Страница 9 из 11
– Ты что, ничего не знаешь?!
Что я должна была знать, кроме того, что моя подруга избита и вынуждена теперь лечиться?
– Пирата пырнули ножом у общежития, он потерял много крови и теперь в реанимации…
Оказалось, до прихода к нам в тот злополучный праздник они разгонялись у нее в общежитии.
Как человек воистину активный, Пират имел какую-то давнюю историю с ее соседкой. У соседки был муж, таксист. Приехав с работы к жене, он не застал ее дома и пошел искать по комнатам. Услышав голос Пирата, он влетел в комнату Виолетки и учинил разборку. Пират был его вдвое больше, поэтому не счел за явную угрозу его наскоки. Перепалка и выяснение отношений была той невольной причиной агрессии Пирата в тот вечер, когда они решили сменить дислокацию и не дразнить гусей…
Так в тот вечер они появились в моем доме. После того как чешущийся кулак нашего «героя» обрел реальный объект, его уже понесло по-настоящему. Он потащил друзей обратно в общежитие, поднял с постели мутного от горя и пива таксиста, вызвал того «на дуэль!» на улицу. Таксист, имеющий на него не один «зуб», захватил с собой на разборку кухонный нож.
Только Музыкант был свидетелем того, как хлипкий мужичонка на ходу, не дожидаясь разворота соперника, полоснул его по горлу сзади… Пирата спас пресловутый кожаный плащ. Была задета сонная артерия, кровь сочилась и впитывалась в подкладку, но герой стоически довел свой автомобиль до дома, где на пороге отключился.
Тут я уже не знаю, верить Ветке, или нет, но дома у Пирата собралась большая компания родных и знакомых.
В том числе и его типа невеста, молодая девушка, учащаяся в художественном училище. Девушка выскочила в трусах и, «не справившись с управлением», рухнула на лежащего в крови героя. Опять отнюдь не немая сцена…
Теперь этот «герой» и отлеживался в реанимации, а «живописка» носила ему супчики и котлетки. Я сочла необходимым навестить его в больнице, объявить, что заявление на него никто писать не будет, но с тех пор перестала ему доверять, и всё из этого вытекающее…
На главном железнодорожном вокзале приезжих встречает огромная фигура, в народе прозванная «Мама Дорогая». Действительно, фигура на первый взгляд непонятная – длинноволосая, в юбке, но с молотом. И вроде решительное такое выражение лица – почти как у Родины-Матери. Вокруг и ниже юбки – сплошные волнорезы из камня. Подходя ближе, читаем: «Сказы Урала». До сих пор не знаю, какого персонажа Бажова представили при въезде в город – хозяйку Медной горы, самого молодого Бажова (хотя известно, что сказы он начал сказывать уже в немолодом возрасте) или Данилу-мастера…
Пришлось и мне поучаствовать в облагораживании привокзальной площади. Одним теплым весенним днем мой начальник, делая таинственное лицо, пригласил меня в кабинет, где сидел молодой бугай в пальто. Пальто сидело на нем хорошо, но вид был придурковатый.
– Как мне построить тут магазин? – тыкал он пальцем на фото привокзальной площади. Фотография была мятая, он прошел долгий путь скитаний, прежде чем донести ее до нас.
– Вот, Имярек, выдающийся архитектор, приехала из Москвы. Она Вам поможет, – привстал и отвесил полупоклон мой начальник.
Спасибо, конечно, это уж лучше, чем бочки расписывать… Но пока я выяснила через полдня суть задания, так называемый заказчик успел сообщить, что в чертежах не понимает, и я должна буду объяснить ему каждую черточку на них. Проходя по вестибюлям университета, он страшно удивился масштабу его: 39 факультетов, это куда же податься на работу всем выпускникам? И для чего они себя «терзают» этими науками, если можно, как он сам, продавать водку на вокзале? Ведь не прокормить же семью на зарплату ученого или преподавателя!..
– Как я узнаю, что Вы нарисовали чертежи без ошибок? – интересовался он.
– Так для того и заканчивают вузы, чтобы читать чертежи, создавать и строить! – парировала я, добавив про себя: «Чтобы лапшу тебе на уши развешивать!»
Ему это понравилось. Он тут же приступил «учиться строить», терзая меня технологическими подробностями. Мы ехали на строительную площадку в его черном джипе по залитому солнцем проспекту, он опрашивал меня, какого стиля каждое из проносящихся мимо зданий.
– Тайна сия велика есть… – заключила я. – Чтобы Вы знали, что мы знаем, а Вы – не знаете, чтобы Вы…
Через полгода его наемные работяги воздвигли нечто совсем не по проекту, но павильончик служил исправно, и исправно обогащался мой заказчик.
Суровая весна наполняется оживлением жизни горожан – все приоделись в демисезонное, оголились ножки у девушек, улыбки из-под темных очков, гомон и смех. Желтые ларьки зажгли над своими крышами электрические светильники. Только в единственном городе нашей большой страны есть это новшество: если есть пиво – лампочка горит, если нет – то и пива нет. Очень удобно – вышел на балкон, и вот она – живая информация!
Передо мной проносятся картины жизни нашего двора. Профессор Карась несет на себе мундир казачьего войска. Из-за небольшого росточка его сабля в ножнах висит по диагонали и задевает за перила, поэтому все в подъезде знают, что он собрался на парад. Через какое-то время оружие пригодилось – он зарубил им своего взбесившегося дога – тогда могли пострадать трое его малолетних детей. Жена его, настоящая казачка, больше его и всякой женщины в наших чертогах.
Под покровом темноты Караси несли в покрывале убитую тушу, когда я возвращалась с работы.
– Вот несем Гая. Гай Юлий Цезарь умер, – печально прокомментировал глава семейства.
Он специалист по римскому праву, а римляне суровы с отступниками. Это он советовал, чем чистить кожаный плащ, пока во дворе расправлялись с женщиной…
У моих соседей, Натальи и Андрея, студенческой семьи с маленьким пацаном, он читал курс римского права.
Они меня всегда выручали: позвонить, пока мне не поставили свой телефон, или просто по хозяйству – хлебом, солью.
Их студенческая компания скрашивала мое уединение. Они учились в гуманитарном университете, и я могла быть там собой, не в виде преподавателя.
Компания историков отличалась философствованием на самые простые темы, любила политические дискуссии, байки из разных мест. В конце вечера назначался командир – тот, кто позабавил всех более других. Часто командиром оказывался человек, засидевшийся (или залежавшийся) до утра.
Не имейте друзей среди сильных мира сего, если у вас нет такой же Силы, которую вы можете им противопоставить…
Мои студенты были первокурсниками. Они, как цыплята: осваивали навыки профессии, включались в студенческую жизнь и зачастую не знали законов этого мира. Часто просили консультации на дому, если не успевали сделать проект в аудитории.
Одна такая красавица невольно внесла сумятицу в обучение группы, где я была назначена куратором. Она приехала из небольшого рудного поселка или малого города; мама ее была состоятельной женщиной, но трудиться девочку не научила, поэтому Света все работы свои делала с кем-то, часто задерживала. Ее мама регулярно просила меня помочь девочке, и та исправно таскалась с планшетами ко мне домой. От вознаграждений я всегда отказывалась, а помочь – сами догадываетесь…
Светлана свела множество новых знакомств в большом городе, не всегда разбираясь, кто есть кто. Она часто у меня задерживалась по вечерам в тот год. Ей очень нравился Пират со своими солеными шуточками и «комплимэ». В разговорах она кичилась знакомством с большими людьми. Кто такие эти «большие», наша группа очень скоро познала на своей шкуре.
В майские праздники большая часть группы моих подопечных собралась отдохнуть на турбазе. Не самой обычной – у старосты группы папа был директором завода, и у них была своя база на озере. На праздники они договорились зарезервировать нам домик с удобствами, в одной комнате – девочки, в другой – мальчики. Их родители согласились, если с ними поедет куратор. Собирались весело. Ребятишки соскучились по нормальному общению, спиртного никто не пил, только староста взял новенькую кинокамеру. Заводской автобус отвез нас на «курорт», мы заселились, и вдруг Светлана нас извещает, что к вечеру приедут ее друзья из города. «Что еще за друзья?» – екнуло мое сердце.