Небоскрёб

Глава 7. Дорога в Зухов

Поезд наш отбывал с новёхонького Восточного вокзала без чего-то семнадцать. Не особо удобно — на свои дела остаётся всего-то полдня, потом до ночи околачиваешь груши в поезде, поспишь и снова пинаешь балду, потому как прибывает в Зухов поезд где-то в три часа дня, да плюс два часа разницы во времени, то есть в те же самые семнадцать. Только и успеешь, что на новом месте устроиться, а там уже и снова спать пора. Но в нашем случае всё это не так страшно, как того хотелось бы — мы же с Маринкой поедем вдвоём, отношения наши сейчас ну очень напоминают медовый месяц, так что чем занять себя в дороге, мы уж точно найдём.

Ближе к обеду мне позвонили с работы, сказали, что вопрос с моим отпуском за свой счёт решён. Как-то не сильно это походило на обещанное Авдеевым соблюдение моих интересов, но когда у нас начальство не врало? Нет, может, и было такое когда-то, но не на моей памяти. Впрочем, если не наврали с этими ЗУБами, то потери в заработке они мне возместят с лихвой. Потом позвонила Маринка, похвасталась, что и с её работой та же хрень. Надо будет узнать, что у них там за игра, и попытаться пробить сколько-то тех же зубов для подруги, чтобы и ей не так обидно было. Кстати, раз уж я беру с собой малюевскую картину для выставки, почему бы этим спецуправдомам не заплатить искусствоведу аж из столицы за обстоятельный рассказ о художнике? Я перезвонил Маринке, подкинул ей эту идейку, ожидаемо встретив полную готовность с таким рассказом выступить. Авдееву я тоже позвонил, он за предложение с радостью ухватился и заверил, что решит вопрос с достойной оплатой Маринкиного выступления, как только вернётся в Зухов. Главное, чтобы опять не наврал. Но себе я в любом случае мог засчитать доброе дело.

С Маринкой мы встретились уже на вокзале. Найти нужную платформу оказалось несложно, в поезд мы загрузились тоже без затруднений, тут же спрятавшись у себя в купе и дожидаясь, пока вся суета закончится и можно будет в очередной раз совершенствовать наше мастерство во взаимном доставлении наслаждений. Однако же до самого Владимира такой возможности у нас не появилось — поездная бригада проявляла какую-то нездоровую активность в течение всех двух с половиной часов, что мы добирались до первой на нашем пути остановки. Стоял поезд во Владимире почти полчаса, так что мы хотя бы свежим воздухом надышались да я купил себе пива.

После Владимира как-то одновременно вспомнили о том, что надо поесть. Дошираки с роллтонами, ясное дело, нормальную еду заменяют не особо успешно, зато с экономической точки зрения представляют собой вполне приемлемую альтернативу походу в вагон-ресторан, поэтому борьбу с голодом мы вели именно с помощью этих достижений современного пищепрома. Я ещё пива залил вовнутрь. А потом началось то, описание чего было бы сплошной порнографией…

В Коврове и Дзержинске мы выходить наружу даже не пытались, не воспринимая эти двухминутные стоянки всерьёз, а вот в Нижнем снова выбрались на свежий воздух. К этой остановке мы успели не только всласть пошевелиться, соединяясь телами, но и плотно поесть, так что свежий воздух окончательно нас сморил и мы задрыхли.

По какому-то непонятному наитию проснулись мы почти одновременно как раз перед следующей длительной стоянкой в Кирове, где наслаждаться утренней прохладой можно было аж двадцать пять минут. Наслаждение, впрочем, оказалось довольно условным — в пять утра и летом-то более чем свежо, а уж сейчас, в сентябре, так просто холодно. Свой вклад в усиление дискомфорта внёс и туман с повисшей в воздухе сыростью.

Стоя на перроне, мы зябко ёжились и недоумённо переглядывались, будто без слов спрашивая друг друга, кой чёрт выгнал нас наружу. Однако не успели мы как следует замёрзнуть и сбежать обратно в тёплое купе, как поводов для недоумения прибавилось. Во-первых, туман резко сгустился и уже в метре от себя видно не было ни хрена. Во-вторых, очень быстро, практически одномоментно, потеплело. В-третьих, когда туман через какие-то полминуты столь же резко рассеялся, мы не увидели ни поезда, ни вокзала, а железнодорожные пути оказались заросшими высокой, мне по пояс, травой. Так, совсем недавно я что-то подобное уже видел…

— Опя-а-ать… — недовольно протянула Маринка. Ну да, тоже не забыла. Так, я не понял, а человек-телевизор где?!

Маринка вертела головой, тоже, должно быть, выискивая нашего недавнего знакомого. Она же первая его и заметила, о чём и сообщила мне, если её недовольную ругань вообще можно было бы назвать сообщением. Откуда он появился, не знаю. Вот буквально секунд десять назад я в ту сторону смотрел и никого не видел, а сейчас — вышагивает, чтоб его, прямо по шпалам единственного не заросшего пути.

При ближайшем рассмотрении, однако, выяснилось, что в данном случае к нам послали кого-то другого — хоть и был он одет-обут в точности так же, как и прошлый наш знакомец, экран на водолазном шлеме показывал совсем другое лицо — курносое и щекастое. Да и голос, когда телеглавец заговорил, звучал несколько по-иному. Главное же отличие персонажа от предшественника заключалось в том, что этот был вооружён — на плече висела сумка с тремя магазинами для «калаша», в левой руке он держал «ксюшу». [1] Так, на сей раз, я смотрю, ремонтные работы у них, мягко говоря, очень своеобразные…

— Младший техник аварийно-спасательной службы Эм-тэ ноль восемьдесят пять а-эс, — в отличие от прошлого раза товарищ для начала представился. — Направлен для содействия вам в эвакуации из зоны локальной межреальностной десинхронизации.

— И как вы нам поможете? — недоверчиво спросила Маринка. — Снова скажете, что один их нас и так знает, куда идти и что делать?

— Не понимаю вас, — без особого сожаления ответил телеголовый. — Я должен передать вам оружие, показать направление движения и предупредить о возможной опасности в ходе эвакуации. Ничто иное в моё задание не входит.

— А сами? — спросил я, уже понимая, что этот козёл отвертится. Всё то же самое, как и в тот раз — вы давайте выбирайтесь, как хотите, а мне работать надо.

— Вернусь к участию в аварийных работах, — ну кто бы сомневался!