Страница 1 из 12

Золотой город

Шторм Михаил

Михаил Шторм

Золотой город

Глава первая. Кончик мизинца

Полет из Лимы в Куско проходил примерно так же, как не в самом комфортабельном набитом под завязку пассажирском автобусе, только по воздуху. К тому же самолет попал в грозу и постоянно проваливался в воздушные ямы, отчего Быков судорожно зевал и стискивал подлокотники с такой силой, словно собирался их раздавить или оторвать к чертовой матери.

Но другого пути в Куско не существовало. Вернее, туда можно было добраться с множеством пересадок автобусом либо поездом, потратив на путешествие не меньше суток. Прямых и непрерывных наземных маршрутов в Перу попросту не было, как и в большинстве южноамериканских стран. Горы и непроходимые джунгли диктовали свои условия. Кто не согласен, может путешествовать пешком или вообще сидеть дома – кому как нравится.

Быков не относился к числу домоседов. Да и не мог он себе позволить торчать на одном месте. Волка ноги кормят. Фоторепортера – тоже. Чтобы успешно конкурировать в мире, напичканном совершеннейшей и легкодоступной фотоаппаратурой, приходится быть перекати-полем. Подул попутный ветер, подхватился – и в путь.

В древней столице уже не существующего государства инков Быкову предстояло снять серию фотографий для американского археологического журнала. Гонорар был не ахти какой, однако давал возможность повидать не только давно освоенный туристами Куско, но также легендарный и куда более труднодоступный Мачу-Пикчу[1]. Быков не мог себе позволить лишние расходы из собственного кармана. В последнее время с заказами было негусто, а политика западных изданий по отношению к выходцам из СССР стала жесткой, порой просто нетерпимой. В своих же журналах платили раз в десять меньше. Оставалось лишь надеяться на лучшее, чему все мы прекрасно обучены.

Время от времени Быков был готов бросить профессию фотографа и заняться чем-то еще… но чем? Ему перевалило за сорок пять, и последние лет пятнадцать он только тем и занимался, что странствовал по свету с фотоаппаратом в руках. Несколько раз возникало ощущение, что удача улыбнулась ему и он вот-вот разбогатеет, став обладателем какого-нибудь бесценного раритета, однако улыбки эти оказывались на поверку фальшивыми, и пресловутая жар-птица снова и снова ускользала из рук, не оставив даже перышка на память. И все же Быков не сворачивал с выбранного пути. Одни назовут это упорством, другие – глупостью. Сам он не давал никаких характеристик. Просто жил так, как жил, и был тем, кем он был.

На выходе из аэропорта его поджидал молодой человек с табличкой «BYKOV». Звали его Пабло Рамирес.

– Добро пожаловать, мистер Бв… Пб… – попытался выговорить он.

Сложности произношения. Плюс кошмарный английский. Все, на что парень оказался способен, так это выдавить из себя нечто вроде: «Велькамь миста Пфыкоф».

– Зови меня Димой, – разрешил Быков. – И обращайся ко мне по-испански. Простые предложения я понимаю и могу немного говорить.

– Экселенте! – обрадовался Рамирес. – Отлично. Как долетел, Дим-ма?

– Нормально. После Лимы у вас дышится легко. – Быков с наслаждением сделал глубокий вдох. – Воздух сухой и прохладный.

– Три километра над уровнем моря, – сообщил встречающий. – С непривычки, правда, будет побаливать голова. Сороче.

– Сороче?

– Угум. Так мы называем высотную болезнь. Ты хорошо говоришь по-испански, Дима.

– Я не в первый раз в Южной Америке, – пояснил Быков. – Кстати, в Перу тоже бывал. Два раза.

Вспомнив обстоятельства, сопутствовавшие этим поездкам, он слегка нахмурился. Сначала его едва не сожрал ягуар, а потом пытались оскопить двухметровые амазонки, которых даже в качестве лести никто не назвал бы прекрасными.

– А Куско? – спросил Рамирес, когда они сели в машину. – Здесь ты впервые, да?

– Как ты догадался?

– По взгляду. У тебя глаза сверкают.

Совершенно точное наблюдение. Быкову действительно не терпелось увидеть город, о котором он столько читал. Древняя столица инков, превосходившая в архитектурном плане тогдашний Мадрид. Когда испанские конкистадоры вошли в Куско, они попали прежде всего на главную площадь. Город был устроен так, что к ней вели все пути и от нее же лучами расходились во все уголки империи. Неслучайно инки нарекли ее пупом своей земли – Уакайпата, или Кусипата. С подачи испанцев площадь была переименована в Пласа-де-Армас, но от этого не стала окончательно испанской и никогда не станет.

Быков озвучил свою мысль Рамиресу.

– Конечно, – сказал он. – Кстати, мой босс добился разрешения вести раскопки именно на Пласа-де-Армас, разбив ее на сегменты. Когда-то она была не просто вымощена идеально ровными плитами, но еще и покрыта ковром из тончайшего песка и рассечена надвое речкой Сафи, забранной в каменные набережные. Мы собираемся найти священный камень Усну, возле которого совершались жертвоприношения.

– Сотни невольников убивали, – понимающе кивнул Быков, вспомнив сцену из фильма «Апокалипсис» Мэла Гибсона, хотя и о другой вымершей цивилизации – майя, но тоже показательную.

– Только младенцев, – поправил Рамирес. – Предки считали, что безгрешная жертва – самая ценная.

Быков собирался было что-то сказать, но поперхнулся собственной слюной. Его спутник выглядел совершенно невозмутимым. Видимо, как когда-то его предки, приносившие в жертву невинных детей.

Следующие два дня Быков провел на раскопках. Часть площади была огорожена и затянута со всех сторон пластиком, чтобы избавить археологов от любопытных взглядов. Внутри было невыносимо жарко. Чтобы обеспечить нормальное освещение, Быков попросил убрать часть навеса, так что теперь солнце беспрепятственно проникало в шатер, тогда как ветер практически не задувал.

В целом раскопки не вызвали у Быкова ничего, кроме разочарования. Шла расчистка «места радости», как называли инки городской рынок. Археологи складывали в горку кости гуанако и черепки кувшинов. Начальник экспедиции Энрико Гонсалес обожал позировать и требовал крупных планов. Единственным интересным собеседником оказался Рамирес. Он рассказывал то о водопроводе Куско, то о секретном способе размягчения камней, который инки использовали для безукоризненной подгонки плит и блоков. Он немного разбирался в древней письменности и знал множество цветистых легенд. С ним было не скучно.

На прощание они выпили удивительно вкусного перуанского пива. Угощал Быков, поскольку проспорил Рамиресу. Ему так и не удалось просунуть лезвие бритвы между камнями старинного фундамента. Рамирес очень быстро опьянел и без умолку хвастался достижениями предков, будто сам был к ним причастен.

– Испанцы не сумели разрушить ни одного нашего города, – тараторил он. – Все их сооружения стоят на прежних фундаментах. Вот как мы умели строить.

– А имя у тебя испанское, – поддел его Быков.

– Это ничего не значит. – Рамирес поднял покрасневшие глаза, чтобы отыскать взглядом собеседника. – У нашего города тоже сейчас другое имя. Но он знаменит благодаря инкам, а вовсе не испанцам. В строительстве инкам не было равных.

– Они не знали колеса, Пабло.

Быков и сам не понимал, что заставляет его дразнить молодого археолога. Возможно, он не слишком верит в его искренность? Внешность у него скорее испанская, чем индейская. И рассуждения о величии предков выглядят как стремление примазаться к чужой славе.

– Мы прекрасно обходились без колеса! – парировал Рамирес.

– И без железных орудий труда, – напомнил Быков.

– Зато у нас было золото! Так много золота, что вам и не снилось.

– В войне с испанцами оно оказалось бесполезным. Даже наоборот.

Мачу-Пикчу – доколумбовый город инков, расположенный в Андах на высоте 2400 метров. (Здесь и далее примеч. ред.)