Небоскрёб

— А за Наташку ты держись, — Маринка налила себе стакан минералки и принялась мелкими глотками её отхлёбывать. — Лучше всё равно никого не найдёшь.

— Думаешь? — мне стало интересно. Что-то мои девчонки прямо соревнование устроили — кто больше наговорит добрых слов о другой.

— Знаю, — похоже, это она всерьёз. — Для тебя, — тут Маринка наставила на меня пальчик, чтобы я даже не пытался сомневаться, — лучше Наташки могу быть только я, а никого больше и искать не пытайся! А я к вам иногда приезжать в гости буду… При одном условии!

— И каком же? — вот чувствовал, что где-то Маринка прячет подвох, но пока его не видел.

— На свадьбу меня позовёте. Ты, Паш, даже не представляешь, как я хочу Наташеньку в свадебном платье… — даже глазёнки мечтательно закатила, заразка такая!

Я представил себе этакую картину и уже готов был к Маринке полезть со всяческими домогательствами, но она ловко увернулась от моих загребущих рук.

— Так, Паш, что за дела?! Наташа просила без неё не начинать! — ага, это такая кровавая месть за моё нежелание выпрашивать подробности беседы с Кощеем. Ладно, один-один…

Наташка вернулась в номер какая-то странная. Вроде и довольная, а вроде и приплюснутая, но так, самую, можно сказать, малость. Разумеется, на просьбу директора до поры помалкивать она тоже сослалась. Ну что, моя очередь…

…Думаете, я сейчас буду рассказывать, о чём мы с Хельмутом Францевичем беседовали? Вот уж ничего подобного — меня он тоже попросил помолчать пока что. Скажу лишь, что всё, что я хотел от него услышать, я услышал. Да, всё и даже чуть побольше. Так что останусь я в славном городе Зухове, вот так. Московскую квартиру свою продавать не буду, это всё-таки неплохая подушка безопасности почти на все случаи жизни, тем более вопрос с жильём в Зухове вроде как решён — в недалёком будущем мне обещан переезд на шестой этаж, где живёт всяческое начальство, пока же будем с Наташкой жить у неё на пятом. Нашему будущему родству Хельмут Францевич рад, а за то, что никак не выразил своего отношения к нашей с Наташкой и Маринкой жизни втроём, ему отдельное и огромное спасибо. И не надо говорить, что он не в курсе, вот уж ни за что не поверю. На завтра герр директор назначил нам общее собрание, оговорив, что всех он уже предупредил, и мне никого оповещать не надо.

В номер к нам я спускался с уверенностью, что вот сейчас Маринка и поведает о содержании своего разговора с Вайссом, но тут меня поджидал облом, пусть и приятный — мои красавицы самым бесстыдным образом шевелились в кроватке, издавая сладкие охи и ахи, и мне оставалось только поскорее к ним присоединиться. Ну и ладно, всё равно скоро узнаю, — успел я утешить себя, прежде чем с головой окунуться в море удовольствия…

…Собрались мы в директорском кабинете в одиннадцать. Начал Хельмут Францевич с выражения всей нашей команде всяческих благодарностей за, как он изящно выразился, «выдающиеся заслуги в проведении комплекса мероприятий, имевших целью дальнейшее совершенствование работы Управления Специального Домовладения города Зухова». Завернул, так завернул, короче. Дальше последовала раздача благодарностей персональных, причём раздавал их герр директор строго упорядоченно — по часовой стрелке в том порядке, в каком мы сидели за приставным столом. Авдееву досталось несколько добрых слов за умелые и решительные действия при возникновении непредвиденных сложностей в проведении «Нового поколения». Фрица директор похвалил за хладнокровие и рассудительность, которые тот показывал при любых условиях. Обратившись к Андрею, Вайсс отметил его осмотрительность и продуманные действия при поиске ценного имущества, Валентин, если верить бывшему оккупанту, зарекомендовал себя надёжным и верным товарищем, на которого всегда можно положиться, а Милке директор выразил сердечную благодарность за интересные и очень полезные фото- и видеоматериалы.

Развернувшись к правой стороне приставного стола, хозяин кабинета счёл необходимым отметить храбрость Антона и его готовность взять на себя любую работу, а также достойные уважения доброту и трудолюбие Ани. Правнучку свою Хельмут Францевич поблагодарил за внимательность и благоразумие в сложных ситуациях, а Маринку — за постоянное поддержание в команде духа товарищества и дружелюбия. Тут имели место старательно удерживаемые смешки со стороны остальных наших дам, но что теперь поделать…

Как я и ожидал, моими заслугами главный по небоскрёбу обозначил успешное руководство командой и установление дружеских отношений с пришельцами. Впрочем, моему почти что родственнику было и ещё за что меня благодарить, но мы с ним вчера договорились эту тему публично не поднимать. Картину Малюева я Управлению всё-таки продал. За сколько, даже не спрашивайте, а то вдруг Маринка и Фриц услышат, уж они-то точно не поймут. Так что пусть лучше и не знают.

— Дамы и господа, друзья! — директор посчитал нужным слегка снизить градус официальности в обращении к нам. — Я счастлив, что мне довелось работать с вами, это одно из лучших событий моей жизни, а я, поверьте, видел многое.

Да уж, кто бы спорил, я не стану — за такую долгую жизнь и обычный-то человек много чего повидает, а уж этот персонаж такого насмотрелся, что если возьмётся мемуары писать, то ещё немало проживёт, просто перечисляя всё, что с ним случилось.

— Я рад, — продолжал Хельмут Францевич, — что большинство из вас будет продолжать наше сотрудничество, и очень надеюсь, что вы, Андрей Валентинович, и вы, Валентин Андреевич, всё же решите работать у нас.

Так, что-то не пойму… Если Андрей с сыном пока не приняли предложение тут работать, то Маринка и Фриц согласились, что ли?! Вот уж не ожидал, тем более Маринка о своём скором возвращении в Москву который день подряд говорит как о деле решённом… Ладно, послушаю, что там дальше.