Иной

— Недомогание, потеря сознание. Выйдет естественным путём, — объяснила горничная и вернулась к своему занятию.

Я тоже принялся помогать. Прийти с пустыми руками, конечно, можно, но неловко. К тому же, я не терял надежды заметить какое-нибудь мелкое животное, вроде белки, мыши или некрупной птицы. Не повезёт сейчас — поймаю кого-нибудь в городе. Но точно не кота — как-то это неприятно; хорошие животные, сворачивать такому шею я бы не стал.

Всё просто: сегодня ночью будет шабаш собрание культа, и мне нужны лишние мёртвые глаза для маленького акта слежки. Эх, техника-техника — прицепил жучок с подслушкой и хорошо. А теперь вот придётся поднапрячься. Как говорится, всё сам. Зато надёжно; мёртвые не лгут.

На глаза попалась белка. Тёмная и, на мой взгляд, немного пухлая — не мудрено, когда совсем рядом целая академия с сердобольными подростками, готовыми накормить «голодающее» животное. Я убедился, что Амелия не смотрит — а это сложно, потому что она всегда наблюдает краем глаза, как и я за ней, — и послал поток тёмной энергии, удерживая бросившуюся на дерево зверушку на месте.

— Мои извинения, — шепнул я. Белка на секунду обмякла. Затем она открыла свои глаза — такие же чёрные, как и раньше, так что не отличишь, — пошевелилась и прыгнула в карман моего пиджака. Специально свободного — так и не скажешь, что там лежит что-то крупное, так, маленькая выпуклость.

Я повернулся к Амелии. Та смотрела на меня с осуждением.

— Любишь белочек, да? — спросил я. — Ну извини.

Амелия молчала.

— Я не живодёр, — продолжил оправдываться я. Вспомнилось, как один подчинённый долго спорил с женой в коридоре. — И вообще, мне этой белки лет на пять хватит, если хорошенько поколдовать.

Действительно, у меня был повод убедиться, что немного магии, и труп и не думает разлагаться. Правда, больше, чем на мелких птицах и крысах я не экспериментировал.

— Гадость, — наконец выдавила Амелия.

— Ну, — я пожал плечами. — Я смотрел бы так же, если бы ты убила котёнка. Вот это правда грустно. А так можно и потерпеть. Ну что, ищем ягоды?

Амелия отвернулась.

— Мы и раньше их искали.

Я вздохнул. Как сложно! Казалось бы, она всего лишь горничная, и я не должен перед ней отчитываться, но когда она смотрит… Словно следующая чашка чая, которую она мне подаст, будет последней в моей короткой второй жизни.

А ведь про кота я не шутил. Люблю этих хвостатых — какое-то время один из их братии был единственным доступным мне психотерапевтом.

Да и вообще единственным. Зато эффективным.

Вспоминаю о нём, аж грусть накатывает. Звали его Одноглазый по понятным причинам, и он был самым умным и понимающим собеседником, с которым я когда-либо общался. Ну, может в те времена у меня шарики за ролики заехали, а может и правда было в Одноглазом что-то особенное. В общем, свою работу он выполнял хорошо, и из ямы, в которой я тогда находился, я всё-таки смог выползти.

А вот Одноглазому не повезло. Небезопасная у меня была комнатушка — один гад заявился меня пристрелить, да неудачно пнул кота, бросившегося кусать ему ногу. Умер Одноглазый героем и был десятикратно отомщён.

Надо бы разузнать, что тут по правилам на счёт живности в общежитиях. Завести Одноглазого Второго было бы не лишним. Глядишь, жить легче станет.

Я заглянул под ближайший куст. А потом ещё один. И снова, снова и снова. Амелия невозмутимо проверяла растения неподалёку. Прошло минут пятнадцать, прежде чем она тихо позвала:

— Нашла.

Я повернулся к горничной. Та держала в руках стебель с цветком-звёздой, внутри которого пряталась маленькая жёлтая ягода. Стоит признать, симпатичная штука — и не скажешь, что она смертоносная. Но мой взгляд не задержался на ней надолго; я глянул за спину Амелии.

Олень.

На секунду я стал беспечным. Кто боится оленей? Но затем эта тварь открыла рот, и я вспомнил, что милые вещи в магическом мире самые страшные. Ничему меня этот звёздный цветок со звёздной ягодой не научили, тьфу.

— Ложись! — выкрикнул я.

Амелия была смышлёной. Она заметила, что я смотрю не на неё (с её-то мутными глазами в обратную сторону это бы не сработало) и тут же послушно плюхнулась на землю. Олень — очевидно, подвергнутый радиации, потому что иначе это не объяснить, — клацнул зубами над её головой и взревел.

Кто-нибудь видел оленей с полным ртом огромных острых клыков? Генетик, чёрт возьми, поиграл. Скрещивать с акулой было не обязательно!

Хреновина попыталась скакануть на Амелию, но та лихо перекатилась и бросилась прочь. Олень, конечно, помчался следом — помимо зубов, его большие изогнутые рога казались настолько острыми, что казалось, будто их кто-то наточил. Я кинулся наперерез. Взмах тёмной энергии, и вокруг копыт странной твари обвились щупальца, не позволяющие ей пошевелиться. Олень снова издал рёв, заставляя меня отступить в непонятках.

Это такая здесь фауна?!

— Амелия, чёрт возьми, что это за хрень? — прошипел я. — Мне казалось, что тут должно быть безопасно! Или в Кальбероне другие стандарты безопасности?

Но, к моему удивлению, Амелия была так же шокирована, как и я. Она приблизилась к оленю и заглянула в его глаза — красные, как свежая кровь.

— Я впервые такое вижу, — призналась она. — И я не уверена, что это должно здесь быть.

Я задумчиво хмыкнул и достал записную книжку. Мои художественные способности были средними — проходной балл на рисовании вытягивал, и хорошо. Как мог, я зарисовал внешность твари и сделал пас рукой.

Тьма утащила истошно кричащего оленя под землю.

Я схватил Амелию за руку.

— А сейчас мы оба напрягаем свои тонкие ножки и сматываемся с места преступления. Мы ничего не видели, и нас никто не видел.

— Почему?

— Потому что я не уверен, случайность ли это. Сначала мы выясним, что это за дрянь. Лучше, пусть никто не знает, что мы видели это вживую.

Амелия нахмурилась, следуя за мной без единой заминки.

— Оно может напасть на кого-то ещё.

— Вот и прекрасно! — искренне заявил я. — Если это нашествие, все быстро поймут. Да и не похоже, что оно очень сильное. Страшное и определённо людоедское? Это да. Но мы тут в школе выдающихся молодых магов, вот пусть и «выдаются», сколько душе угодно.

Амелия резко остановилась и посмотрела мне в глаза; я столкнулся с двумя тёмными, затягивающими омутами.

— Я ждала возможности убедиться. Вы сильный маг.

— Хорошее наблюдение, — согласился я. — И что? В любом случае, не стоит меня переоценивать. Знаний у меня кот наплакал.

— Поэтому вы так усердно учитесь. Я думала, что вы пытаетесь сделать что-то со слабостью настоящего Альбериха, но тот убийца не давал мне покоя.

Я вздохнул.

— Я прощу тебе это непонимание, потому что ты не студентка Типрихса. Смело ожидать от тебя, да? У нас с Альберихом разные души, конечно, я владею другим запасом магии.

Удивительно — всё это время я искренне думал, что до неё дошло. Значит ли это, что те, кто не имеет возможности обучаться в элитной академии, знают о магии совсем мало, даже если понемногу колдуют. Учитывая то, что сама по себе Аиедия неглупая, эта теория вполне может быть правдой.

Учитывая то, что и выпускники Типрихса должны быть не слишком просвещёнными, я начинаю думать, что всё это кому-то выгодно…

Я мотнул головой, прогоняя навязчивые мысли. Не моё дело, не мои проблемы! Книги из академии никто не уносит, и хорошо; остальное, включая несознательность студентов, меня не касается!

Мы продолжили идти прочь, возвращаясь к воротам и главной дороге. Время выходило, да и от места пребывания оленя это далеко; когда я понял, что впереди виднеется кованный забор, я почувствовал облегчение.

Стоило нам выйти на дорогу и привести себя в божеский вид — Амелии катание на земле не пошло на пользу, но, учитывая тёмный наряд и чёрные волосы, это было не слишком заметно, — как Тайла и Мари выскочили с противоположной стороны.

— Альберих! — выдохнула Беркулин с заметным облегчением. — Вы в порядке?