях видел – он в Питере. Позвони ему!