Золотой город

– Неудобно, – стушевался Быков.

– Должны же мы тебя хоть как-то отблагодарить.

– Вы уже отблагодарили. Кофе, ужин…

– Пустяки! – отмахнулась Моника. – Собирай вещи и пойдем. Все равно вторая комната пустует. Мы с сестрой собираемся спать вместе. На одной кровати.

Быков сглотнул, постаравшись делать это не слишком шумно.

– Нет, спасибо, – услышал он свой голос.

Моника посмотрела ему в глаза.

– Кажется, я могу быть с тобой откровенной, Дима? Или я ошибаюсь?

Интересно, какой идиот ответил бы на такой вопрос утвердительно? Быков не придумал ничего лучше, чем пожать плечами.

– Нам будет спокойнее рядом с мужчиной, – пояснила Моника. – Есть обстоятельства, о которых я не хотела бы говорить. Но…

Она умолкла.

Быков посмотрел ей в глаза.

– Вам грозит опасность?

Ответ был довольно расплывчатым:

– Одиноким женщинам всегда грозит опасность. Так как? Идешь? Никакого сексуального подтекста здесь нет, не волнуйся.

Быков закашлялся.

– Я не волнуюсь, – пробормотал он, краснея.

– Отлично. Бери вещи.

Сильвия заметно обрадовалась его приходу. В апартаментах сестер, несмотря на включенный обогреватель, было не намного теплее, чем в номере Быкова, но зато для него нашлось толстое одеяло.

– Альпака, – прокомментировала Моника. – Мясо не очень, зато шерсть хорошая.

Сестры засмеялись. Их смех все еще звенел в ушах Быкова, когда свет погас и все улеглись на свои места. Он слышал, как женщины о чем-то шепчутся, и приказал себе забыть об их существовании, но не получалось.

Ночь тянулась бесконечно. Быков просыпался каждые полчаса. В результате поднялся с постели разбитым и вялым.

– Собирайся, – поторопила его Сильвия. – Форма одежды – спортивная.

Она, как и Моника, была в спортивном костюме, куртке и кроссовках. Сверху обе накинули одноразовые дождевики. Быкову вручили такую же прозрачную накидку, бутылку воды и сопроводили на автобусную станцию. Здесь уже собралась приличная очередь, но автобусы курсировали каждые две минуты, так что ждать долго не пришлось.

Во время подъема Быков немного вздремнул, отчего сделался еще более сонным. На вершине хлестал проливной дождь. Из-за сизой пелены обзор сократился до пары десятков метров. Серые крепостные стены на террасах были однообразны и вызывали тоску. Быков пожалел, что поперся в такую даль вместо того, чтобы сразу улететь из Куско домой – сэкономил бы деньги и время. В конце концов, пресловутый Мачу-Пикчу вообще никак не связан с завоеваниями испанцев. Он не был последним пристанищем инков, не находился в осаде, ничем не прославился. В дневниках конкистадоров – вообще никаких упоминаний о Мачу-Пикчу. Мир узнал о существовании этих построек только через несколько веков после испанской конкисты.

– Загрустил, Дима? – спросила Моника, беря Быкова под руку.

– Не понимаю, что я здесь делаю, – буркнул он.

– Ничего, – сказала Сильвия, пристраиваясь с другой стороны. – Может быть, скоро поймешь.

Соблазняют они его, что ли? Быков закашлялся.

– Знаешь, почему мы поехали с тобой? – спросила Моника.

– Нет, – признался он.

– Мы погуглили информацию о тебе и были приятно удивлены, – пояснила Сильвия. – Тебя нам сам Бог послал. Но сначала нужно к тебе присмотреться.

– Для чего? – нервно осведомился Быков.

Сестры с обеих сторон держали его за руки, лишая свободы маневра. Он чувствовал себя несколько стесненно и глупо.

– Понять, что ты за человек, – сказала Моника. – Можно ли тебе доверять.

Он фыркнул:

– И как вы собирались это сделать? С помощью портативного детектора лжи?

– Настоящим женщинам не нужен детектор, – заверила Сильвия. – Хватит и интуиции.

– Достаточно побыть некоторое время рядом с мужчиной, чтобы распознать его суть.

Быков недоверчиво ухмыльнулся:

– Так вы для этого заманили меня к себе?

– Какой ты догадливый! – воскликнула Моника, не скрывая иронии.

Сестры засмеялись. В своих прозрачных накидках с капюшонами они были очень похожи. Быков деликатно высвободил руки:

– Спасибо за доверие, конечно, но я хотел бы понять, что происходит. Зачем я вам нужен? Что вы задумали? Какая опасность вам угрожает? Может быть, стоит обратиться в полицию?

Женщины переглянулись и синхронно покачали головами.

– Скорее всего, мы обратимся к тебе, – многозначительно пообещала Моника.

– Ты именно тот, кто нам нужен, – сказала Сильвия.

– Не люблю я загадки, – проворчал Быков.

Моника рассмеялась.

– Врешь, Дима! Ты как раз принадлежишь к числу тех людей, которые обожают загадки. Иначе сейчас ты находился бы не здесь, а в каком-нибудь другом месте. Теплом и комфортном.

Это была чистая правда, но дух противоречия побудил Быкова возразить:

– То же можно сказать о любом из сотен туристов, которые поднялись в такую рань, чтобы побродить под дождем по этой горе. Все они могли бы сейчас нежиться в тепле с чашкой кофе.

– Настоящих авантюристов среди них нет, – сказала Моника. – Или почти нет. Они совершают обычный туристический ритуал. В лучшем случае их привела сюда любознательность…

– А не любовь к приключениям, – закончила мысль Сильвия.

– Разве это не одно и то же? – уточнил Быков.

– Судя по твоей биографии, нет, – сказали сестры и сменили тему разговора.

Интрига повисла в воздухе.

Быков солгал бы, сказав, что неуязвим для женских чар, которые пустили в ход его новые знакомые. Разумеется, он почти с самого начала пребывал в состоянии томления, какое охватывает людей в присутствии симпатичных им лиц противоположного пола. Несмотря на возраст и более чем солидный опыт, Быков ощущал волнение, очень похожее на то, которое накатывало в ранней юности, когда он оказывался в компании девушек постарше. Нельзя сказать, что в такие моменты его обуревали какие-то стыдные мысли, потому что мыслей, по существу, и не было. Сплошные эмоции.

Быкову было очень приятно осознавать, что сестры имеют на него какие-то виды, и они беззастенчиво пользовались этим, распаляя его любопытство, умело играя на струнах его души. Как он ни старался, как ни обуздывал свои эмоции, под внешностью сильного заматеревшего мужчины крылась влюбчивая юношеская натура. Всякий раз, когда судьба сводила Быкова с незаурядной женщиной, он начинал тянуться к ней и даже подумывал о том, чтобы связать с ней дальнейшую жизнь. Такая порывистость, горячность была не на пользу серьезным, взрослым отношениям. Через некоторое время Быков перегорал, и то, что представлялось ему любовью, на поверку оказывалось очередным увлечением. Женщины инстинктивно чувствовали, что имеют дело с непостоянным кавалером, и воспринимали знакомство с ним как любовное приключение, не более. Многие мужчины на месте Быкова только радовались бы подобному положению дел. Он переживал. В его возрасте пора думать о создании семьи, постоянном жилище и детях, а он до сих пор не встретил ту, с которой подобные мечты стали бы реальностью.

Встреча с сестрами Мачадо нисколько не приближала Быкова к семейной гавани, скорее даже наоборот. Его это угнетало и будоражило одновременно. Такое внутреннее противоречие не могло не сказаться на настроении и поведении Быкова. Он то шутил и заигрывал со спутницами, то впадал в задумчивую прострацию.

Дождь не прекращался и даже усиливался. Все хляби небесные собрались над этой горной вершиной и обрушились на нее. Руины Мачу-Пикчу блестели, с террас стекали ручьи, образовывая целые водопады. Фотографировать при такой погоде было бессмысленно: ни освещения нормального, ни резкости. Мутная пелена застилала окрестности, облака опустились так низко, что превратились в сплошной туман.

– Не знаю, как вы, а с меня хватит, – произнес Быков. – Хорошего понемногу.

Сестры не оценили по достоинству переведенную на английский язык поговорку.

– Не понимаю, – сказала Моника. – Почему хорошего не нужно много?

– Должно быть совсем наоборот, – поддержала ее Сильвия.