Страница 6 из 15
– Я – сын – боярыни – Малуши – дочери Малко Любечанина – я – сын – князя Святослава – я сам – буду князь!.. Никто не смеет!..
Он не видел, как взбухали красные рубцы на белых мокрых телах братьев, не слышал истошного визга Олега, он бил и бил, пока не иссяк его гнев… Он часто думал потом, почему они не вырвали прут, не стали сопротивляться? То ли его вспышка была слишком неожиданной и поэтому страшной, то ли понимали его правоту, то ли почувствовали в нём необычную силу? Они ведь были почти в два раза старше его, и их было двое?
Твердята и Добрыня молча стояли в стороне… Когда Владимир опустил прут, они осторожно омыли испачканных песком княжичей, помогли им одеться, молча пошли назад. Ни слова… Как только вошли во двор, братья, громко крича, побежали в терем. Вскоре туда позвали Добрыню. Затем угорская княжна с детьми вышла, ни на кого не глядя, села в возок и быстро уехала. А и было на кого глядеть! Как только разносятся слухи! Бабьим ветром60 называл это Добрыня. Но за небольшое время на дворе набралось изрядное количество народу: бабы выволакивали на просушку шубы и княгинин мя́тель61, конюхам приспичило62 поить коней, и они толклись в дальнем конце двора возле долблёной колоды с водой, толстая баба из челядинок выволокла из поварни котёл и драила его песком с большим усердием, холопки шли, кто к колодцу, кто к амбарам… У всех нашлось в этот час дело на дворе… После отъезда княжны выскочила из сеней толстая косая девка и стала всем рассказывать, что слышала, как княжна так кричала, так кричала, что аж визжала, а великая княгиня сказала только: «Молода ты ещё мне приказывать…» да «Он поступил как князь…» Эти две случайно подслушанные фразы на несколько дней сделали её героиней двора, и она повторяла их всем, наслаждаясь всеобщим вниманием и свалившейся на неё славой. Почему-то никого не наказали, хотя Твердята и Добрыня пару дней ходили смурные да неразговорчивые.
И вот он умирает… У него было семь жён и больше восьми сотен наложниц, от всех жён остались дети: тринадцать сыновей и десять дочерей! Дочери ладно, кто их считает, они на власть не претендуют, а вот сыны! Нет уже Вышеслава, Изяслава, Мстислава и Всеволода, он их пережил… И хотя уверял его митрополит Иона, что исповеданный с искренним раскаяньем грех прощается, тяжело на сердце: грех-то, может быть, и прощается, а последствия его остаются. Он сам затянул эту петлю на шее своего рода! Сначала он сплёл интригу и втянул брата Ярополка в войну с Олегом. Олег погиб… Не своими руками, но он убил брата…
Узнав, что Ярополк сватается к полоцкой княжне Рогнеде, он тоже послал к ней сватов, но она не просто предпочла Ярополка, она сказала: «Не хочу розути робичича…»63. Вот когда упругий хлыст гнева подстегнул обоих, Добрыня обиделся за сестру, Владимир за мать. Они спешно собрали войско, с ходу взяли Полоцк, Добрыня сказал: «Возьми её на глазах семьи…» Это было высшим унижением, главным позором всей её жизни: он «брал» и «брал» бешено сопротивляющуюся девушку на глазах родных, кричащих проклятия. Её отца и братьев держали гогочущие дружинники, а он глумился над ней почти до бесчувствия, а потом приказал убить её отца и братьев у неё на глазах, а её взял в жёны и называл всегда «робичицей» и Гориславою. Жила она на Лыбеди со своими детьми, родив ему семерых. Он не забывал навещать свою Гориславу. Сейчас там местечко Предславино, по имени его любимой дочери Предславы.
Потом он подкупил воеводу Блуда, тот помог убрать Ярополка. Владимир стал князем в Киеве. Но этого было ему мало, он берёт себе его жену, бывшую монахиню-гречанку, которую отец Святослав привёз брату из похода, взяв её из монастыря. Но гречанка оказалась непраздной от Ярополка и вскоре родила ему сына-племянника Святополка. «От двух отцов», – шептались во дворце. И вот теперь считает себя Святополк законным наследником «двух отцов», за что сейчас сидит в Киеве в порубе, а у ног ложа Владимира стоит неотвратимая Морена64 и ждёт своего часа. А он, князь, владеющий миром, не владеет ноне даже своим телом.
Свиток развернулся до конца и растаял… лодка замедлила свой ход, тело перестало болеть… Князь встал, взял в руки одно лежащее на дне весло и огляделся. Прямо перед ним на синем-синем небе полыхало закатное солнце, по обоим берегам реки раскинулась его земля: леса, ручьи, холмы, луга в цвету, над домами поднимался уютный дымок… Была эта земля велика, обильна и удивительно красива. На левом берегу, пологом и уютном, прямо у самой воды застыли две фигуры в дорогих шитых золотом одеждах: он сразу узнал их – это Род и Морена, они улыбались ему, звали его, они считали его жизнь правильной, ведь он мстил за себя и брал, что хотел… Правый берег был высокий, крутой, обрывистый… На самом верху стояли молодой босой мужчина с крестом в руках и пожилая женщина в простом покрывале цвета спелой вишни с букетом лилий. В их взглядах были покой и любовь. Владимир вдохнул полной грудью свежий, пряный от запаха трав, воздух и широким гребком повернул лодку направо. Последнее, что он услышал, был горестный вздох Бориса:
– Умер князь! Князь Владимир преставился!
Смерть на реке. В лето 6523, месяц червень.
(июль 1015 года)
Рассвет на реке выдался мглистым, туманным, утро сырым и холодным, несмотря на середину лета. На дромоне уже никто не спал, гребцы, позёвывая и почёсываясь, садились к своим вёслам, ёжась от утреннего холода, но не очень-то поторапливаясь: вдруг ветерок подует – парус поставят, а если нет, то за час гребли так согреешься, пот ручьём потечёт. На корме сидел давешний схимник; достал из котомки небольшой серый свёрток, развернул тряпицу, расстелил на коленях, взял полоску ветреного65 мяса и пару сухарей и стал, не торопясь, жевать, запивая водой из небольшой горлатки66 и разглядывая просыпающихся гребцов. Съел немного, аккуратно свернул остаток, заткнул горлатку деревянной пробкой, привязанной к горлышку, убрал всё в котомку. Корабельщик стоял на носу, наблюдая за схимником.
– И никакой он не монах, – сказал негромко старый гребец рядом с ним, садясь на свою скамью и разминая плечи.
– Откуда знаешь? Много ты их видел? – наклонился к нему корабельщик.
– Много – не много, заметно сразу: стать воинская, лицо прячет, вечор не молился, а только вид делал, а перед едой и вовсе молитву не прочёл. Вчера его полдня ждали, а что он за птица, если его весь дромон ждёт? Да и нет в Киеве никаких монастырей.
– В Киеве нет, а в Смоленске есть, лет двадцать назад пришли туда монахи, в горе живут, что раньше Перунов холм называлась, я был там, знаю. Да нам что за дело, есть хозяин… Я видел, как монах ему платил и что-то ещё показывал, да не разглядел я, что… Вот и хозяин!
Рядом с ними возник маленький, толстый человечек, одетый достаточно нелепо: на нём были простые штаны и длинная рубашка, поверх этого накинут грязный засаленный халат из дорогой ткани, на голове немыслимых размеров тюрбан67. Он постоянно двигался: вращал глазами, дёргал головой, потирал свои маленькие ладошки, трогал то нос, то уши…
– Хватит бездельничать! Поели! Отправляемся!
Он суетливо забегал между гребцами, которые нехотя стали рассаживаться по скамьям. Подняли якорь. В это время с берега раздался истошный женский вопль, переходящий в визг. На высоком берегу показались двое: женщина скатилась с обрыва, не переставая кричать, а мужчина стал неторопливо спускаться к воде, понимая, что деваться ей всё равно некуда. Она оглянулась, в отчаяньи всплеснула руками, бросилась в воду и поплыла неуклюжими взмахами. Мужчина удивлённо почесал затылок, отвязал стоящий в камышах корабль68, осторожно сел в него, лодочка была неустойчива и сильно раскачивалась, взял со дна одно коротенькое весло и начал мощными гребками то с одной, то с другой стороны корабля догонять женщину. Было видно, что плавать на таком утлом судёнышке, ему привычно. Вся команда смотрела на это представление с удивлением и интересом, сгрудившись на борту.
60
Бабий ветер, сарафанный ветер – молва, сплетни
61
Мятель – дорожная верхняя одежда, похожая на большой тёплый плащ
62
Приспичило – быстрая, острая необходимость; от слова спица, спичить – колоть, пришпоривать
63
Во время свадьбы был обряд разувания: жена снимала обувь с мужа
64
Морена – богиня смерти и зимы в славянской мифологии
65
Ветреное – вяленое, вешаное – сушёное мясо или рыба
66
Горлатка – плетёная в два слоя из бересты бутылка или фляга для жидкости
67
Тюрбан – восточный головной убор, который наматывается на голову из полоски дорогой ткани от 6 до 20 метров длиной
68
Корабль – небольшая лодочка, сплетённая из ивовых прутьев, обшитая корой и кожей, похожая на большую плоскую корзину