Трое на практике

Одетый в длинный черный балахон невысокий блондин, представившийся нам Горионом, со вздохом повернулся к ведьмачке.

— Я уже сказал: его жизни ничего не угрожает.

— Тогда почему нас к нему не пускают?

— Потому что мы погрузили эрта Линнеля в целебный сон. И в течение ближайших двух суток он при всем желании не проснется.

Ланка поднялась с хлипкого табурета и, сжав кулаки, напряженно уставилась на целителя. Выглядело это страшновато — несмотря на лечение, полностью все следы пребывания в подземелье с ее лица стереть так и не удалось. Говорят, такое случается, если запасы жизненных сил подходят к концу: организм заживляет в первую очередь лишь самые серьезные повреждения, тогда как на всякие там ссадины и синяки даже не разоряется.

И вот сейчас на беспокойно отступившего парня смотрела не милая юная девушка, а израненная, смертельно уставшая, исцарапанная и очень злая ведьмачка. Которая была готова на все, чтобы получить ответ на свой вопрос.

— Я хочу его увидеть.

— Нельзя…

— Он наш друг, — встала следом за подругой и я. Такая же измученная и одновременно решительная. — Мы обязаны ему жизнью. Пустите нас к нему.

Некоторое время мы с целителем бодались тяжелыми взглядами, но потом он, похоже, понял, что проигрывает этот молчаливый поединок, и с новым вздохом отвел глаза.

— Хорошо, я передам ваше пожелание эрте Далии. Возможно, она позволит навестить эрта Линнеля раньше срока.

— Спасибо, — хмуро поблагодарила я, а как только он вышел, ухватила подругу за рукав и потащила в другой конец палатки, где, кроме нас, в этот момент больше никого не было. — Доставай нож. Пока он гуляет, мы найдем Ника сами.

— Где? Здесь? — удивилась ведьмачка. — Да ты знаешь, сколько тут палаток?!

— Знаю. Но я смогу его найти.

— Ты что, все еще под «прозрением»?!

Я дернула щекой, но не стала говорить, что после того, как мы выбрались из подземелий, способность видеть чужие ауры и магию никуда от меня не делась. Магический дар, как правильно заметил целитель, почти угас, резервы давно показывали дно, однако заклинание, как включилось в последний раз, так до сих пор и продолжало работать. Хотя ни Ника, ни тени рядом больше не было.

Это показалось мне неправильным, непонятным и немного пугающим, однако целители, когда меня обследовали, ничего странного не заметили, а я, разумеется, не стала об этом распространяться.

Зато сейчас это был реальный шанс найти нашего мага, и я не собиралась тратить время впустую, когда Нику, возможно, по-прежнему требовалась наша помощь.

— Ниэль! — пораженно воскликнула Ланка, но тут же умолкла, потому что я тут же зажала ей рот ладонью. — Пвовти, я понява. Спвашивать больфе не буву.

— Режь, — прошептала я, указав ей на матерчатую стенку, за которой, если верить моей карте, в это самое время никого не было.

Ведьмачка просияла и вытащила из кармана крохотный кинжальчик, который сумела-таки припрятать, когда ее попросили разоружиться. После чего ловким движением распорола плотную ткань и опасливо выглянула наружу.

— Никого.

Я нетерпеливо вытолкала ее наружу, а затем сделала знак помолчать и, стараясь держаться в тени, тихонько двинулась прочь. Часть лагеря, отданная в ведомство целителей, оказалась буквально уставлена разнокалиберными палатками. Большие и малые, обычные и снабженные всевозможными артефактами… это был настоящий палаточный городок, в недрах которого мы с подругой крались, то и дело припадая к земле и пригибая головы.

К счастью, «прозрение» все еще не собиралось уходить и вдобавок охватывало почти всю территорию лагеря, поэтому я прекрасно знала, кто и где находится. Где можно наткнуться на праздношатающегося студента. В каких палатках молодые целители врачуют несерьезные раны, полученные ребятами на тренировке. Где находятся кураторы. Кухня. Насколько далеко от границы лагеря простирается линия защитного контура. А где собрался полноценный консилиум, рядом с которым тлела прекрасно знакомая мне искра, которую, как и Ланкину, я теперь не перепутаю ни за что на свете.

Прокравшись мимо тесно стоящих палаток, как воры, мы вплотную подошли к той, где находился Ник и, дождавшись, пока господа врачеватели закончат обсуждение и покинут помещение, проникли внутрь, использовав уже проверенный (насквозь незаконный, разумеется) способ.

— Вот он… — прошептала Ланка, мигом заприметив стоящий в центре палатки большой стол, на котором, укрытый до подбородка белоснежной простыней, лежал погруженный в магический сон напарник. — Вроде живой?

Ник выглядел исхудавшим, болезненно-бледным и откровенно больным. Под истончившейся кожей на шее и на висках проступили синие вены. Укрытая простынкой грудь вздымалась и опускалась чересчур медленно для обычного человека, однако он действительно был жив. И, судя по стоящему в изголовье хрустальному шару, внутри которого, словно рыба в воде, колыхалось какое-то сложное заклинание, медленно, но верно шел на поправку.

Мы с Ланкой на цыпочках подошли к столу, но глаза Ника оказались закрыты. Нас он не видел и, скорее всего, не слышал, однако когда Ланка приспустила простыню и взяла его за руку, с его губ сорвался едва слышный вздох.

Я осторожно приложила ладонь к его лбу, но жар уже спал. Лихорадочного румянца на щеках тоже не было видно. Пока нас допрашивали и проверяли целители, парня успели раздеть, обмыть, обработать заживляющей мазью многочисленные царапины. Запах от нее в палатке стоял такой, что я непроизвольно поморщилась. Но безошибочно различила присутствие в ней знакомых травок и несколько успокоилась за судьбу нашего мага.

Несмотря на то что он по-прежнему находился без сознания, его левая рука была туго перебинтована, а на правой ноге, помимо свежей повязки, обнаружились еще и магические лубки. Поверх которых… видимо, для верности… было наложено дополнительное фиксирующее заклинание.