Страница 11 из 42
– Как же, – огрызнулся лесоруб.
– Дурень ты и дружки твои. Кинетесь на охотника или на его жертву – и потом придут уже за вами. А так у нас порядок: вы рубите только дерево, а они – человеческую плоть, и не стоит ничего менять. Котлы любят постоянство.
Хозяин очага взглянул на Тархельгаса, только теперь узнав его по изображению юноши двадцати трех зим.
– Шли бы вы за жертвой.
Старик хотел помочь мальчишке за его учтивость и щедрость, но больше этого он не хотел устраивать в очаге резню с участием охотника и местных. В лучшем случае все закончится парой трупов, в худшем – сгоревшей хижиной.
Для хозяина выбор был очевиден, поэтому он не собирался мешать Тархельгасу, что бы тот ни задумал.
Охотник настиг свою жертву в конюшне.
Будь Балес расторопнее – у него были бы все шансы не пересечься с Тархельгасом и спокойно встать на вырубки, но тот задержался. Его внимание привлекла одна из лошадей, на которой висел щит со знаком павшей крепости Воющего Ущелья.
Кровавый лун, зажатый в волчьей пасти, сильно потрепало время и стычки, но парень не сомневался в том, что видят его глаза. Возможно, это была его первая настоящая зацепка.
Подтверждением подобных домыслов стало лезвие топора, что опустилось парню на плечо в опасной близости от шеи.
– Кто ты такой и зачем расспрашивал о Тибуроне?
Балес было собирался ответить, когда Тархельгас коснулся топором его незащищенной шеи.
– И будь предельно краток, если не хочешь выйти отсюда, неся свою голову в руках.
– Аревиктус Марено, – произнес парнишка с поднятыми руками, продолжая стоять спиной к неизвестному.
– Что ты хочешь этим сказать?
Даже спустя столько кровавых пар бесполезный кодекс с пустыми законами продолжал преследовать его.
– Тут все сложно и просто одновременно. Так не объяснишь. – Парнишка, пользуясь заминкой незнакомца, стал медленно поворачиваться, продолжая нести какую-то чушь про законы.
Его рука опустилась к кинжалу, но когда тот обернулся, клинок охотника уперся ему в живот.
– Какого котла кастам нужно от меня?
Парень понял, кто стоит перед ним, и далеко не сразу подобрал слова к своим мыслям.
– Не кастам. Лично мне. – Он убрал руку с кинжала. – Господин Тархельгас, меня зовут Джувенил Балес, и я искал вас, согласно кодексу, в надежде пройти Ахора Крамего под вашим началом.
– Ты кровавым порошком успел закинуться? – спросил Тархельгас, не убирая заточенной стали. – Забраться в такую даль от столицы, чтобы пройти обучение у того, кто даже не является членом касты. В подобный бред слабо верится.
Охотник припугнул парня, сильнее надавив клинком на живот.
– Хотел соврать – придумал бы что поубедительней. – Джувенил хоть и боялся, но страха старался не показывать. – Все документы, включая приказ на Ахора Крамего, в седельных сумках. Я могу показать.
– Замри, – Тархельгас остановил его порыв. – Я сам.
Убрав топор, охотник достал бумаги Балеса, пытаясь в полумраке разобрать текст. Света факела в пустой конюшне было недостаточно, но он прекрасно улавливал смысл, помня, как сейчас, свой приказ для касты Сэтигас.
В документах было все. Даты и номер приказа, имена господина и ученика, печати главного вице-конта Кларикуса, который еще тогда не поверил в обвинения в адрес юноши. Каждый пункт прописан и соблюден в соответствии с кодексом.
– Ты, верно, спятил. – Он взглянул на него.
– Простите мою дерзость и самоуверенность, господин Тархельгас, но вы удивитесь, услышав, сколько логики и здравого смысла в моем поступке и рвении.
– Как тебе удалось выбить нужные разрешения? Кто дал позволение на печати? Как… – Тархельгас не стал продолжать, осознав, что тут и нечего выяснять. Он просто швырнул Джувенилу бумаги. – Вали отсюда.
– Но, господин…
– Кончай меня так называть! – вспылил охотник. – Я не господин и уже давно не являюсь одним из двенадцати. Осталось только имя. Так что ты зря проделал весь этот путь.
– Может быть, для всех в столице и вас так оно и есть. Однако чисто формально, на бумагах ваш род не вычеркнут из реестра, а вы, насколько мне известно, успели пройти посвящение и принять меч касты Тибурон от своего отца.
Этот момент, как и многие другие, так же прекрасно отложился в памяти Тархельгаса. Тот страх, та злость, то чувство, не дающее до конца осознать всю реальность грядущего краха. И, конечно же, та спешка перед отправкой в крепость, с какой отец проводил церемонию.
Воспоминания были болезненными и ненужными.
– У вас нет земель, родового замка и особняка в столице, – продолжал Джувенил. – Ваша каста забыта, но вы еще числитесь одним из двенадцати.
– Уйди, Балес. Уйди, пока я даю тебе шанс. – Тархельгас убрал в оружие, не желая слушать о последствиях слов, сказанных восемнадцать зим назад.
– Простите, но это не видится возможным.
– Я не собираюсь тебя обучать.
– Согласно кодексу, его семнадцатой главе и пункту тридцать девять «Глава одной касты не может отказать молодому представителю другой касты в прохождении священного и обязательного Ахора Крамего. Лишь…»
– Выбирать из предложенных главным вице-контом имеющихся кандидатов, – закончил за него Тархельгас с неким разочарованием и ненавистью. Котлам за столько кровавых пар так и не удалось выжечь из памяти строки кодекса.
– Таков закон и порядок.
– Подвешенным на дереве я видел тебя и твой закон! – охотник повысил голос и едва не ударил парня, отчего тот опустил руку на эфес кинжала. – Кодекс – лишь книжка, созданная, чтобы управлять нами, но не дающая взамен ничего, кроме обмана. Так что я не собираюсь потакать ему, как раньше. У меня и без тебя дел хватает.
– У всех дела, – не сдавался упрямый Балес. – Каждый из господ продолжал выполнять свои обязанности, в то время как подобные мне лишь следовали. От вас ведь ничего не требуется, а я только буду наблюдать и пытаться понять.
– Парень, здесь не столица. Ты в котлах, где нельзя просто взять и следовать, набираясь опыта. Тут тебе долго не протянуть.
– И все же я рискну. К тому же за ползимы пути и два луна в Изрытой долине я вроде неплохо справляюсь.
– Ты сильно ошибаешься.
– Даже если и так, то это куда лучше столицы. Вы ведь помните, каково ходить за раздутыми от собственной важности господами, которые таскают меч лишь на званых вечерах и забыли, как им пользоваться. Они учат, как забыть кодекс, а не как чтить его.
– Ты ведь в курсе, кто я и каким ремеслом промышляю?
– До нас… До столицы доходят слухи с долин. В том числе и о вас. Сначала мало кто верил, что Рыцарь Воющего Ущелья и Отрубатель Голов – это тот самый представитель касты Тибурон. Но кто в здравом уме назовется именем одного из двенадцати и не побоится костра?
– У тебя проблемы с рассудком.
– Учителя постоянно твердят мне об этом.
– Только глупец по собственной воле сунется в котел, чтобы обучаться у охотника выслеживать жертву. К тому же таким, как ты, здесь не место. – Тархельгасу показалось, что он вынес приговор мальчишке.
Однако…
– Вам было около двадцати трех, когда вас послали…
– Сослали насильно.
– Послали служить в крепость в моем возрасте, – он проигнорировал слова Тархельгаса, – и вы не только выжили, но и преуспели. Снискали некую славу.
– По мне видно, что котлы принесли мне удачу? Они лишь забирают все, чем ты дорожишь.
– Как бы то ни было, может, мне все же удастся вернуться домой и меня не проткнут мечом, не разорвут в клочья чьи-либо клыки и не запинают в таверне. Простите мою наивность, но я считаю, что ваши навыки пригодятся мне в столице ничуть не меньше, чем уроки дипломатии и истории. К тому же вы единственный представитель своей касты и один из двенадцати, кто делом напомнил, чем мы славились в прошлом. Теперь Тибуроны ассоциируются с «Жизнью» и выживаемостью больше, чем прежде, даже больше, чем Сэтигас – с «Силой».
Парень не собирался останавливаться. Он столько рисковал не для того, чтобы уехать обратно ни с чем.