Страница 12 из 22
Хейта собралась с духом и постучала. Дверь отворилась тотчас, словно по волшебству. Но на пороге стояла не Фальхта, а щекастый русоволосый парень, – ее единственный сын. Светло-голубые глаза его глядели очень внимательно. Хейта слегка опешила.
– Я к Фальхте, – вымолвила она. – Шкатулку принесла.
– А ее дома нет. Можешь мне передать, – он приветливо улыбнулся.
Хейта в раздумье сдвинула брови.
– Фальхта должна была… – неуверенно начала она, но парень ее перебил.
– На еду поменять. Конечно, вот полный мешок положила.
Девушка подозрительно заглянула вовнутрь. Яблоки. Этого добра и у них хватало. Парень, видно, понимал это не хуже ее, потому как поспешно принялся разъяснять.
– Там фрукты, овощи и немного хлеба, – он смущенно пожал плечами. – Как говорится, чем богаты…
Хейта кивнула со вздохом. Передала сверток со шкатулкой, закинула за спину мешок и собралась, было, уходить. Как вдруг…
– Тебя ведь Хейта зовут?
Она запнулась и онемела. Так, если подумать, что тут такого. Ну, назвали по имени. Но ее кроме близких никто по имени не называл. Все больше «эй ты!», «глупая девка» или еще чего-нибудь погрубей. Она медленно обернулась. Смятение загнанной птицей забилось в жемчужных глазах.
– Да. И что? – спросила она холодно, ожидая подвоха.
– А меня Тисх, – был ответ.
Теперь Хейта глядела уже озадаченно.
– Ладно, – пожала плечами и отвернулась. «А то она раньше не знала!» – подумалось ей.
– Нынче праздник. Пойдешь со мной? – вдруг выпалил он.
Девушка не поверила своим ушам. Поглядела на него ошарашенно, силясь уразуметь.
– С тобой…на Хэльфост…? – выдохнула она наконец.
– Ага, – просто ответил тот.
Обычно у Хейты неплохо получалось распознавать, врет ей человек или нет, а тут почему-то не выходило. То ли врал слишком искусно, то ли все-таки правду говорил. Она рассмеялась, неискренне и натужно.
– А-а, это шутки у тебя такие. Смешно, – сверкнув глазами, Хейта уверенно зашагала прочь.
Но неугомонный парень проворно выскочил на дорогу, преградив ей путь.
– Я всерьез. Ты мне по нраву. Пойдем, коли и я тебе?
Хейта чуть не поперхнулась.
– По нраву? – язвительно переспросила она, чувствуя, как все закипает внутри. – Что именно тебе по нраву? Мои цветные волосы? Или пятна на лице? Парни на меня без смеха глядеть не могут. А ты… ты поиздеваться решил?! – она грозно уперла руки в бока. – Кто тебя на это подбил? Варх?! Чем пригрозил? Нос о частокол расквасить?
Тисх молчал, оторопев от ее внезапного напора. Хейта истолковала его молчание по-своему.
– Так я и думала, – мрачно усмехнулась она и устало зашагала прочь.
– Не подбивал меня Варх, – вдруг долетело ей вслед. – Я с ним дружбы не вожу.
Хейта замерла, не оборачиваясь.
– Ты мне правда по нраву, – тихо продолжил он. – Но, если не веришь, приходи просто на праздник. Захочешь – постоим рядом. Не захочешь – я не обижусь. Приходи, ждать буду.
Хейта не ответила и резко, пожалуй, слишком резко зашагала в сторону дома.
Захлопнув дверь, она сбросила мешок на пол и прилипла лопатками к холодному дереву. Невидяще поглядела перед собой. Мысли в голове всполошились и перепутались.
Неужто, Тисх правду говорил? Да нет, быть не может… Кто бы ее, – ворожею, лесовичку, уродину, – по трезвому уму на гулянья позвал? Поглумиться он хотел, не иначе. Наговорил бы глупостей, а потом выставил бы ее на посмешище аккурат посреди площади, да с другими от хохота живот надрывал.
Девушка закусила губу. Ну, а если все же не врал? Неужто, она, Хейта, правда могла кому приглянуться? «Ты мне по нраву. Пойдем, коли и я тебе?» Ей вдруг вспомнились его блестящие глаза, прядь волос на высоком лбу, приветливая улыбка…
Видно, Хейта уж слишком поменялась в лице, потому что мать при виде нее ахнула и выронила миску с орехами.
– Доченька, что стряслось? Обидел кто?
Хейта покачала головой.
– Никто не обижал.
Лахта непонимающе сдвинула брови.
– Тогда в чем дело?
Хейта собралась с духом и рассказала все начистоту. Внимательно выслушав дочку, Лахта скрестила на груди руки и принялась мерить шагами земляной пол. Лицо ее приобрело выражение глубокой задумчивости.
– Не думаю, что Тисх позубоскалить хотел, – наконец, изрекла она. – Не такого он нраву. Тисх спокойный, как вода в озере. Да и у Варха в друзьях он никогда не ходил.
Хейта пожала плечами. Матери было видней. Сама она особо в жизнь соседей не вникала. Времени не было, да и зачем? То была жизнь, полная чуждых ей, чаще неприветных людей. Порой непонятная, порой притягательная, но совершенно ей недоступная. Или, может, все же не совсем…?
– А мог бы вырасти тем еще сорванцом, без отцовской руки-то, – тем временем, продолжила Лахта. – Муж Фальхты помер, когда она еще тяжелая была. Но женщина эта сурового нраву. С такой не забалуешь. Ее даже мужики в деревне боятся.
Хейта неуверенно поглядела на мать.
– Думаешь, словам Тисха можно верить?
Лахта подошла и чутко заглянула дочери в глаза.
– Думаю, можно. Но меня больше заботит не это. Тебе Тисх приглянулся хоть немного или нет?
– Да вроде ничего.
Лахта обняла дочь за плечи.
– Ты не обязана с ним гулять, если он тебе не по нраву.
Девушка поглядела на нее недоверчиво.
– Ты ведь мечтала, чтобы я замуж вышла. Зажила как все.
Лахта вздохнула.
– Да. Так тебе было бы легче. Тебя бы меньше задирали. Но принуждать я тебя не стану, дитя, – она ласково улыбнулась. – А чего хочешь ты?
Хейта вздохнула.
– Сама не знаю.
– Ты могла бы пойти к Фэйру в помощницы, – добавила Лахта. – Как раньше хотела. То-то он обрадуется! Ведь любит тебя как сестру.
Девушка нахмурилась.
– И оставить вас?
Она поглядела на бородатого деда, который вновь задремал. На седые пряди у матери в волосах. На убогую обстановку их жилища.
– Нет уж. Я нужна здесь, – сказала она, как отрезала.
– Ты не обязана всю жизнь о нас заботиться, – ответила Лахта.
– Довольно об этом, – тряхнула головой Хейта. – Надо решить, как с Тисхом быть. Я так думаю. На праздник мы все равно собирались. Вот и погляжу, каков он из себя. Тогда и решу, ходить с ним рука об руку или нет.
Лахта тяжело вздохнула. Она ведала – переубедить упрямицу не удастся. Ее отец был точно таким. Когда задумывал что, спорить не было смысла. Он всегда поступал по-своему и всегда оказывался прав. Кроме того вечера, когда из лесу не вернулся…
– Гляди-ка, – кивнула она Хейте, – что я для такого случая припасла.
Лахта откинула крышку старого сундука. В ее руках оказался сверток, перевязанный синей лентой. Мягко прошуршала гладкая ткань. Платье. Длинное, серое, а по вороту и рукавам вились замысловатые бирюзовые узоры. На талии красовался поясок с пушистыми кисточками.
Хейта вытаращила глаза. Платьев она отродясь не носила. Не то чтобы ей совсем не хотелось, но в штанах и рубахе было куда как сподручней и по лесу бегать, и управляться по хозяйству.
Один раз ее, правда, вырядили в платье, когда в семь лет в девушки посвящали. Она в нем после до пастырей еле добрела. Умудрилась в нескольких местах изодрать, когда через бревна перелезала.
Пастыри все поняли без слов. Живо разодели ее в рубаху и штаны, какие носили сами. А Хейта потом вышила на них волшебными нитками вишневые узоры. Они точь-в-точь повторяли отметины у нее на лице и загадочно мерцали в темноте.
Нынче же, спрятавшись в углу, она скинула с плеч выцветший плащ, стянула видавшие виды сапоги, а следом и ту самую одежду. Тяжелые вишневые волосы рассыпались по плечам. Скрепя сердце надела новое платье. Неловко повернулась в нем и в отчаянье воззрилась на мать.
– Ну как?
Лахта прижала ладони к лицу.
– Красавица-дочка!
Хейта в сомнении оглядела себя с ног до головы.
– Как же в нем двигаться…
– Ну, ходят как-то другие, – ответила Лахта. – Смогли они, – и у тебя получится.