Страница 14 из 17
– А не в боевой форме ты как себя ощущаешь?
– Отлично. Ощущаю себя человеком, – не сомневаясь ответил Олег, потом немного замешкавшись, добавил: – И мужчиной. Во всех смыслах.
– Хорошо, пусть будет успех, – согласно кивнул головой Босс. – Так как ты оцениваешь вероятность его повторения, Данила?
Я собрался с мыслями (хоть я и готовился к этому разговору, но мысли всё равно разбегались) и ответил:
– К сожалению, другого ответа, как пятьдесят на пятьдесят у меня нет. Точнее даже, по трети на каждый вариант – положительный, нейтральный и отрицательный. Но пока статистика за нас – из двух инициаций белых одна успешная, другая безрезультативная.
– Точнее, по второй мы не знаем результата. Так? – уточнил Босс и посмотрел на Николая.
– Так, – не стал спорить я. – Но на данный момент он не отрицательный, а если учитывать, что у Николая здоровья прибавилось, то скорее положительный.
Александр Евгеньевич смотрел на меня долгим пристальным взглядом. Решал… Я понимал, что это решение было тяжёлым. В конце концов, вся ответственность будет лежать на нём. Наконец, он произнёс:
– Хорошо. Если будет доброволец – инициируй его.
– Если позволите, Александр Евгеньевич, добровольцы, – букву «ы» я выделил.
– Хочешь рискнуть сразу несколькими людьми? А ты не… переоцениваешь свои возможности? И запас прочности? – слишком медленно, четко выговаривая каждое слово, сказал он.
Мне показалось, что Босс хотел употребить другое слово вместо «переоцениваешь», но воспитание не позволило. И мне было понятно, что «под запасом прочности» он понимает не количество энергии, а мою психику.
– Если первый доброволец попадёт в категорию «отрицательных», то вряд ли у меня рука поднимется инициировать кого-нибудь ещё, – ответил я честно. – А нам нужно хотя бы трое для этой чертовой статистики. Что касается запаса прочности… Я справлюсь.
– Даже если будет три «отрицательных» вместо одного?
– Да. У меня нет выбора, – твёрдо ответил я, гладя Боссу прямо в глаза.
Он смотрел на меня не отрываясь.
– А ты страшный человек, Данила… Ты, как историк, должен знать, что готовность сделать всё ради достижения цели, может завести совсем не туда…
– Я знаю, Александр Евгеньевич. И я готов рискнуть. Именно потому, что я историк.
И снова долгая пауза и сверление глазами. Я думал, он во мне сейчас натуральным образом дырку сделает.
– Хорошо, Данила. Трое. Только если они сами выразят полную готовность, на сто процентов осознавая все возможные последствия, при этом не должно быть ни капли давления. Ни кап-ли! – последнюю фразу он произнёс по слогам. – И минимум сутки между изъявлением желания и инициацией. Понятно?
– Понятно, Александр Евгеньевич, – ответил я. – Наверное, не стоит это на собрании объявлять? Лучше так… пустить слух?
– Нет уж, Данила. Соберёшь всех свободных и расскажешь, как есть. Причины и возможные последствия. Если уж ты готов рисковать собой и другими, то делай это в открытую. Ещё вопросы?
– Нет.
– Тогда всё. Всем удачи! – сказал он.
Мы поднялись и пошли на выход.
– Не буду откладывать на завтра, объявлю, что сбор вечером, после ужина, для всех желающих и свободных от смен, – сказал я Олегу, когда мы начали спускаться по лестнице, а затем не смог удержаться от дурацкой шутки: – Хочешь братика, сынок?
– Я буду рад, если так выйдет, Данила, – ответил он серьёзно, не отвечая на шутку.
– Гм… Нервничаю немного. Ещё закидают меня камнями, или сожгут… а ещё ведьм топить любили.
Олег промолчал, а я, так как мы уже спустились, подошёл к одному из дежурных и попросил написать объявление о вечернем собрании, ну и так, сообщал проходящим. У нас был гонг для экстренных сборов, но тут ничего экстренного не было, тут надо было вдумчиво подходить.
В назначенное время я стоял на лестнице и смотрел на собирающихся людей. С развлечениями у нас тут не очень, потому я был уверен, что подошли все, кто смог. Я оглянулся, посмотрел наверх, как и предполагал, Александр Евгеньевич был на втором этаже вместе с майором. Я уверен, что он мне доверяет и здесь не для того, чтобы контролировать меня, а хочет лично посмотреть на реакцию своих людей на такое «заманчивое» предложение. Мы встретились глазами, и он еле видно кивнул мне. Ну ладно, тогда начнём.
– Всем добрый вечер, спасибо, что оторвались от важных дел и отложили походы в театр и вечерние пробежки, – по залу пробежал лёгкий смешок. – Не буду занимать вас долго, ибо просмотром сериала уж точно никто не готов пожертвовать, – ещё один смешок. – Итак, к делу. На повестке дня – инициация белых. Все вы знаете, что у нас всего двое инициированных белых – Николай и Олег. За Николаем так и не было замечено никаких изменений, кроме улучшения здоровья, что, я думаю, неплохо. А Олег… Ну вы сами знаете, что в Олеге теперь здоровья на десятерых, правда, есть побочные действия. Если бы мы написали инструкцию по применению инициации на основании его случая, то там была бы та ещё портянка, – опять тихий смех прокатился по собравшимся, а по плечам стоявшего в толпе Олега одобрительно похлопали.
Надо продолжать…
– Мы… Я, пришёл к выводу, что ну… – хотел сказать «нужно», но подумал, что это может быть расценено как принуждение, – можно провести ещё инициации. И мне нужны добровольцы, – народ притих. – Никто никого заставлять, уговаривать, подталкивать не будет. Сейчас я в двух словах расскажу, зачем это, по моему мнению, надо и опишу вероятные последствия. Потом мы разойдёмся. Если кто-нибудь захочет, то подойдёт ко мне лично в любое время.
Я перевёл дух и продолжил:
– За периметром опасный мир. И он совсем не такой, как раньше. Я знаю, о чём говорю. Чтобы выжить в нём, мы должны меняться, становиться сильнее. Красные, фиолетовые, такие, как я, кое-что уже можем. Про зелёных не говорю – они нас всех лечат. А белые беззащитны перед лицом новых угроз. Кроме одного – Олега. Он сам угроза. И я бы очень хотел, чтобы в результате новых инициаций у нас было чуть больше таких, как он. Таких, кто сможет защитить себя и других, защитить Светлое, – я осмотрел людей и увидел десятки разных оттенков чувств во взглядах, от «что этот псих тут городит» до настоящего огня в глазах. Похоже, потенциальные добровольцы есть… – А теперь о вероятных последствиях инициации, кроме тех, о которых вы уже знаете… Если честно, могу только их выдумать. Любая мутация любой степени, от укрепления ногтей до превращения в некое существо без возможности вернуться к человеческому облику, смерть… Всё, что угодно, может случиться. Мы будем идти по минному полю.
– Не «мы», а «мы»… – произнёс тихо кто-то, но так, что все услышали.
– Да, – не стал спорить я, – вы. Я вас на это поле вытолкну, а потом буду ждать на другой стороне. Это правда. Поэтому только добровольцы. Если бы я мог, то пошёл бы с вами, и я попытаюсь, но…
Я замолчал, постоял в ожидании вопросов, но их не последовало. И я решил всё-таки немного поднажать – пусть это будет расценено как принуждение, плевать, я знаю, что без этого не обойтись.
– Я тут в самом начале сказал, что инициацию провести «можно», но пока вам всё это рассказывал, решил заменить слово «можно» на «нужно». Чтобы метла мела как надо, каждый её прутик должен быть крепок. Для тех, кто аналогии не понял, метла – это Светлое, прутики – это мы! – я ещё раз обвёл глазами собравшихся и натолкнулся на взгляд Лили, которую, сначала не заметил.
Выражение взгляда неоднозначное… Я бы сказал, что смешаны интерес, понимание, несогласие, страх… неприятие? Да нет, не может быть, она-то меня должна понимать.
– Если вопросов нет, то собрание закончено. Кто захочет поговорить, подходите. Желательно, до завтрашнего вечера.
Лиля тут же улизнула вниз, как будто не хотела, чтобы я к ней подошёл. Ну ладно, пусть так. Постояв ещё несколько секунд, я развернулся и пошёл наверх, в свою комнату. Сегодня вряд ли кто-нибудь соберётся, слишком уж мрачно я закончил – «мутации, смерть…». Зато уж точно меня нельзя обвинить в замалчивании и лжи. Будем ждать…