Небоскрёб

— Дежурный администратор Кареев. Где вы находитесь, Павел Сергеевич? — вот как таких идиотов берут на работу?!

— В коридоре между кухней и сто третьим лифтом, — повторил я то, что говорила успевшая снова отключиться Кушнарёва. Мало ли, может, и не идиот, а просто не расслышал.

— Ещё пострадавшие есть? — заботливый, блин…

— Да. У одного из игроков сильный ушиб и обширная гематома мягких тканей лица, — вовремя вспомнил я, как проблема Антона называется на медицинском языке.

— Оставайтесь на месте, к вам уже направлена помощь!

— Ждём, — буркнул я в трубку и сбросил звонок.

Так, про идиотов я, похоже, подумал напрасно — уже минуты через три появились двое молодых крепких парней с носилками и симпатичная брюнеточка с красным крестом на чемодане. Осмотрев Наталью, совсем ещё молоденькая девчонка велела грузить её на носилки и занялась Антоном.

— Вы, молодой человек, пойдётё с нами, — командным тоном, не допускающим никаких возражений сказала она. — Остальные — возвращайтесь в свои комнаты. Примите наши извинения, сохраняйте спокойствие, отдыхайте.

— Может, не надо, а? Ну ерунда же! — Антон попытался вырваться из цепких лап здешней медицины. Не вышло.

— Надо, молодой человек, надо, — девочка была ну прямо сама серьёзность. — Это ненадолго, минут через десять-пятнадцать вас отпущу. Пойдёмте. Так, вы, — она повернулась к нам с Маринкой и Аней, — тоже с нами. Я покажу вам, как выйти в фойе, через кухню вам лучше не ходить. — Спорить тут было бесполезно, да и не с чем, так что мы пошли.

— Дойдёте до конца коридора, свернёте направо, — всё тем же командным тоном продолжила не по годам строгая девочка, — на следующем пересечении коридоров снова направо.

И действительно, её указания вывели нас в фойе. Дальше всё было проще — лифт, третий этаж, наши комнаты. Аня попросилась к нам подождать своего Антона, «а то одной не по себе как-то», оставив на двери их номера записку, благо у Маринки нашлись и блокнотик, и ручка.

— Ты, Ань, молодчинка, — я сразу перешёл к раздаче пряников, чтобы успокоить девочку. — Здорово со швабрами придумала! И держалась как надо.

— Я уборщицей в зале подрабатывала, — явно стесняясь такой подробности своей биографии, поведала она, — чтобы за тренировки платить. Знаю, где обычно такой инвентарь хранят, потому и нашла быстро.

— А чем занимаешься? — живо поинтересовалась Маринка. Вот тоже умничка, поддержала меня в налаживании контакта.

— Мы с Тонной пауэрлифтеры, — с явной гордостью сказала Аня. — Он, хоть и Тонна, жмёт лёжа двести сорок, я — сто пятнадцать.

— Охренеть, — вырвалось у Маринки. — А почему тогда Тонна?

— Ну, если в его имени буквы переставить, то Тонна и получится, — весело ответила Аня. — Его так в нашем клубе все зовут.

Да уж, прозвище со смыслом. И придумано остроумно, ничего не скажешь. Но эти способности наших юных друзей надо запомнить, вот чую, что пригодится…

Антон зашёл к нам за своей подругой минут через двадцать. Не знаю, как там Маринка и Анька, а я от его возвращения обалдел, причём дважды. Во-первых, юная медичка не наврала и действительно отпустила его быстро, а, во-вторых, никакого синяка у него уже не было. Толком по этому поводу он ничего сказать не смог — мол, приложили какую-то липкую и холодную фигню, сказали держать, он держал, потом ему протёрли щёку влажной салфеткой, и всё. М-да, медицина тут у них…

Проводив молодёжь, мы с Маринкой, не сговариваясь, кинулись друг на друга — пережитое приключение требовало разрядки. Поэтому звонок местного телефона оба восприняли, мягко говоря, без большой радости. Я оказался ближе к аппарату и взял трубку.

— Павел Сергеевич, здравствуйте, это Кушнарёва, — вот что угодно готов был услышать, только не это! — Можно Марину Дмитриевну к телефону?

— Марин, это тебя, — я прикрыл микрофон рукой, — Наталья Матвеевна.

Ох, это ж надо было видеть, как у моей блондинки отвисла челюсть!