Страница 18 из 54
— Он будет там, — уверенность Ника вызывала подозрения. — Десять минут. Иди.
Устав спорить, я покачала головой и закрыла дверцу, пошла по потертой лестнице на второй этаж здания.
Раз это был переделанный мотель, все коридоры были открыты воздуху. Моя квартира была в западном углу третьего этажа, прямо под шоссе, ведущем к Небесным путям. Я знала, что Ник не видел мою дверь со своего места на парковке, но я все еще выбрала долгий путь, на всякий случай. Когда я отперла дверь, я вдвойне обрадовалась, что не позвала Ника. Я врала, сказав, что у меня был бардак, но выглядело все еще ужасно.
Так было не всегда. До того, как моя удача рухнула, квартира выглядела чудесно. Я была на пике игры Уборщика, и моя квартира была сокровищницей всех странных и чудесных вещей, которые я нашла. Не было ничего поразительного — даже тогда мне нужны были деньги, и все ценное я продавала — но я смогла собрать уважаемую коллекцию. Мои стены были в картинах современных художников СЗД, и окно было со ставнями из витража, которые я забрала в соборе Старого Детройта. У меня были хорошие стеклянные вазы, окаменелости и чучело барсука размером с лабрадора у телевизора.
Все, что было интересным, я сохраняла, превратила однокомнатную квартиру в свою галерею диковинок. Я хотела улучшить место, установив трековое освещение, когда обеднела.
Теперь, пять ужасных месяцев спустя, мои полки были почти пустыми. Мои сокровища одно за другим отправились на аукцион, чтобы оплатить долги. Немного вещей осталось — мои любимые, незаменимые вещи, а еще интересные, но не ценные вещи, которые все равно не продать — но от оставшихся пустые места казались больше. Я не знала, было ли это хорошо. Матрац на полу был печален, но я не возражала. Когда я прошла в дверь, я видела только, сколько потеряла, и это ранило почти так же, как не иметь ничего.
— Дом, милый дом, — сказала Сибил, голос был далеким, ведь я бросила очки и сумку на кофейный столик. — Ты меня вернешь?
— Сначала расчешу волосы, — я задвинула дешевые кружевные шторы на окне. Я хотела принять душ, но не могла успеть сделать это и зарядить чары за десять минут, которые мне дал Ник.
— О, ладно тебе, — голос Сибил звучал громко и ясно, она захватила колонку на телефоне в моем кармане. — Ты не злишься, потому что я сказала тебе встать в пару с мистером Косом? Я просто действовала разумно.
— Я не злюсь, — я прошла в крохотную ванную, чтобы умыться. — Просто раздражает, когда ты ведешь себя так, будто все знаешь.
— Но я такая, — бодро сказала Сибил. — Моя работа — думать обо всем, о чем тебе не нужно. Но если это вредит твоей самооценке, я могу это прикрутить. Я тут для твоего ментального здоровья, не забывай.
— Как я могу? — спросила я, вытерла лицо и взяла гребень, пытаясь спасти бедные волосы. — Ты постоянно мне напоминаешь.
— Просто проверяю, что ты помнишь, как я полезна… — Сибил замолкла, телефон загудел у моего бедра. — Эй, у тебя входящий от Хейди Варнер! Соединить?
Я задумалась. С одной стороны, я сказала Хейди, что перестану игнорировать ее звонки. С другой, я уже решила оборвать связь. Я видела ее пару часов назад, игнорировать ее было ужасно грубо. Был шанс, что она скажет мне больше, ведь теперь я знала имя доктора Лиля. Они были из разных заведений, но он был профессором, который специализировался в алхимической тауматургии. Даже в городе размером с СЗД таких было мало. Рискнуть стоило, особенно, что так я не стану сразу худшей в мире подругой.
— Ладно, я отвечу, — я улыбнулась своему бледному утомленному отражению в зеркале, стала распутывать сложную систему из кос и заколок, которые сдерживали почти все мои длинные черные волосы на затылке. — Выведи на громкую связь.
Телефон щелкнул, Сибил подхватила вызов.
— Привет, Хейди, — сказала я, услышав, что связь была установлена. — Что-то забыла?
Долгая пауза, и женщина, которая была не Хейди, стала говорить на корейском.
— Передаю звонок от леди Ён Э.
Меня чуть не стошнило, желудок сжался.
— Сибил! — завопила я. — Прерви…
— Опал.
Я закрыла глаза. Даже во взломанной связи с шумом никто не говорил мое имя так сладко и грозно, как мама.
— Почему ты звонишь с номера Хейди? — спросила я на английском.
— Потому что ты не отвечаешь, когда я звоню со своего, — ответила она на корейском, что было хитростью. Она знала английский — а еще японский, французский, немецкий и китайский — лучше меня. Корейский был для семейных дел, значит, она не была рада. Но она и не звонила по хорошему поводу. — Я слышала, ты вот-вот пропустишь выплату долга, — продолжила мама. — Очень безответственно с твоей стороны.
— Где ты это слышала? — я все еще говорила на английском, потому что могла делать это, находясь на другом конце мира.
— Интуиция матери.
— Это не настоящее.
— Но я все еще права, — уверенно сказала она. — Да?
Я вздохнула и прислонилась к подоконнику.
— Я еще не опоздала, — упрямо сказала я. — Сейчас понедельник. А деньги нужно отдать до пятницы.
— Тут уже вторник, — напомнила она мне. — Твой отец…
— Я заплачу, — процедила я. — Скажи отцу заниматься его делами.
— Но ты — его дело, — напомнила она. — Ты стала его делом, когда влезла в долги.
Отец лез в мою жизнь и до того, как деньги стали проблемой, но я не стала отмечать это. Мама, как всегда, умела превратить сложные ситуации в простые изъяны, обычно мои. Но было сложно говорить, что она ошибалась, ведь я должна была вернуть деньги отцу.
— Так не должно быть, — сказала она, голос был таким сладким, что я чуть не повелась, но знала, что это было. — Твоему отцу все равно насчет денег. Такое количество — мелочь для его величия. Он просто хочет, чтобы ты вернулась домой, где тебе и место. Ясно, что твой эксперимент с независимостью не удался. Ты живешь в Подземелье, работаешь горничной…
— Уборщиком, мам, — сказала я. — Я — Уборщик. Это другая работа.
— Не важно, — отозвалась она. — Это все еще мелочь, и ты все еще нищая.
— Откуда ты это знаешь? — возмутилась я. — Уборка — прибыльное дело. Может, я богатая, но просто занята и не успеваю переживать из-за мелких семейных долгов.
Она рассмеялась, звук был красивым, музыкальным.
— Милая, прошу, не играй со мной. Ты с трудом справлялась с каждой оплатой с марта. Ясно до боли, что ты тонешь, так что перестань упрямиться и вернись домой. Ты так юна, и твоя магия страшная. СЗД — не место для ленивых детей.
— Мне двадцать шесть, мам, — я потерла занывшую голову. — Найди аргумент лучше.
— Как я могу видеть тебя не ребенком, когда ты так себя ведешь? — рявкнула она, сладость пропала из голоса, проявилась сталь под ней. — Твой отец был щедрым, дал тебе гулять, но уже достаточно. Твое поражение всем очевидно. Дочь лучше, достойная быть Ён Э, поняла бы это и давно вернулась домой, но! Я проклята неблагодарной сошкой, не способной понять, с какими привилегиями она родилась. Ты можешь понять, какие страдания причинила своим эгоизмом?
— Уверена, ты переживешь, — буркнула я, закатывая глаза. — Я бросаю трубку. Скажи папе, что его деньги будут вовремя.
— Можешь сказать ему сама, — сказала она. — Он уже там.
Я застыла.
— Тут? В СЗД?
— Не ради тебя, — сказала она. — У него дела в городе на этой неделе, но ему так будет удобно подобрать тебя, когда ты пропустишь срок.
— Надеюсь, он не изменил планы, — прорычала я. — Потому что я не пропущу срок.
— Не давай обещания, которые не сдержишь, — предупредила она. — Не забывай, Опал, ты сама это делаешь. Ты настояла на долге. Твой отец пока что был снисходителен. Даже слишком, как по мне. Но даже его терпение не бесконечное. Ты знаешь, на что он способен. Если продолжишь перечить ему, виновата будешь сама.
Она была права. Я знала, на что был способен мой отец. Потому рискнула всем, чтобы учиться заграницей. Потому работала, не привлекая внимания, отрезала себя ото всех друзей, как Хейди, которая видела меня всего четыре часа, но уже как-то слила мой новый номер моей матери. Теперь придется снова его менять.