Суглоб

Вольная, но практичная женщина Виктория Молот догадывалась, что она проститутка, но от этого ее желание успешно выйти замуж не убывало. Потому что это в прежние годы, годы ханжества и тщедушия, слово проститутка несло в себе ярко выраженное негативное звучание. С наступлением всеобщего просветления и вдохновения, всякое понятие наполнилось жизнью, во всем ее многообразии, и обрело вполне разумный вид. Так что ничего удивительного в мечтах Виктории не было. Мало того, с учетом приобретенных ею специфических умений и трезвому взгляду на жизнь, ее шансы, в сравнении с довольно наивными представительницами постных профессий, выглядели более предпочтительными.

Тем не менее, время шло, а предложений как-то не следовало. Становилось очевидным, что без привлечения метафизики предвкушение брака может затянуться. И Вика, согласно рекомендации уже создавшей к тому времени крепкую семью подруге, в недалеком прошлом такой же вольной и практичной женщине Жанне Жимкиной, отправилась к пожилой цыганке Ляле Геннадьевне, дабы та погадала, а, по возможности, и нагадала ей женского благополучия. Желательно сорока лет от роду, смирного и при деньгах.

Гадание незамедлительно выявило короля червей. Радостное событие должно было произойти буквально со дня на день. Промелькнула мысль, стоило ли вообще ходить к пожилой цыганке Ляле Геннадьевне, когда, судя по всему, червовый король уже навел стрелки на брюках и выбирает или не выбирает галстук в тон?

Это случилось в среду вечером. Уже стемнело, когда Виктория вернулась домой. После встречи с неведомым у нее разболелась голова, и она, приняв таблетку аспирина, сразу же легла спать.

Четверг и пятница прошли впустую. У любвеобильной женщины стали возникать некоторые сомнения.

Желанный стук в дверь раздался в субботу, что-нибудь около шести утра, когда не только Виктория Молот, но вообще все спят. Стук был столь нелепым и неожиданным, что мысль о счастье, не приходя в сознание, повернулась на другой бок и засопела аки ёж.

Хозяйка, обращаясь скорее к себе, нежели к невидимому визитеру, прошептала кто? и собралась было зарыться с головой в жаркую утробу пухового одеяла, но тотчас получила новую, уже настоятельную дробь. Только тогда озарение осветило всю комнату. Кажется, даже бесплодная лампочка вздрогнула и высунула на мгновение свой ядовитый язычок.

– Иду, иду! – уже в пути, покрывая себя настырно летящим прочь халатом, запела мечтательная женщина.

– Иду, иду! – уже в пути внезапно прорезавшимся фальцетом запела мечтательная женщина.

– Иду, иду! – уже разверзая врата судьбы, все еще пела мечтательная женщина, пока не увидела визитера, и звук ее спиралью вернулся в окончательно пробудившееся горячее нутро ее.

Перед ней по пояс в кресле, в точности как на карточном изображении, восседал настоящий червовый король, облаченный в соответствии с традицией азартных игр.

Виктория, настоящая кисейная барышня, погрузилась в обморок.

Преувеличение.

Ослепительно побледневшая Виктория рухнула на пол и рассыпалась на тысячи мертвенных мошек. Так штукатурка отваливается от стены.

Виктория растянулась на полу, грохотом своим вполне оправдывая свою фамилию Молот.

– Ну, что же? Следовало ожидать, – прокомментировал встречу король.

– Как же это вы так неловко, мамочка-любочка, – прокомментировал встречу король, а трамвайчик за окном, брякнув невидимой мелочью, выдал вольтову дугу.

Вот такая история.

После того, как Продин покинул общество нашего героя, в душе Андрея Сергеевича поселился вакуум.

Похоже, в моей душе поселился вакуум, подумалось нашему герою

Похоже, я чересчур настроился на своего попутчика, и впал зависимость от него, подумалось нашему герою.

Похоже, я чересчур настроился на новое, и теперь всякий раз буду растворяться в людях, даже случайных путниках, подумалось нашему герою. Так и до болезни недолго.

А какая от этого может приключиться болезнь? Всякая. Выбор огромен, подумалось нашему герою

Похоже, дороги назад, всё одно, нет, подумалось нашему герою.

Стиснуть зубы, зажмуриться и, единственное, с Божьей помощью, двигаться наугад. Так надежнее.

Так безопаснее.

Так неприметнее.

У Христа за пазухой наблюдения и выводы точнее.

С этими мыслями Благово самым решительным образом вывел себя из купе и свернул налево.

И голову повернул налево, сделав не более трех шагов.

И встретился взглядом с необыкновенным стариком, который, во всяком случае, так показалось, Андрею Сергеевичу, поджидал его именно. Необычность старика заключалась в том, что он самым неестественным образом вращал глазами. Некоторое время сидит спокойно, потом вдруг вытаращит глаза и, помогая всем телом, повернет их по часовой стрелке. Затем снова не шелохнется некоторое время.

Веретено, подумалось нашему герою.

Вот так даются имена и прозвища, подумалось нашему герою.

Однако, если бы не обстоятельства жизни, быть мне насмешником, подумалось нашему герою.

Хотя никакого презрения во мне нет, равно, как и смеха пустого.

Вот так живешь, и не знаешь, может быть, давно уже у тебя за спиной шествует какое-нибудь прозвище или кличка, подумалось нашему герою.

– Далеко путь держите, мамочка-любочка? – поворот глаз.

– Простите? Вы ко мне обращаетесь?

– Вот уж не знаю, кто к кому обращается. Вы уже полчаса стоите как вкопанный и рассматриваете меня, – голос у старика горький и скрипучий как дверь в преисподнюю.

– Полчаса?

– Да уж не меньше, – старик смеется.

Уж лучше бы он не смеялся. В ответ на смех этот в затылок Андрея Сергеевича ударяет ядовитое гусиное шипение.

Однако этот старик – еще тот старик.

Что делать?

Ну, да решено, плыть по течению.

– Да вы входите, не стесняйтесь, вдвоем веселее. Справедливости ради, был у меня попутчик, выбросился минут тридцать тому назад.

– Как выбросился?

– Как нынче выбрасываются с поездов? Пива захотелось. Не мог дождаться станции.

Некрасиво. Очень некрасиво. Не солидно, знаете. Не понимаю таких людей. Нет, не тех, что выпивают. Выпивают все, только некоторые это делают с душком, мамочка-любочка. Подонки. Любят настучать или оговорить. В особенности лакомятся кровью тех простачков, что пьют доблестно, на миру, как говорится. Так вот простачков я как раз не осуждаю, мало того, в известной степени симпатизирую им. В то же время я не перевариваю людей поспешных. Всем хочется своего часа счастья. Разве мне не хочется или вам? И счастье явится. Еще как явится, мамочка-любочка! не сотрешь, но… в назначенный час. Ни минутой раньше, ни минутой позже.

Не раздумывали над этим? Так это же надобно знать! Все беды человечества от торопыг! Эволюции, революции, геноцид, суицид и прочая белиберда.

А прыгать из вагона прежде времени – это не уважать законов мироздания!

– Разбился?

– Упаси Бог! Зачем же ему разбиваться? Справедливости ради, пьяненький он был, это – точно. Однако пьян, да ловок. Есть такие люди. Победители. Я их победителями называю.

Справедливости ради, все мы в какой-то степени победители. Не согласны со мной?

– Даже не знаю.

– Это оттого, что вы молоды. Но это – пройдет, – смех, гусиное шипение в затылке, – Это довольно скоро пройдет. Оглянуться не успеете.

– Все же как-то странно.

– Ничего странного. Вот вы куда следуете?

– До Суглоба.

– Чего вы там забыли?

– Там у меня родственники.

– Ну, это ваше дело. Так вот, мамочка-любочка… как вас звать?

– Андрей.

– В моей молодости поезда даже ход не замедляли, и все мы, ваши ровесники, прыгали. Да как прыгали! И, заметьте, у каждого из нас когда-то это было впервые. Притом, на моей памяти никто ног, рук не ломал, но, справедливости ради, тогда и воздух другой был, и мысли другие.