Владимир Ост

Осташову было совершенно безразлично, зачем Кукин берет квартиру, он лишь хотел пустить разговор в другом направлении.

– Ибстественно, перепродать, – ответил Иван. – Пе-ре-продать, и танки наши быстры! Что, хочешь, чтобы я только через тебя ее продавал?

– Да нет, просто спросил.

– Хо-очешь. Конечно. Но этого я не обещаю. Выставлю ее на продажу, а дальше – уж извини: кто быстрее покупателя найдет, с тем я и буду иметь дело.

– Хорошо быть богатым.

– Деньги не мои. Мне тесть отвалил. На устройство салона красоты. Чтоб там моя женушка потом директрисой работала и не скучала. Помещение я уже нашел, но пока там все наладится, пока туда-сюда, я подумал, дай-ка я часть денег крутану.

Кукин вновь наградил Владимира молниеносным сверлящим взглядом, как будто хотел уловить в его мимике следы коварных замыслов.

– Хороший тесть, – сказал Осташов, с усилием подавив зевоту, которая после бессонной ночи периодически одолевала его.

– Дядя Миша. Крутой.

– А почему деньги надо крутить именно через покупку квартиры?

– А-а-а! Ха-ха, я таким макаром заодно еще одну проблему решаю. Понимаешь, трахать телок приходится где придется: то в тачке, то вообще непонятно где. Мне база нужна. Как только оформим сделку, найму хохлов, они мне за неделю квартиру очистят, слегка отремонтируют, и можно жить… более регулярно, ха-ха! А потом продам.

– А как же жена? – со скукой спросил Осташов.

– А чего жена? Жена – это, конечно, хорошо, но этого мало. Ха-ха-ха! Жена – дура. Ей чего не наплети, всему верит. Даже если что подозревает, долго не злится. Вот дядя Миша, он действительно… Ему под горячую руку не попадайся, раздавит как комара. У него весь коттедж на Николиной горе ружьями увешан. Но он их не любит. Его любимое оружие – калашник. Причем не эти последние модели, на пять сорок пять заточенные, а старый калаш, настоящий, калибра семь шестьдесят два. У него и на «мерсе» номер такой – семь, шесть, два.

– Он у тебя бандит, что ли?

– Нет. Вокруг него бандюков крутится порядочно, есть такое, да, но сам он – нет, он политикой занимается. Фамилия известная, но я тебе не скажу. Я не скажу, и танки наши быстры…

Иван был очень доволен собой.

«Надо же, как на радостях распелся, – подумал Осташов. – Чуть ли не всю свою жизнь готов выложить. Хотя чего бы ему не потрындеть? Ну закончим мы с ним сейчас сделку – и всё, больше-то вряд ли когда увидимся… Чем хорош большой город – в нем встретишь кого-нибудь и можно, как в поезде дальнего следования, спокойно поговорить обо всем на свете, поговорить – и забыть про человека. С ним уже никогда не столкнешься».

Владимиру стало немного жаль Ивана: едет, радуется, что задешево квартиру получает, и даже не подозревает, что мог бы получить ее гораздо дешевле.

– Значит, семьдесят, говоришь? – неожиданно спросил Кукин и метнул на Осташова свой испытующий взгляд. – А может, шестьдесят пять? А? Или даже шестьдесят?

– Да. То есть что? А. Да, семьдесят. Мы же уже вроде бы все обговорили. Квартира от продавца идет за семьдесят.

* * *

– Значит, от продавца – семьдесят? – спросил начальник отдела купли-продажи Мухин, когда участники сделки уже сидели вокруг овального стола в комнате для переговоров фирмы «Граунд+».

– Семьдесят, – сказал Осташов и посмотрел на Ивана.

Иван посмотрел на Камиля Петровича и спросил:

– Семьдесят?

Камиль Петрович посмотрел на Владимира и сказал:

– Семьдесят.

– И сверху – проценты фирмы, – сказал Мухин и оглядел всех.

– Должно быть три с половиной тысячи, пять процентов, – сказал Кукин. – Но ваш сотрудник обещал мне скидку на тысячу долларов. Поэтому с меня не три, а две с половиной тысячи.

– Да? – удивился Мухин. – Владимир, как это так?.. Ну, ладно, с вами мы это позже обсудим. А вам, – Мухин обернулся к Ивану, – я бы хотел сказать, что, видимо, произошло какое-то недоразумение. Владимир у нас тут рядовой маклер, и я не понимаю, почему он взял на себя лишнюю ответственность и снизил долю фирмы. Так не пойдет.

Осташов заволновался. Объяснять Мухину во всеуслышание, что фирма и без того получит комиссионных более чем достаточно, он не мог. Конечно, надо было еще до начала разговора отвести его в сторону и предупредить. Но все произошло так быстро, и Владимир был так уверен в себе… Впрочем, сделать это было не поздно и сейчас. Осташов хотел уже попросить Мухина выйти из комнаты для объяснений, но тут Иван хохотнул и сказал:

– А куда ему было деваться? Если б он не скинул проценты, я бы не стал брать квартиру. И тогда мы не сидели бы здесь. И не говорили бы о процентах вашей фирмы. Там уже в дверь ломился второй клиент и кричал, что точно покупает ее. Ну а кто не купит за такую цену? Купи и на следующий день начинай продавать с наваром.

Мухин нахмурился и по очереди внимательно оглядел окружающих. Камиль Петрович, Иван и Владимир тоже по очереди нахмурились, кто-то из них в подтверждение слов Кукина кивнул, а кто-то развел руками. Тогда Мухин нахмурился еще больше. Но сказал:

– Хорошо. В качестве исключения.

– А у хозяина квартиры документы на нее с собой? – спросил Мухин Камиля Петровича.

– С собой, – сказал Камиль Петрович. – Но, говоря юридически, я не хозяин, а доверенное лицо хозяина.

– А где хозяин? Почему сам не продает?

– Ну, у него времени нет.

– Редкий случай… А хозяин квартиры… после продажи… где будет?

– Да что вы, ей богу! Убивать его никто не собирается. Я его в деревню переселяю, в Тверскую область. Там я домик ему купил. С ним все будет нормально, это я гарантирую.

– Допустим, – сказал Мухин. – Итак, нам понадобится три дня для проверки документов на квартиру. И на это время покупатель должен дать залог, скажем, две тысячи долларов. Деньги у вас с собой есть? – спросил Мухин Ивана.

– Конечно.

– Вся сумма будет храниться у нас в сейфе. Под расписку. Если вы передумаете покупать квартиру, то одна тысяча из залога достанется фирме, а вторая тысяча – продавцу. Это всех устраивает?

– Если не больше трех дней будете проверять, – сказал Камиль Петрович, – тогда меня устраивает.

– И меня устраивает, – сказал Кукин.

– Ладно. Тогда на этом и остановимся, – подытожил Мухин.

После того, как две тысячи залога были пересчитаны, положены в конверт, опечатаны и заперты в отдельную ячейку большого сейфа, который помещался здесь же, в комнате для переговоров, все участники беседы перешли в рабочий зал.

Иван и Камиль Петрович распрощались с Мухиным и Владимиром. Камиль Петрович при этом передал папку с документами начальнику отдела, а Кукин еще особо помахал рукой Анне Русановой, хитро глянув на нее. Он спросил, не выйдет ли она покурить на улицу, но та сказалась очень занятой, и он, надев темные очки, вышел из зала вслед за Камилем Петровичем.

В помещении стало тише обычного. Мухин и Осташов увидели, что многие с любопытством глядят на них.

– Ну что, Володь, можно поздравить с очередной сделкой? – весело спросила с последнего ряда Ия.

– Рано, – сказал Мухин и обвел зал взглядом. – Так, чего это вы прохлаждаетесь? Солнце еще высоко.

Он пригласил Осташова зайти в комнату переговоров. Прикрыв за собой дверь, спросил:

– Хозяина квартиры вы на просмотре видели? Что за человек?

– Меня с ним не знакомили, но, по-моему, тот еще алконавт.

– Значит, вам по этой сделке вот что надо будет сделать. Сходите с хозяином квартиры в его РЭУ, возьмете там полную выписку из домовой книги. Посмотрим, не прописан ли там кто-нибудь. Второе: сходите с ним в психоневрологический диспансер и наркологический диспансер, пусть он в вашем присутствии возьмет справки, что не состоит у них на учете.

– А если состоит?

– Если состоит, плохо. Тогда у него будет шанс отсудить сделку назад.

– Ясно. А если он в диспансерах не значится?

– Тогда другое дело. Но на всякий случай вам придется съездить еще в деревню, на его новое место жительства. Это бабушка надвое сказала, есть ли там в принципе дом, в который его вышвыривают, или это все липа и он окажется на улице. Тогда ведь тоже могут возникнуть осложнения. Со стороны прокуратуры. А у нас фирма солидная. Нам проколы-протоколы не нужны.