Страница 27 из 37
Глава 4. Решающий бой Бездарного рыцаря и Пожирателя мечей
Поздно вечером того же дня.
В небесах сияла бледная луна, не было ни малейшего ветерка.
На поляне, где обычно практиковались Икки с товарищами, кружился человек. Меч в его руках сверкал, попадая в пятна света. Свистел рассекаемый воздух.
Казалось, тёмная фигура исполняла танец с клинком.
Внезапно она остановилась.
– Стелла?
Человек… Икки Куроганэ обернулся и вытер пот.
Из-за дерева вышла девушка с огненно-красными волосами, чей блеск не могла скрыть даже самая тёмная ночь.
– Ты всё тренируешься? – нахмурилась Стелла. – Хватит, идём спать, у тебя завтра важный бой.
Она имела в виду дуэль с Кураудо.
После матча Аясэ рассказала им, что произошло два года назад: как Последний самурай Кайто Аяцудзи принял вызов, и к чему это привело.
Узнав обо всём, Икки пообещал, что завтра вынудит Кураудо сразиться за додзё.
Схватка будет… уж точно не легче сегодняшней.
«Конечно, Стелла права, надо отдохнуть. Но я никак не могу успокоиться».
– Ты был потрясён?
– Ну, наверное… Я же, можно сказать, восхищался Кайто-саном.
Родственники презирали бездарного мальчика, поэтому ему пришлось обратиться к записям поединков известных мастеров меча, проанализировать их, перенять увиденные приёмы и подстроить их под себя.
Именно это легло в основу нынешнего Икки Куроганэ.
Известие о сокрушительном поражении пусть ослабевшего от болезни, но всё ещё сильного Кайто – тем более дуэль происходила на его территории и по его правилам – стало для него тяжёлым ударом.
– Да уж, Курасики-кун любит широкие жесты.
– Неужели ты нервничаешь?
– Конечно. Противник – это противник.
Кураудо Курасики – один из лучших блейзеров академии Донро. На прошлом Фестивале искусства клинка семи звёзд он вошёл в восьмёрку лучших.
Безусловно, сеть изобиловала информацией о нём.
Его девайс, меч Оротимару*, умел изменять длину и форму и пожирал всё и вся.
На большом расстоянии от противника Кураудо либо пронзал его молниеносным уколом, либо, если тому удавалось увернуться, сметал с арены горизонтальными взмахами. А вблизи он уменьшал Оротимару до одноручного меча и избивал врага непрерывной серией ударов.
Одним словом, Кураудо умел сражаться на любой дистанции.
Ко всему прочему, его благородное искусство Дзякоцудзин* в дуэли на мечах не оставляло ни одного слепого пятна.
Предельно простая, заточенная под атаку способность. И потому крайне проблемная, особенно для мечников, привыкших к ближнему бою.
Вот поэтому Кураудо и прозвали Пожирателем мечей – Убийцей мечников. Он был их бичом.
Курасики сразил Кайто… Видимо, он что-то скрывал ото всех.
– Но я и так знаю это.
Икки ещё в ресторане ощутил исходящую от него агрессию.
Он не находил себе места по другой причине.
– Стелла, что ты думаешь об истории Аяцудзи-сан?
– Мне её жаль. Ещё бы, стать жертвой бешеного пса…
– И только-то?.. Я…
– Нет, лучше ничего не говори, – перебила Стелла. – Скорее всего, мы думаем об одном и том же, поэтому я ответила так о семпае.
– А-а… Ну да, это же ты, – широко улыбнулся Икки.
«Как приятно, когда любимая всецело разделяет твоё мнение».
– Как бы там ни было на самом деле, ты своего решения не изменишь.
– Угу, – кивнул парень и снова взмахнул мечом.
Тело было в прекрасной форме, душа рвалась в бой.
«Осталось дожить до завтра. Будет день, будет видно».
Два года назад Аясэ кое-чего не поняла…
Следующим вечером, после окончания уроков, Икки, Стелла и Аясэ направились к бывшему додзё Аяцудзи.
– Эх, помню, я как-то тоже ходил по этой дороге, – сказал Икки, поглядывая на ряды старомодных домов по обеим сторонам проспекта.
– Правда? Ах да, точно, ты же однажды пришёл к нам в додзё, чтобы бросить вызов.
– Угу. Но меня выдворили со словами: «Здесь такое не практикуют».
– В средней школе ты посещал все додзё, о которых узнавал.
– Да, я был тем ещё непоседой. Как появлялась свободная минута, колесил по Японии и вызывал на бой мастеров меча.
– Вот это у тебя был настрой, Куроганэ-кун… А ты не боялся? Готова поспорить, ученика средней школы никто не воспринимал всерьёз. Можно было нарваться на нешуточную драку.
– Конечно, без этого никуда. Бывало, собирались все практиканты и избивали меня до полусмерти… Но я не виню их, они просто отвечали грубостью на грубость. Знаешь ведь нерушимое правило поединков – никаких жалоб на додзё, как бы с тобой ни обошлись.
Икки понимал всю опасность, оказывался на грани смерти несчётное число раз, однако упрямо шёл вперёд, к силе, невзирая на боль и невзгоды.
Его никто не поддерживал, поэтому мальчику приходилось впитывать любой, даже самый горький опыт и извлекать пользу из каждого урока.
«Однако я ни разу не атаковал учеников додзё, которое отказывалось принять вызов, и не навязывал им бой против воли».
Разговаривая о минувших днях, компания свернула на боковую улицу, прошла через густую рощу и остановилась перед большим домом, окружённым высоким забором.
– Вот и мой дом… Был.
Дом самурая… Очень сильно обветшавший дом самурая.
На крыше недоставало черепицы, деревянные столбы, которые поддерживали ворота, потемнели от гнили, всюду валялись окурки, пустые банки и пакеты, на белых стенах пестрели безвкусные граффити.
– Какой кошмар. До настоящих художников им как до Луны.
– Ну, бывают места и похуже. Но зрелище душераздирающее, да.
Аясэ, горько вздохнув, опустила голову.
Вандалы испоганили её родной дом, нанесли, можно сказать, удар в самое сердце.
«Я должен как можно скорее отбить его».
Икки решительно кивнул, открыл длинную сумку и вытащил из неё деревянный меч. Аясэ удивлённо посмотрела на него.
– Куроганэ-кун… Как ты вернёшь додзё с его помощью?
– Очевидно, пойду и разберусь с ними всеми.
«Удивительно, но Курасики-кун действует относительно честно».
Конечно, он подло атаковал учеников Кайто, но в бою с Последним самураем ни разу не нарушил установленные правила. Добро и зло, правда и ложь – всё было поставлено на карту в том поединке. Третья сторона не имела права оспаривать результат, иначе оскорбила бы Кайто.
– Как это в твоём стиле, Икки.
– Ох, ладно… Будь осторожен, Куроганэ-кун. Этот Пожиратель мечей на самом деле способен на многое. Конечно, папа ослаб, но на тот момент был сильнее меня и других учеников… И он проиграл.
– Да, понимаю. Ко всему прочему, Курасики-кун – один из лучших блейзеров академии Донро. Я и не собирался расслабляться. – Икки глубоко выдохнул. – Так, вперёд.
Он решительно зашагал ко входу в бывшее додзё Аяцудзи.
Перед гнилыми, опасно покосившимися воротами стояли, гогоча, пятеро хулиганов.
Одного из них, бритоголового, Икки узнал.
«Он был с Курасики-куном в кафешке. Его… кореш».
– Прошу прощения, что отвлекаю вас, но не уделите ли минуту внимания?
– Чёо-о? – обернувшись, грубо протянул парень
«Эх, и почему они всегда всё воспринимают в штыки?»
– О, это же та сопля из кафешки!
Бритоголовый тоже вспомнил Икки.
– Э? Тот, о ком все тогда говорили?
– Ага. Кураудо врезал ему, харкнул в морду, а этот трус только трясся! Даже не вякнул ничего!
– Ха-ха-ха! Вот уж точно стручок. Форма Хагуна… Ты вообще блейзер, а?
– М? Это же Аясэ-тян и… Воу! Глянь на рыжую! Какая цыпа!