Страница 5 из 21
Глава 2 Эрнандо.
Эрнандо Гарсия, по прозвищу Филин, стоял на палубе галеаса «Сан Игнасио». Он, как и обещал агенту ордена Кающихся, взошёл на палубу этого корабля, встретившись с капитаном судна по фамилии Агилара и прекрасным и характерным именем Жуан. Капитан только ехидно ухмыльнулся, взглянув на прибывшего.
— Добро пожаловать на мой корабль, запасной шкипер. У нас тебе будет очень хорошо, а путешествие покажется быстрым. Ты ведь ещё и магик? — вдруг счёл он уместным поинтересоваться.
— Слабый, — равнодушно отмёл я его поползновения. — Куда корабль держит курс?
— Там будет видно, тебе пока не надо об этом знать, гачупин, — ухмыльнулся капитан корабля и, отвернувшись, отправился на нос, следить за подъёмом якоря.
Сволочь! Я, было, дёрнулся к нему, но, заметив взгляд, брошенный мимоходом на матросов, остановился. Море нас рассудит и вступать в глупую потасовку со всей командой это гадкого корабля мне совершенно не хотелось. Зачем? Отомстить можно и позже, и уж кому, как не мне, после всего пережитого, стоит немного переждать.
Месть, как сказал классик, это холодное блюдо, и с ним не стоит торопиться. Всё надо делать постепенно. Этот Жуан ещё не знает, с кем связался, хотя и приготовился. Вот стоят двое с дымящимся фитилём и мушкетом, а вот ещё один «братан», с двумя пистолями и это, не считая парочки матросов с абордажными саблями за поясами. А ещё и сам капитан был с пистолем за поясом и магическим талисманом, судя по спектру, весьма сильным, на шее. Уважаю!
А у меня — всего-то четыре пистоля на двух перевязях, шпага, да дага. Два метательных ножа в сапогах и абордажная сабля в багаже. Жаль, больше пистолей не унесу. А многозарядные здесь ещё не создали, даже с магией. Они только до магических накопителей додумались и то, может, только вспомнили или улучшили старые.
Короче, плохо тут всё у них. Но в порту распространялся устойчивый слух, что Испанию скоро ожидают тяжёлые времена. В море становилось все больше пиратов и у них появились сильные маги, как и в старые, но совсем не добрые времена. Осталось ещё, чтобы в Бискайский залив и в Балеарское море вернулись киты, об охоте на которых говорили ещё буквально сто лет назад.
Киты не были магическими, но, всё же, интересно было бы на них поохотиться. Впрочем, уровень магии, действительно, значительно возрос и я сам это чувствовал по своим увеличившимся возможностям. Но если они были у меня средними, или даже слабыми, то интересно, какими же они стали у опытных и сильных магов.
А тут ещё сефарды, изгнанные из Испании, грозились отомстить ей, пользуясь покровительством берберов с берегов Алжира, Туниса и Марокко. Османы, со своими ручными султанатами, да много кто ещё. Те же греки, да и итальянцы с албанцами, тоже изрядно пиратствовали, да ещё и мусульманство принимали. Так, видимо, было удобнее грабить соотечественников, или честнее.
В это время натужный скрип кабестана возвестил о том, что трудами вахтенных якорь неуклонно поднимался со дна. С показавшегося железа свисали жалкие пучки водорослей и стекали струйки не совсем чистой воды. Этот мир ещё был лишён таких благ цивилизации, как одноразовая посуда, бутылки и салфетки, что радовало, но не совсем. Глупо было сожалеть о грязных пластиковых бутылках, что сейчас бы колыхались на воде. Да и дело не в них.
Я вздохнул, мысли о Мерседес постепенно оставляли меня в покое. А об Элеоноре, так и вовсе, отсутствовали. И вообще, о магической академии хотелось забыть, оставив только полезные знания и не менее полезные воспоминания, например те, что подарил призрак.
Из-за потерь артефактов всё приходилось начинать буквально с нуля. Но полученная прибыль в размере примерно ста пятидесяти тысяч реалов, в виде звонкой монеты, помогал думать о будущем позитивно. Хотя предупреждение отца Адана несколько омрачало эти перспективы. И Мерседес поневоле забывалась.
В ближайшее время было не до женщин, и не до любви. Всё это можно получить за деньги и в порту. Любовь была, конечно, продажной, но других перспектив не предвиделось. Впереди ждали новые приключения и новая неизвестность. Очень новые приключения и очень неизвестные.
Галеас, подняв один латинский парус на фок-мачте, стал лавировать по волнам, выходя из бухты на морской простор. Наглые и визгливые чайки качались на волнах и с криками пикировали над головами, выискивая себе поживу.
Не найдя ничего подходящего по вкусу, они смачно и абсолютно не стесняясь моряков, загадили палубу и оснастку и разлетелись в стороны, оставив в покое галеас.
«Если каждая чайка заключает в себе душу моряка, как считали в моё время, — смотря на это непотребство, думал я, — то на этот раз нам попались на редкость дрянные матросы. Это были, не иначе сефарды, что погибли в море, а сейчас решили отомстить мерзким испанцам».
— Бац! — смачно чпокнуло, растекаясь по плечу, жидкое птичье дерьмо.
— А меня-то, за что, — не сдержавшись, выкрикнул я в небо. — Я же гачупин, а не испанец! Но чайка оглушённо-визгливо крикнула и сразу унеслась куда-то в сторону от корабля.
Пара гребцов на длинных вёслах удивлённо посмотрели на меня и тут же забыли. Мало ли кто и как сходит с ума, а тем более виконт и водяной маг, да ещё и шкипер, хоть и запасной. Море любит неожиданности, и здесь каждый чувствовал его дух, очень сильно чувствовал.
Любой из опытных моряков мог при случае и желании стать маэстро, а то и капитаном, а мог и вернуться обратно, обычным рядовым матросом. Вот шкиперов было мало, и они ценились всегда и везде. Ну, так путеводная астролябия всегда была при нём.
А что ещё нужно семнадцатилетнему юноше? Только больше приключений, и как можно опаснее. За последний год я изменился, мне надоело плыть по волнам на чужом корабле, пора было приобретать свой и начинать жизнь заново.
Море было спокойно, плескались волны о борт, шумел ветер, наполняя собой высоко поднятые паруса, ярко светило солнце. По палубе бродили матросы и маэстро. Галеас «Сан Игнасио» был тридцатипушечным, но пушки были небольшие, самое мощное из орудий было двенадцатифунтовым.