Небоскрёб

Следующим номером программы оказался выложенный Авдеевым договор, как и положено, в двух экземплярах, о предоставлении гражданином Иванцевым П.С. принадлежащей ему картины Малюева (Э.Ф. Ковальского) «Рассвет в Зухове» Управлению Специального Домовладения г. Зухова для проведения выставки в период с такого-то по такое-то. Внимательное чтение договора вызвало у меня лишь один вопрос — в пункте об оплате причитающаяся мне сумма (вполне, кстати, пристойная) указывалась, но там же было прописано, что получу я её не ранее даты открытия выставки и не позднее пяти рабочих дней со дня закрытия. Авдеев тут же пояснил, что связано это с возможной, разумеется, по моему усмотрению, выплатой всей суммы или её части теми самыми зуховскими универсальными бонусами. Немного подумав, я возражать не стал, украсив последний лист договора своим автографом.

— В Зухове вас встретят и устроят, даже не беспокойтесь, с этим я всё решил, — продолжал Авдеев. — Сам я приеду несколько позже, у меня в Москве ещё дела дня на два-три. На этом вынужден проститься. Приятно было познакомиться, до скорой встречи в Зухове!

— Это вообще что такое было? — оторопело поинтересовалась Маринка, когда Авдеев нас покинул.

— Сеанс административного всемогущества, — пояснил я. — С бесплатной демонстрацией административных же понтов.

— А откуда они знают, что нам с тобой можно в одно купе? — а вот такой наивности я от Маринки не ожидал.

— Догадайся с трёх раз, — предложил я. — При этом не забывая о том, что мой и твой невыход на работу прикроют эфэсбэшники.

Пару секунд на Маринкином лице была заметна интенсивная работа мысли, затем её глаза расширились до не знаю каких уже размеров и она разинула ротик, тут же прикрыв его ладошкой. Ага, сообразила насчёт слежки, умная… Прикрыв глаза, я медленно наклонил голову, подтверждая правильность её догадки, а дальше последовало совершенно неожиданное продолжение — Маринка не то что засмеялась, а просто-таки заржала.

— Я подумала… — очередной приступ смеха прервал её речь, — …я подумала, как им, бедненьким, было тяжко смотреть этот порнофильм, ахх-ха-ха!

— Скорее, порнорадио слушать, вряд ли они камер понатыкали, — поправил я. Но вот мысли у нас с Маринкой явно в одном направлении идут. И с чего бы вдруг?

— Ой, Паш, ну если так, то их даже жалко, — притворно вздохнула Маринка. — Им же сначала додумывать пришлось, а потом уже завидовать…

— Зато какая тренировка творческого воображения! — обратил я Маринкино внимание на положительную сторону нелёгкой службы безымянных бойцов невидимого фронта.

— Точно! — подхватила Маринка. — Они же потом смогут работать сценаристами порнофильмов!

Тут уже мы с ней заржали на два голоса. Ну да, что спорить с этой конторой не принято, это Авдеев верно заметил. Но вот поржать над ними можно. Особенно когда они не слышат. Просто, подумав, я сообразил, что слушать наши охи-ахи эфэсбэешникам на хрен не упёрлось. Информации с этого ноль, компромат на нас тут тоже нулевой, не того уровня мы фигуры, так какой, спрашивается, тут смысл? Могли, конечно, первый раз подслушать, убедились, что известные отношения между нами имеются, да на том и всё. Ну если уж на все сто убедиться хотели, то сегодня утром как раз и убедились, отметив, что прибывшая вчера Маринка так до сих пор у меня и находится. Маринке, впрочем, я это объяснять не стал — весело ей, вот пусть и веселится. От веселья ещё никому хуже не стало.

Мы устроили себе второй завтрак (если считать первым по чашке чаю и одному пирожному на нос), снова успешно поиграли во властного господина и послушную наложницу, а потом Маринка наладилась домой. Ну да, ей же собраться надо, а перед тем сообразить, что брать с собой и чего не брать. Насколько я понимаю, у женщин это быстро не делается. Мне-то что, голому собраться — только подпоясаться, поэтому я быстренько собрал шмотки, покидал их в чемодан, а завтра останется только мыльно-рыльные принадлежности туда забросить, и готово.

Закончив сегодняшнюю часть сборов, я залюбовался небоскрёбом Малюева. Пусть пока висит на законном месте, картину я тоже в последний момент упакую, благо, Маринкина папка так у меня и осталась после оценки. Хм, а ведь уже послезавтра я этот небоскрёб увижу живьём…

От этой мысли я плавно перешёл к общим размышлениям о городе Зухове. Что-то много для одного небольшого городишки необычного… Что значит много, спросите? А вот давайте и посчитаем.

Начнём, ясное дело, с самого небоскрёба. Объяснения Авдеева насчёт отработки технологий высотного строительства выглядели, конечно, довольно убедительно, но почему именно Зухов? Это у нас раз.

Дальше у нас идут «зубы», они же зуховские универсальные бонусы. Попытки вводить региональные и местные расчётные и платёжные единицы беспощадно пресекались уже с середины девяностых, если я ничего не путал, и к нулевым годам были искоренены окончательно и бесповоротно. Ага, везде, кроме Зухова. Это два.

Дальше у нас, точнее, у них в Зухове есть некая контора, этим самым небоскрёбом управляющая. Контора тоже о-о-очень непростая. Я так понимаю, это филиал той большой конторы, что займётся решением вопросов с моей и Маринкиной работами. Ну нет у меня другого объяснения! Это три.

Не забываем про игру «Новое поколение». Я во всяческих азартных играх разбираюсь не особо, но даже мне понятно, что чем больше людей покупают право играть, тем больше в игре коммерческого смысла. Здесь же всё наоборот — игра мало того, что не для всех, так людям ещё и платят за участие. Нонсенс, помноженный на абсурд! Это уже четыре.

И напоследок — картина, тот самый небоскрёб изображающая. Тут вообще, как говорится, туши свет, бери вилку. Вот что хотите себе думайте, а я уверен, что и немец этот объявился не просто так, и зуховские спецдомовладельцы активно ему наперерез неспроста кинулись. Это что? Правильно, это пять.

Не забываем и глючную историю, приключившуюся со мной и Маринкой, как и то, что Авдеев уверяет, будто она связана с картиной. Да, это шесть.