Острова жизни

— И какое? — выдавила она с трудом.

— Рабство. Его продадут, — снова всхлипнула Данира. Услышав облегченный вздох Лейт, она гневно тряхнула головой. — Думаешь, у нас хватит денег? Я даже не знаю, куда его дальше отправят. В Окне он не виден, а арангисов я не могу… — она опять всхлипнула. — Я не могу с ним даже поговорить.

— Почему? — встревожился Кельхандар, до сих пор остававшийся спокойным.

— Я не могу… — из глаз Даниры потекли слезы, она принялась их вытирать, размазывая по щекам, как маленькая девочка. — Эти проклятые черные браслеты. Ему очень больно, а меня они просто сводят с ума. Я ничего не могу сделать, — тут она полностью потеряла самообладание и разрыдалась.

— Перестань, — оборвала ее Лейт, внутренне сжимаясь от нехорошего предчувствия. — Лучше приходи сюда, вместе подумаем, как быть.

— Не могу, — повторила она, как заколдованная. — Мне кажется, старейшины клана что-то заподозрили.

Лейт похолодела.

— Кажется? Или у тебя есть основания так думать? — спросил Кельх.

— Уже два дня никто не требует от меня отчета, где он и что делает, — сказала она, слегка успокоившись. — А раньше интересовались регулярно. В особенности дядя…

— Глава клана Следящих? — уточнил хильд.

Данира кивнула.

— Расскажи хотя бы, как это у вас делается, — по-прежнему сохраняя спокойствие, попросил Кельхандар. — Скажи, где хотя бы приблизительно его искать. Мы попытаемся сделать что-нибудь сами.

8. Черные браслеты

(Сезон Пробуждения. Агваллар, Зар Ала)

Из забытья его вывел увесистый пинок пониже спины. Разлепив глаза, Тэйн увидел две склонившиеся над ним головы — мужскую и женскую. Оба алареия — высокие, худые, некрасивые. Там, за их спинами, стояли еще двое. Один из них — телларианин, низенький толстячок с плотоядно блестящими глазками, выглядел совсем как местный житель и, кажется, браслетов на руках не имел.

Там, в городской охране, ему в красках живописали картину свободных торгов, где продавали рабов, пойманных или обманутых в тарсе или в дальних раканах, но события стали развиваться совсем по другому сценарию. Позже он узнал, что почти всех молодых мужчин и женщин по негласной договоренности с начальством отправляли в Ала Ари, но не в тот, где Тэйн совсем недавно побывал, прикидываясь зардом, а в другой, расположенный в черте Зар Израна. За это всем черным пейерам высокого ранга тайно разрешалось посещать Ала Ари бесплатно. Браслеты с него так и не сняли, даже когда заставили подняться и пешком идти за новым хозяином почти через весь город. Там, в каком-то помещении, Тэйн свалился прямо на пол и потерял сознание — слишком уж много душевных и физических сил потребовалось, чтобы заставить себя двигаться, избежав «помощи» кнута. Еще во время разбирательства, превратившегося в фарс из-за едва успевшего протрезветь жреца, Тэйн продолжил свои бесплодные попытки нащупать ключ к браслетам, но его усилий хватало ненадолго — когда лежишь, привязанный к скамье, смрадное дыхание синего от постоянного пьянства чиновника наполняет тесную каморку, где, кроме дознавателя и охраны, на полу валяются еще двое в таких же черных браслетах, одного тихо рвет в углу, другой буйствует, связанный, и нечленораздельно ругается, сосредоточиться на конструкции сложнейшего заклятия просто невозможно.

Те двое, кстати, были обыкновенными островитянами, и чего уж они там натворили, что потребовалось вмешательство жреца, Ройг даже не мог предположить. Тоже, что ли, посмели не отразиться в хэльде Истина?

К счастью, вникать в суть проблемы жрецу не хотелось. Раз без браслетов, значит — беглый из тарса. Раз в одежде зарда — значит, вор. Продать и забыть.

— Поднимись, — раздался над ним холодный и надменный женский голос. Тэйн медленно поднялся с пола, глядя на них с откровенной ненавистью и стараясь удержаться на ногах и не взвыть от боли. Быстро оглядевшись, он сделал несколько шагов назад и прислонился к стене. Стало немного легче, но голова продолжала кружиться, все мышцы словно взбесились, протестуя против малейшего движения. Проклятые браслеты… Тут он сообразил, что на немпо-прежнему ничего нет, кроме повязки-извара, похожей на очень короткую юбку, и с кривой ухмылкой откровенно уставился на женщину, ожидая увидеть ее смущение, но она разглядывала его холодно и оценивающе. Мужчина предпочитал смотреть во всех направлениях, только не на Тэйна. Толстенький телларианин высунулся из-за спин хозяев и удовлетворенно ухмыльнулся.

— Неплохо, — наконец соизволила вымолвить женщина. — Хорош. Молод, красив, силен. Ты откуда? — на этот раз она обращалась к нему, но Ройг предпочел отмолчаться. Вступать в разговоры он считал бессмысленным и опасным.

— Откуда-то с Западного континента, — прокомментировал толстый. — Риаллар, я думаю, откуда-то с отрогов Илломайна.

— Почему? — вяло поинтересовался мужчина.

— Стоит перед женщиной почти голый и ничуть не смущен, — хихикнул толстый. — На востоке так не умеют, там мужики сразу начинают за причинное место хвататься и краснеть, — глядя на его масляные глазки, Тэйн перестал сомневаться в ориентации этого выходца Наземного мира. — Далее… Кожа смуглая, но без красноватого отлива, характерного для тех, кто живет в Ахтане или на юге Риаллара. Не воин — волосы длиннее, чем удобно для ношения шлема, однако подстрижены, значит, не кочевник. Татуировка на руке похожа на илларскую, хотя и черная, а не разноцветная, как положено, однако, судя по мускулатуре, на иллара этот парень не тянет. Скорее, украшение, в некоторых местностях такие рисунки в виде браслетов очень популярны. Скорее, из карны Металла или Огня, сбежал на Остров за легким заработком, поболтался по тарсу, понял, что не для него, дома лучше, решил вернуться сам, да не вышло, забрел в санар, с голодухи стал промышлять воровством. Прослышал про столицу, решил, что, как и в больших городах Теллара, порядка там нет и прокормиться будет легче. Вот и все. Типичная история.

Женщина кивнула и посмотрела на мужчину-аларея.

— Мне он не нужен, — покачал головой тот. — Сейчас у меня достаточно рабочих рук.

— К тому же он слишком упрямый, — улыбнулся толстячок.

— Почему? — оживилась женщина.

— Вам когда-нибудь надевали черные браслеты, высокородная заар? — поинтересовался толстячок плотоядно. — Мне — да. Я до сих пор помню весь букет ощущений. Как валялся на полу и орал, пуская слезы и слюни. А этот — стоит, да еще и живьем готов сожрать… — он хихикнул и многозначительно подмигнул Тэйну. — Берите его, госпожа, не пожалеете. Подержите десяток триад в браслетах, упрямство пообломаете, шелковый будет. А когда очухается — еще и обрадуется, что есть-пить дают да кнутом не оглаживают.

— Сам-то почему не хочешь? — на лице женщины проступило некое подобие улыбки. — Или этот мальчик тебе не нравится? — усмехнулась она.

Ройга аж передернуло, когда он понял, что они имеют в виду.

— Мне — нравится, — кивнул толстячок. — Но переучивать его будет слишком долго и сложно. К тому же, мои клиенты предпочитают совсем молоденьких. Я подожду следующего.

Женщина еще раз оценивающе оглядела Тэйна.

— Хорошо. Пусть пока останется здесь. Десять триад, говоришь… Много… сумасшедший мне не нужен. Пусть будет пять. И надо еще посмотреть, каков он на ложе — есть среди них такие, у кого наша раса не вызывает никаких чувств. Кроме отвращения, — добавила она презрительно.

Глядя, как они выходят, один за другим, толстый — последним, Тэйн медленно опустился на пол, подождал, пока успокоится боль, вызванная очередным движением, и снова уставился на браслеты. Снять их теперь было важнее всего на свете. Скрипнув зубами, он нарисовал в воздухе урд-знак Глаз. Его использовали крайне редко, поскольку даже неопытные иллары после посвящения видели структуру заклятий Кэн-ли без особых усилий. Подождав, пока после очередного движения утихнет боль в руках, он добавил к Глазу урд-знак Солнца и один за другим все символы стихий. Поднявшись на ноги, он тщательно связал знаки воедино и сделал шаг в образовавшийся кокон, вытянув руки ладонями навстречу Глазу. От браслетов пошел дым, знаки стихий исказились до неузнаваемости, но узор заклятия на браслетах возник прямо перед глазами в виде огромных светящихся символов. К счастью, все до последнего были ему известны, хотя силу, удерживающую урд-знаки в связке, он не распознал. Не Огонь жизни, основа основ Кэлленара, а что-то другое, к традиционному Кэлленару не относящееся.