Страница 3 из 19
Рослый мужчина с огромными желтыми клыками, косматой опаленной бородой и ярко-красной кожей выглядел внушительно, когда ударял по наковальне гигантским молотом, который сжимала не менее гигантская рука.
Против таких-то орков-воинов не рискнули бы выступить дружины князей из-за гор. Там, где-то за острыми скалами и Охранными Камнями, правители враждовали друг с другом и вершили суд по своим неведомым законам. Адхи же гордился тем, что родился орком на Просторе, в привольном океане травы. И пока ни с кем не ссорился, в отличие от этих склочных созданий, людей. Нет-нет, у него был преданный друг. И чистое юное сердце верило, что это навсегда.
— Доброго дня тебе, Адхи! — громогласно донеслось над ухом, и на плечо с размаху легла тяжелая рука. Хорг всегда был крупнее и выше друга, но они никогда не дрались.
Вот и теперь он улыбался, показывая ровные белые клыки. В глазах приятеля играло озорство, наверняка он уже придумал новую шалость. Пусть они и готовились ступить на путь посвящения, но это не мешало мальчишкам порой нарушать правила взрослых.
— Привет, Хорг, как тебе речи шамана? Все еще сомневаешься? Я видел, как ты внимательно слушал, — улыбнулся Адхи. Он верил, что метущееся сердце друга обрело покой после ежегодного рассказа легенды о Белом Драконе. Несмотря на ее печальные моменты, после слов Ругона всегда делалось светлее на душе.
— Да как сказать, — замялся Хорг, посвистывая через длинный нижний клык, и Адхи совсем не понравилась эта нарочитая беспечность, как будто друг что-то скрывал. — Слышал я их уже.
Хорг беззаботно махнул рукой, хотя прочие отроки покидали юрту задумчивыми и сосредоточенными.
— Адхи, твой друг Хорг не верит, что молочный океан вкусный? — пребывая в светлой наивности своего возраста, спросил Дада. Адхи ласково потрепал младшего по голове и улыбнулся:
— Он его просто не распробовал.
— Эй, дружище! Идем завтра охотиться на фазанов? — окликнул издалека Хорг. Его рослая фигура мелькала среди юрт и повозок. Он едва не пританцовывал, на ходу в бессмысленной злобе отвешивая щелбан шестилапой лиловой собаке. Пес заскулил и залился лаем, поднимая беспорядочный перебрех сородичей. Так уж обычно шутил этот неугомонный Хорг.
— Обязательно! — крикнул ему Адхи, неодобрительно качая головой. Старик Ругон видел в Хорге будущего крепкого воина, предрекал тому добрую судьбу. Да и в юрте приятель вел себя почтительно, даже благоговейно. На улице же как будто спадала с него маска, ярче проступали веснушки. И будто каждая надоумливала на новые проделки. Но без выдумок друга жизнь казалась бы пресной чередой бытовых поручений и тренировок. Грядущая охота теперь отзывалась сладкой тоской предвкушения, в которой прошел остаток дня. Под вечер Адхи вернулся в юрту. Дада уже сопел под мягким лоскутным одеялом на овечьей шкуре. Мать же деловито поправляла угли в жаровне.
— Как прошел урок у шамана? — спрашивала она. Отец в этот вечер отлучился на дальний край пастбища, да там и заночевал.
— Хорошо, — отозвался Адхи, развязывая тесемки рубахи и сонно потягиваясь. — Но шаман ведь повторяет из года в год эту историю…
В светло-оранжевых глазах матери промелькнуло суровое неудовольствие. Она взмахнула щипцами для углей, точно саблей.
— Не мой сын так говорит. Не мой сын так плохо усваивает уроки. Кто ты, незнакомец? Где мой сын Адхи? — сурово отрезала она, но смягчилась: — Расскажи немедленно, почему на самом деле шаман повторяет каждый год легенду.
Адхи устыдился, опуская глаза. Неосторожная фраза как будто сама вылетела изо рта. Вернее, как будто его устами отчего-то заговорил неугомонный Хорг.
— Шаман каждый год не повторяет легенду. Каждый год он повторяет волю духов, чтобы не иссякла наша память, чтобы духи слышали в назначенный день, как к ним обращаются, — смиренно проговорил Адхи.
— То-то же! Запомни легенду о Белом Драконе. Она помогает в трудные времена. И это часть твоего обучения, — одобрительно кивнула мать и строго напутствовала: — А завтра я буду смотреть, как ты научился стрелять из лука.
— Ты уже видела! Я вчера показывал. Матушка! Позволь завтра пойти на охоту с Хоргом, — попросил Адхи, понимая, что зря ждет милости после глупой оплошности. Да и мать желала ему только добра. Все родители старались показать детям премудрости выживания и навыки боя перед посвящением, чтобы и духи, и старейшины позволили юным членам племени ступить во взрослую жизнь.
— Чтобы Хорг за тебя все сделал? — беззлобно поддела мать.
— Я сам умею стрелять! Ты ведь меня научила.
— Ладно, только пообещай, что принесешь хотя бы двух фазанов, которых подстрелишь сам.
Адхи горячо поблагодарил мать и беззаботно обнял ее, с радостным предвкушением ложась спать. На охоту выходили обычно на рассвете, чтобы вернуться вечером.
Хорг на днях говорил, что заприметил гнезда шестикрылых фазанов в десяти-двенадцати перестрелах от деревни. Адхи представлял, как славно поохотится, как он покажет матери добычу. Какой там двух! Дюжину, наверняка он принесет дюжину крупных фазанов! А потом в сонных видениях дюжина превратилась и в сотню, в целую тьму…
Утром Адхи первым побежал к юрте друга и застал его уже в неизменном желтом кафтане и с луком за спиной.
— А я думал тебя идти будить! — залихватски ухмыляясь, проговорил Хорг.
— Вот еще! А я-то тебя иду будить, — в тон ему ответил Адхи.
— Вот и отлично, пошли! — воодушевленно хлопнул его по плечу друг. И вместе они отправились выслеживать желанную добычу. Фазаны и куропатки уже не первый раз попадались в их силки. Но больше всего мальчишкам нравилось охотиться с луками, подстреливая добычу в полете. Порой они специально громко топали, пугая птиц.
Но ныне они шли тихо, почти не разговаривая. Сонный туман утра рассеивался, уступая место пока еще жаркому летнему свету Барьера. Степь колыхалась медовыми ароматами созревших трав и вянущих цветов. Порой дни царили такие жаркие, что выжигали все вокруг, превращая вольные просторы почти в пустыню. Но в это лето степь цвела и дурманила мимолетным очарованием, обрушивающимся водопадом запахов и образов. Адхи смотрел из-под руки.
— Какая красота! И это все сотворил Белый Дракон! — восхищенно проговорил он, утопая в бесконечном великолепии, тянущемся до самого горизонта океаном света и океаном травы. Но Хорг внезапно вырвал из мирного созерцания, мрачно бросив:
— Дракон ли? И сотворил ли кто-то вообще? Не верю я старику! Белый Дракон не мог просто так взять и погибнуть. Заговор все это какой-то.
— И что ты думаешь? Какой еще заговор? — поразился Адхи. Умиротворение в душе сменило неприятное чувство, будто он вкусил сочный плод с дерева, но обнаружил внутри лишь гниль и червей.
— Думаю, нам все врут! И океан травы на самом деле создан… ну сам по себе. А никакого Змея Хаоса нет и никогда не было. Придумали его, чтобы детей неразумных пугать, — продолжал Хорг, и Адхи содрогнулся:
— Ты идешь против духов! Как можно так говорить? Ты не пройдешь обряд, если не будешь верить в духов-из-скорлупы.
Он помнил наставления матери, помнил ее суровый взгляд, не веря, что друг всерьез ведет такие речи. Наверняка он специально предложил поохотиться, дабы рассказать, что у него на самом деле на душе. В деревне ему бы досталось тумаков от старших за такие речи.
Адхи старался слушать, ведь друзья и нужны, чтобы слушать друг друга на равных, а не учить с высоты прожитых лет. Но Хорг говорил столь неуважительно, столь небрежно, что у Адхи все больше заходилось сердце, терзаемое поднимающейся волной гнева.
— Да слышал я сто раз эту легенду. Вот еще с тех пор, как был несмышленышем, как твой младший. Старик совсем из ума выживает год от года, — отмахивался друг.
— Да как ты смеешь! Ты же так внимательно слушал Ругона. Побойся немилости духов! — пытался увещевать Адхи, дотрагиваясь до руки Хорга, но приятель нервно отдернул ладонь.
— Надоело мне! Надоело! Духи то, духи это. А что мне сделали духи? Как помогли? Летали стрекозами да пели птицами? В ту голодную зиму…