Русалочья заводь

– Проходите. – И, недоверчиво проводив меня взглядом, когда я протиснулась мимо него в кабинет, проговорил, обращаясь к секретарше. – Машенька, сделай мне чайку… – Потом. Покосился на меня, крякнул и поправился. – Сделай нам чайку, и пригласи мне главного инженера … – Он опять бросил взгляд в мою сторону. – Минут через двадцать.

А я про себя ухмыльнулась. Думаю, мы справимся и за десять. Вокруг да около я ходить не стала, и разговоров про погоду тоже не заводила. Время людей следовало беречь.

– Семен Андреевич, возьмите меня на работу. – Сказала просто, глядя на директора с солнечной улыбкой.

Кузнецов от неожиданности икнул и посмотрел на меня с недоумением. Потом, достаточно быстро взял себя в руки. Еще раз посмотрел на меня внимательно. И, минуя дурацкие политесы и возгласы, сразу приступил к делу. Подобную собранность и серьезный подход к работе я уважала в людях безмерно.

– Варвара Мстиславовна, боюсь, у меня сейчас нет для вас подходящей должности. – Он, почему-то начал нервничать. Стал перекладывать с места на место бумаги на столе, и перебирать карандаши в стаканчике, вырезанном, вполне искусно, из древесного сучка.

Тут двери растворились, и вкатился Колобок по имени Маша. В руках держала маленький поднос с двумя чашками чая и блюдечком с печенюшками. Директор замолчал, дожидаясь, пока за секретаршей закроется дверь, а потом продолжил:

– Я слышал в управлении отзывы о вас. Они характеризуют вас, как хорошего специалиста и неплохого руководителя. Но, все руководящие вакансии у меня заняты. И в ближайшее время, не думаю, что какая-либо из них освободится. Так что, карьерного роста я вам обещать не смогу. – Он замолчал и стал пристально меня разглядывать. Вроде бы, как сей факт его сильно печалил.

Выждав для порядка секунд двадцать, и, поняв, что директор сказал все, что хотел, я мурлыкнула:

– А я и не претендую на руководящую должность. Да, и Бог с ним, с карьерным ростом. Согласна на любую работу, пожалуй, кроме разве что, вальщика. А все остальное… Вы же знаете мой послужной список.

Он еще потренировался со своими бумажками, покрутил в задумчивости свою авторучку, и решительно поднял на меня взгляд.

– Хорошо. Тем более, что я понимаю, вы не просто так обратились ко мне с подобной просьбой. Наверняка, у вас есть для этого веские причины. Не буду лезть к вам в душу, выпытывая, что это за причины. Но, и поймите вы меня. Я должен знать, для вас это как, временно пересидеть, или вы настроены на серьезную работу?

Я все еще, не убирая улыбку с лица, спокойно ответила.

– Вы же сами сказали, что вам известна моя репутация. А в нашей профессии, репутация – она дорогого стоит. Нет, я настроена на серьезную работу.

Он кивнул головой, будто, ожидая от меня подобного ответа.

– Хорошо. Мастером на заготовку пойдете?

– С удовольствием – Пропела я в ответ. – Только, у меня с собой нет трудовой книжки, надо бы запрос отправить в отдел кадров. Сами знаете, на руки не дают. – И потом, спросила просто. – Когда на работу выходить?

Директор полистал настольный календарь, что-то прикидывая, и сказал, бурча себе под нос.

– Давайте со следующей недели. Мы сейчас новую бригаду собираем. Про то, что контингент у нас не совсем простой, я вам рассказывать не буду. Если, будет невмоготу, скажите. Найду для вас место поспокойнее.

Я кивнула головой, и с легкой усмешкой ответила:

– Не волнуйтесь, я справлюсь. Спасибо, Семен Андреевич. Так я сейчас в отдел кадров зайду, заявление написать и прочие формальности выполню. Всего доброго, и, еще раз, спасибо.

Я выскользнула из кабинета, так и не притронувшись к кружке с горячим чаем.

Глава 7

Я шла домой, вполне довольная своим визитом в леспромхоз. С понедельника у меня начнется совсем другая жизнь. Новые люди, новые впечатления. И, возможно, я, наконец -то, избавлюсь тогда от всех ненужных мыслей, которые, с надоедливостью залетевшего в комнату комара, звенят тоненько и противно в моей голове.

Мой путь лежал мимо конторы сельсовета. Еще издали я заметила народ, который суетился на улице, что-то бурно обсуждая. Присмотревшись повнимательнее, я заметила в центре этой толпы молодого мужика в милицейской форме с рыжей, можно сказать, огненной шевелюрой. Время прошло много со времен моего детства, и в молодом мужчине было бы тяжело узнать того шустрого пацаненка с поэтическим именем Петька, который играл с нами в казаков-разбойников на старых складах бывшей мебельной фабрики на краю деревне. Склады были по неизвестной причине заброшены, и остались в полном распоряжении деревенской детворы. Там проходили наши шумные игры, там, более взрослые ребята, назначали девчонкам свидания. А мы, малышня, прячась в зарослях крапивы, и, поскуливая тихонько от ее жалящих прикосновений, затаив дыхание, наблюдали за этим таинством зарождающихся чувств.

Так вот, мальчишку звали Петькой, был он на два года старше меня, поэтому старался себя вести, как взрослый. Помнится, я немного всегда робела в его присутствии. И сейчас, этот самый Петька, с погонами старшего лейтенанта милиции стоял посреди гомонящей толпы и пытался что-то втолковать людям.

Я слегка замедлила шаг, раздумывая, нужно ли мне присоединяться к этому базар-вокзалу или нет. Решила, что не стоит. Но, по-видимому, размышляла я чуть дольше положенного, потому что, меня заметили. Восторженный Надькин вопль, перекрыл гомон говорящих одновременно людей.

– О, Варюха!! Иди сюда!! – Она принялась отчаянно размахивать руками, призывая меня, так, что возле нее образовалось пустое пространство. Угодить под Надькину тяжелую руку желающих не было.

Проклиная себя за медлительность, я подошла и поздоровалась со стоявшими. Мне недружно и вразнобой ответили. А Надежда торжествующим голосом проговорила:

– Вот, Петька, хоть у Варвары спроси! Она ночью тоже на пожаре была, тоже сама все видела.

Старший лейтенант посмотрел на подругу с легкой укоризной и строго сказал.

– Сколько тебе повторять, дурында! На работе, я тебе не Петька, а товарищ старший лейтенант Петр Аникеевич Волошин. – Потом с легким смущением глянул на меня. – Здравствуй Варвара. Это правда?

Я вытаращила на него глаза.

– Что ты имеешь в виду? То. что я была ночью на пожаре? Да, это правда.

Петька, тьфу ты! Петр Аникеевич сурово глянул на людей и зычным голосом, перекрывающий ропот, проговорил.

– Так, товарищи!! Свидетелей попрошу остаться для дачи показаний, а остальных прочих, прошу разойтись! У свидетелей буду снимать отпечатки пальцев.

Я вытаращила на Петьку глаза. Конечно, я была не настолько сведуща в розыскном деле, но, все-таки, с отпечатками, это, по-моему, он погорячился. Только я собралась задать ему вопрос, относительно целесообразности данного действия, как он, повернувшись ко мне, вдруг лихо подмигнул. Так, понятно. Он решил таким способом уменьшить число свидетелей до минимального и разумного уровня. Останутся только те, кто что-то реально видел или знает. А вот Надька его хитрого подмигиванья не видела, и уже начала набирать в грудь воздуха, чтобы высказать Волошину все, что она думает по поводу его способа ведения дела. Я дернула ее за руку, и тихо прошептала:

– Охолонь… – И посмотрела со значением на нее, выразительно хмуря брови.

Надюха несколько раз шлепнула губами. Невысказанные эмоции рвались наружу и распирали ее изнутри. Но, она молодец, быстро нашла им выход.

– А ну, – Перекрывая своим могучим голосом и зычный призыв Петьки, и рокот толпы, гаркнула она. – Кто свидетель, вставай налево. Остальные же прочие живо разошлись!

Народ примолк и заколыхался, стараясь побыстрее покинуть сцену действий. С Надеждой связываться – себе дороже. В деревне это знал каждый. Вскоре около сельсовета остались только мы с Надькой, да, еще Петька, который с удивлением крутил головой, наблюдая быстрый исход односельчан, больше похожий на бегство.

– Тебе бы полком командовать! – С восхищением выдохнул он.