Небоскрёб

Пока мы шли на выход, я присматривался к телеглавцам. Интересно же, никогда раньше больше одного не встречал, а тут сразу шестеро. Уж не знаю, что у них там случилось с ориентацией, но держались они довольно спокойно, я бы даже сказал, уверенно. Наш с Маринкой старый знакомец, навьючив себе на спину рюкзак, шёл у них первым, дальше четверо несли оранжевый ящик, замыкал их группу ещё один с рюкзаком. Если они как-то между собой и общались, то исключительно каким-то техническим, а то и телепатическим способом — никаких разговоров не вели, жестами не обменивались и даже свои головы-телевизоры друг к другу не поворачивали. Но, судя по слаженности движения и общему впечатлению, общались. Кстати, Триста девяносто седьмой, насколько я помнил, числился младшим техником, но вот в их группе здесь и сейчас он явно лидировал. И с нами договорился насчёт решения их проблемы, и шёл впереди своих коллег, и команды мои, типа «направо-налево» да «стой-иди» им, похоже, дублировал. Интересно, у них там для киборгов какой-то служебный рост предусмотрен или как? Хорошо бы, чтоб был предусмотрен, полезно было бы иметь знакомого среди тамошних командиров, пардон, старших техников…

Ох, и прибалдели же небоскрёбовцы, когда мы вывалились в базовую реальность такой толпой! Авдеев тут же взял управление на себя, Фёдор и его команда, от изумления растерялись и на осмысленные действия стали способными лишь после полученных от Григория словесных пинков. Нас после общения с медичкой сразу же выпихнули, сбивчиво поблагодарив, и что там происходило дальше, мы уже не видели и не слышали. На нас с Маринкой насели все прочие, кроме оставшегося в комнате Авдеева, с требованием подробнее рассказать о телеглавцах и с упрёками за то, что не рассказывали о них раньше. Пришлось уговорить их потерпеть до обеда, а то хоть мы и не умаялись, спасибо неожиданно нарисовавшимся помощникам, но после пыли заброшенного города водные процедуры стояли по важности повыше.

Рассказывать, правда, пришлось дважды — Наташка-то приводила себя в порядок у нас, и от её расспросов нам с Маринкой отвертеться не удалось.

— Это было бы хорошо, если и дальше нам эти киборги помогали, — Фриц в очередной раз механически перевёл на русский свою мысль, продемонстрировав заодно и пресловутую немецкую практичность, когда я закончил рассказ, а Маринка дополнила его своими уточнениями.

— Да кто бы спорил, — ответил я. — Только не знаю, получится или как… Кстати, Григорий, — обратился я к Авдееву, — а как там наши телеголовые друзья?

— Нормально, всё уже уладили, — отделался он общими словами. — Твоё решение признали соответствовавшим обстоятельствам.

Хотелось поинтересоваться, а что, если бы не признали, но не стал. Ну нафиг, не буду дразнить гусей.

— Пауль, — снова вклинился Фриц, — ты говорил, вам с Мариной стрелять пришлось в этих… блокхов. А почему у нас так не было?

— Тебе очень хочется? — насел я на него с контрвопросом.

— Хорошо, если такая необходимость для нас не встанет, — миролюбие у Фрица тоже получилось каким-то слишком немецким — тяжеловесным и угрожающим, — но лучше быть готовыми.

Это он правильно сказал, лучше быть готовыми. И обойтись лучше без этого, тут немец тоже прав. Только от его правоты, что называется, ни холодно, ни жарко. А почему у нас до сих пор такого не случилось, это вопрос. И он, зараза, так и будет висеть в воздухе, пока дело не дойдёт до тех самых пострелушек или пока не закончится эта так называемая игра.