Месть невольницы. Истинная для дракона

Глава 22

— Передай своим остаться здесь, — шепнула Арлану, и тот вопросительно вскинул голову, но не смог увидеть её. Эммили понимала, что он сейчас считает её сумасшедшей. Но медлить было нельзя. — Никто не должен следовать за нами. Ни один. — Повторила максимально твердо. — Ну же, Арлан! Это вопрос их жизни!

Она не знала, как именно общаются между собой драконы, но они точно как-то взаимодействовали мысленно. На это и был расчет. Нерешительно черные драконы, последовавшие было за своим наследником, начали отставать. Серые недоверчиво оглядывались поначалу, но потом кинулись нагонять беглецов, похоже, решив, что подданные бросили юного правителя и его безбашенную мать. Как только расстояние показалось Эммили достаточным, она открыла в себе доступ к энергии и направила всю, сколько ощущала, в сторону сына. От напряжения кружилась голова, но она упрямо держась за шипы Арлана, продолжала накачивать сына силой. Её было уже столько, что тот начал светиться изнутри.

Золотые зрачки пылали, его окутывал смерч. Почуяв неладное, преследователи стали понемногу сбавлять скорость, но было поздно. Аман остановился на месте, часто взмахивая крыльями, в мгновение ока оказываясь посреди стаи серых, Эммилия же в это время, не прерывая поток, кричала Арлану отлетать дальше. Если его зацепит, то помимо своей жизни он подарит врагам ещё и её, оставляя ребенка сиротой.

К счастью молодой упрямый воин в этот раз послушался, наверное первым, как подданный, почувствовав растущую силу наследника. Теперь или все или ничего. Если Аману не удастся справиться с ними, то Эммилия отпустит руки и кинется вниз.

Последней мыслью, перед тем, как Арлана здорово тряхнуло в воздухе, было: «Ну вот и обезопасила сына в родном ему мире». А дальше случилось то, что запомнят все драконы и передадут своим внукам.

Целая стая огромных серых драконов вдруг застыла в воздухе, а потом, смиренно сложив крылья, просто рухнула вниз, разбиваясь о каменные склоны гор. Арлан, на несколько секунд потеряв возможность управлять полетом, тоже затормозил, но из-за приличного расстояния успел спохватиться вовремя, выровняв полет, и тут же обернулся в противоположную сторону — туда, где в воздухе остался только один светящийся черный дракончик. Сияние вокруг него затухало, но золотые всполохи то и дело появлялись.

Издали увидев, что произошло, и сколько опытных воинов были уничтожены наследником, вражеское войско, бросив своих раненных, разом развернулось. Черные драконы гнали их до границы в зоне видимости, откуда один за одним уже появлялись союзные сапфировые и изумрудные драконы.

К Аману и Эммилией полетели лишь пятеро дракониц (слава Великому, все они были живы) и несколько воинов постарше и посильнее.

— Нужно найти Арселя, — шепнула она Арлану и тот тяжело спикировал чуть ниже.

Зрение и нюх драконов, позволили ему безошибочно отыскать среди раненных принца. Один из воинов прихватил его безжизненное тело в лапы и поднялся рядом с ними. В таком составе они отправились во дворец.

Эммили надеялась, что раненным драконам и людям окажут помощь менее пострадавшие и те, что вернутся с боя. Хотя две из дракониц в итоге остались по собственной инициативе, видимо, посчитав, что угроза наследнику миновала, а госпожа не будет против, если они смогут пригодиться здесь.

Первым во двор спикировал Арлан, и после того, как Эмилия спустилась с него, обратился, тяжело дыша. Лицо было бледным, ведь выброс силы наследника затронул его, как находящегося ближе остальных. Подданные отзывались на такой выброс сильнее, чем чужаки. Ведь сила давалась наследникам рода не для сражений, а для установления четкой иерархии среди своих. То, что они были вынуждены дважды использовать её не совсем по прямому назначению и спаслись — просто везение или провидение Великого.

Когда обратился Аман, Эммили кинулась обнимать и осматривать его. Но мальчик выглядел хоть и немного помятым, но вполне спокойным и главное — целым. На вопросы, болит ли что-то, страшно ли ему, отвечал отрицательным качанием головы.

Когда обернулись воины и женщины, выяснилось, что Альтари ранена в ногу. Защищая Амана, она подпустила к себе слишком близко чужака и тот смог опалить лапу (ну не ногу же в самом деле) дракона. Правда, тотчас же поплатился за это, но теперь стоять женщине помогал один из воинов и другие девушки.

Убедившись, что Аман в порядке, Эммили опустилась на землю рядом с бесчувственным Арселем. Тот едва заметно дышал, но сердце билось так тихо, что казалось ещё немного — и остановится совсем. Надеясь проделать с ним тот же фокус, что и с Аманом, Эммилия, собрав остатки сил, направила в его грудь, ведь по идее, он тоже был наследником великого рода и сила ему вредить не должна. Но только это не сработало. Поток, будто отзеркаливал от груди принца в пустоту. Ему она энергию передать не могла.

Поэтому при помощи слуг, его переместили в покои и передали целой группе целителей, благо молодая госпожа заранее отдала приказ собрать всех свободных во дворце, лишь часть отправив с армией. Предполагая, что пострадавших будет немало. И не ошиблась.

Отважной драконице тоже оказали помощь, но её регенерация работала гораздо быстрее, чем у принца, не имеющего второй ипостаси. И Эммили не отходила от его постели. Отлучилась только переодеться, искупать и накормить Амана (за это время лекари успели обработать все раны и дать принцу оздоровительный отвар). Оставив сына отдыхать с книгами и бутербродами тут же в комнате Арселя на небольшом диванчике у окна, сама сидела рядом с пострадавшим и постоянно поглаживала его по голове. Он был всё ещё без сознания, но все равно периодически сам тянулся щекой к её ладони. Даже в таком состоянии и будучи уже совсем взрослым, он ждал от неё свою порцию тепла.

Тогда как её ещё такой маленький, а уже такой отважный и рассудительный сын не требовал к себе внимания. Хотя позволял себя целовать и обнимать, когда они остались наедине, и даже чмокнул в ответ. Удивительно, на сколько быстро он адаптировался тут. Будто всегда здесь и жил. Вот что творят гены. А как сориентировался с её выдуманным за секунды хитрым планом? Как же ей было тогда страшно за него. Но натренировав себя открывать доступ к потоку в любое время, понимала, что шансы спастись у них немного больше, чем пятьдесят на пятьдесят. И все же риск был так велик, что даже вспоминая сейчас, когда почти все закончилось, она вздрагивала.

Благодарность драконицам из гарема выразить словами тоже было просто невозможно. Эммили не знала, действовали они по причине данной клятвы или действительно совершенно добровольно готовы были защищать её сына ценой собственной жизни, но и в том и в другом случае, от всей души желала отблагодарить девушек. И уже знала, как.

Попадая в гарем, все они лишались свободы, становясь невольницами, исполняя волю короля (или принца). Вернуть свой прежний, порой весьма высокий статус, могли лишь сыграв свадьбу. Немного к нему приблизиться — путем назначения официально главными фаворитками. Вернуться же в семью можно было и невольницей, но по разрешению короля. Однако, статус это девушкам не возвращало.

И, несмотря на действующие правила, Эммилия твердо решила исправить это недоразумение. Даже если король будет против. Они шли на смерть, защищая наследника, будучи женщинами, а не опытными воинами, значит, достойны свободы. И как только закончится война, первым делом Эммили вернет этим женщинам то, что принадлежало им и раньше.

Когда принц с сыном уснули, Эммили тихонько прокралась к маленькому тесному балкончику, с которого открывался вид на горные вершины. Оба солнца близились к закату, неловко краснея и окрашивая цветом своего смущения все окрестности. Девушка стояла с гордо выпрямленной спиной и безразлично смотрела вдаль, пока перед её глазами не появилась…

Это же просто невозможно здесь, в мире драконов. На уровне её взгляда в воздухе, словно по волшебству, замерла невероятная резная снежинка. Она казалась такой хрупкой и волшебной, что Эммили не удержалась и протянула к ней руку. Но стоило кончику её пальчика коснуться этой природной красоты, как снежинка растаяла, оставляя на коже лишь прозрачную капельку. Она заворожённо смотрела на свою руку, потом снова на горы, и от нахлынувших воспоминаний такие же капельки собрались в уголках её глаз.