Страница 3 из 10
В тот день критики Меркель тоже вышли на улицы. Всего в сотне метров от канцлера большая группа разгневанных протестантов выкрикивала: «Уходи отсюда», «Иностранцы – вон!» «Предательница» – было написано на плакате в руках крупной женщины с крашеными рыжими волосами и выцветающими татуировками.
Лето тогда выдалось трудным. Еще в начале года фрау Меркель заключила своего рода мирное соглашение с президентом России Владимиром Путиным – соглашение, в результате которого русское «вторжение» на Украину временно прекратилось. А в летние месяцы, когда в обычных условиях канцлеру полагался бы отпуск, фрау Меркель вместе с европейскими коллегами снова пришлось разбираться с проблемными греческими финансами и потенциальным разрушением Европейского валютного союза.
Теперь же она оказалась лицом к лицу с миграционным кризисом. Сотни тысяч беженцев из Сирии, Ливии и других мест потоком пересекали границы. Европа была в растерянности. И все же фрау Меркель сохраняла спокойствие. Перед лицом беспрецедентного притока мигрантов она сказала: «Мы разберемся», – и повторяла потом эту мантру всю осень с настойчивостью, заставлявшей вспомнить римского сенатора Катона Старшего, который все свои выступления заканчивал одной и той же фразой: «Карфаген должен быть разрушен».
В Германии шло сильное брожение. Число нападений на центры размещения беженцев оставалось тревожно высоким – 460 в месяц, что превышало суммарное число таких нападений за весь предыдущий год. К тому же Хорст Зеехофер, лидер Христианско-социального союза и премьер-министр южной федеральной земли Бавария, открыто выступил против канцлера, заявив, что он бы на месте Меркель ввел военное положение.
Добавим тревогам Меркель еще одно измерение. В тот же период выяснилось, что германская автомобилестроительная компания Volkswagen подделывала результаты экологических испытаний, пытаясь убедить общественность, что ее машины более экологичны и меньше загрязняют окружающую среду, чем на самом деле. Результатом вскрытия обмана стало увольнение генерального директора Volkswagen Мартина Винтеркорна, союзника Меркель, и резкое падение акций концерна. Реальная опасность краха крупнейшего автопроизводителя Германии была для канцлера очередным политическим вызовом. Более того, прозвучавшие заявления о том, что федеральный министр транспорта Александр Добриндт, возможно, знал о подделке результатов тестов на содержание углекислого газа, которую практиковал Volkswagen, добавляли и без того напряженной политической ситуации дополнительное измерение.
И все же политика – такая игра, где главное обвинить оппонентов, и Меркель повезло, что герр Добриндт был членом ХСС. Если бы баварский премьер стал слишком дерзким, у Меркель оказался бы под рукой скандал с Volkswagen, который легко можно было бы использовать в качестве разменной монеты. Цинично? Возможно, но такова политика. Тот факт, что у нее имелся рычаг давления на Добриндта, протеже Зеехофера, давал Меркель некоторую передышку. А передышка была необходима. Высокий прежде рейтинг в тот момент заметно упал. Встреча с разгневанной толпой в Саксонии в тот период не представляла для Меркель ничего особенного.
Фрау Меркель казалась невозмутимой; насмешки только придавали ей храбрости. Политики волей-неволей учатся жить под градом оскорблений; это часть их работы. Меркель реагировала даже с каким-то демонстративным пренебрежением; чувствовалось, что она видит и признает гневную толпу и хочет противостоять ей, хотя всегда делает это в собственном мягком стиле. Обычно политики изображают глухоту и делают вид, что не обращают внимания на гневные выкрики. Меркель поступала не так. Ее заместитель Зигмар Габриель назвал как-то протестантов «швалью». Меркель же выбрала иную стратегию. Нет смысла обмениваться взаимными оскорблениями с толпой. Гораздо лучше предложить окружающим позитивный взгляд на действительность, особенно если ты лидер. Так она и сделала. «Принять у себя людей, бегущих от тирании, это часть того, чем все мы занимаемся, часть наших представлений о самих себе, – заявила Меркель перед телекамерами. После этого она помолчала, взглянула вверх и прищурилась от попавшего в глаза солнечного света. – Не может быть толерантности по отношению к тем, кто сомневается в ценности других людей, толерантности к тем, кто не хочет помочь, когда помощь справедлива и гуманна».
При этом Меркель не просто защищает человеческое достоинство, она также делает все, чтобы поддержать самоуважение Германии; в ней воплотилась новая, открытая и толерантная страна – страна, которая сумела дистанцироваться от своего темного прошлого, в котором были и геноцид, и тирания, и неописуемые ужасы нацистских концентрационных лагерей. Демонстранты от всего этого не дистанцировались. На стенах рисовали свастику, многие центры размещения беженцев горели, а неонацисты выкрикивали лозунги, которых несколько десятков лет не было слышно. Фрау Меркель покинула импровизированную трибуну и остановилась, чтобы сфотографироваться с молодой мамой, держащей на руках малыша.
Ангелу Меркель мать тоже пронесла когда-то мимо вооруженных пограничников в суровый и враждебный мир. Она тоже когда-то была похожа на беженцев, которые теперь вливались потоком в ее страну. Может быть, все дело в рассказах, которые Ангела Меркель слышала в детстве, рассказах о миллионах беженцев, пересекавших границы Европы после Второй мировой войны; может быть, именно эти рассказы пробудили в ней чувство гуманности.
В сердце тьмы
В 1954 г. мать Ангелы Меркель, Герлинда, покинула родной город и вместе с дочерью, которой тогда было восемь недель от роду, отправилась на восток. Должно быть, юная мама выглядела испуганной и беспомощной, когда садилась вдвоем с малышкой Ангелой на поезд до Перлеберга, ничем не примечательного городка в коммунистической зоне оккупации на востоке Германии. Было что-то почти библейское в том, как 26-летняя мать несла своего первенца в корзинке – как Мириам несла Моисея в библейской истории Исхода. Герлинда направлялась в страну тьмы, в коммунистическое государство, которым управлял Вальтер Ульбрихт – деспот, посаженный на это место советским диктатором Иосифом Сталиным. Герлинда с дочерью ехали на восток к Хорсту, отцу девочки и мужу Герлинды; он поехал вперед, чтобы занять место пастора в официально атеистическом государстве.
Место, куда прибыли мама с девочкой, нельзя было назвать особенно привлекательным. С момента окончания Второй мировой войны в 1945 г. Германия была разделена надвое. Западные союзники – США, Великобритания и Франция – контролировали запад страны; восток же, напротив, держал в железном кулаке Советский Союз.
Восточные немцы жили плохо. В 1953 г. рабочие взбунтовались против марионеточного советского режима. Вальтер Ульбрихт, сын плотника из крупного юго-восточного города Лейпцига, не получил никакого формального образования и закончил только Международную ленинскую школу в Москве, где он учился в 1920-е гг. Во время Второй мировой войны Ульбрихт работал с Иосифом Сталиным и потому идеально подходил на роль исполнителя этой задачи – построения нового тоталитарного государства. Его жизненный путь выглядел как долгая подготовка к этой работе. В 1936 г., в начале Гражданской войны в Испании, он служил информатором коммунистической партии, выявлял и помогал устранять немецких добровольцев, несогласных со Сталиным. После этого он перебрался в Москву, где и жил с 1937 по 1945 г.
После падения нацистского режима в мае 1945 г. Советский Союз оккупировал восточную часть Германии, хотя западная часть ее столицы, Берлина, при этом осталась под контролем Западных союзников. Задачей Ульбрихта было создание государства. Учился он у своего хозяина и кумира Иосифа Сталина. «Оно должно выглядеть демократическим, но все должно быть под контролем», – был его девиз. Как лидер коммунистической партии (КПГ) он прекрасно понимал, что не все жаждут установления того, что Владимир Ленин, основатель Советского Союза, называл «диктатурой пролетариата». И правда, в 1946 г. коммунисты проиграли выборы в тогда еще едином Берлине. Невозмутимый Ульбрихт, верный своей стратегии построения нового коммунистического государства, которое выглядело бы как конституционная демократия, но на самом деле управлялось бы железной волей марксистско-ленинского режима, вынудил социал-демократов (СПГ) объединиться с коммунистами и образовать Социалистическую единую партию Германии (СЕПГ). Режим даже организовал политическую партию, нацеленную на бывших национал-социалистов (Национал-демократическую партию Германии, НДПГ), чтобы вовлечь своих бывших врагов в систему.