Всеволод Бобров

Для меня Бобров был дороже. В него попадает шайба — он выбудет из игры, а это для команды большая потеря. Это заставляло меня не требовать от Боброва таких действий. Позже я и Александра Мальцева никогда не выпускал на поле, если команда играла в меньшинстве, вчетвером против пятерых. Мальцев не для этого создан. Он умница, его надо использовать, когда у противника четыре человека. Зачем же таких хоккейных ‘генералов’, как Бобров и Мальцев, пускать в пехотную атаку?”».

Заключим продолжением миниатюры Александра Нилина: «Конечно, и на излёте “Бобёр” был велик, как при дебюте... Вероятно, и пятьдесят седьмой год не стал бы последним для Боброва, если бы не столь несчастливое стечение обстоятельств. Чернышёв брал измученного травмами Всеволода в сборную, но в московский чемпионат мира тот уже не смог вписаться. И в клубе у Тарасова неудачнику чемпионата, склонному своим лидерством лимитировать тренерскую власть, ничего хорошего ждать не приходилось.

Тем более что после неудачи Чернышёва в Москве наступила очередь Анатолия Владимировича возглавлять сборную...»

У наших ведущих тренеров различным было и гипотетическое представление о том, как бы выглядел Всеволод Бобров, будь у него возможность оказаться среди хоккеистов следующих поколений.

По мнению Аркадия Чернышёва, если бы Всеволод рос с последующими поколениями лучших хоккеистов, он мог бы всегда сверкать.

Анатолий Тарасов придерживался другого мнения: «Этот мастер обладал неповторимыми взрывными действиями. Его финты и обводка, чёткие броски приносили команде ощутимый успех.

Но убеждён, что всего этого было бы недостаточно, чтобы ярко играть за классную команду сегодня. У Боброва всегда ощущался холод к коллективной игре, он тяжело и порой даже неумело расставался с шайбой».

Объективен, на наш взгляд, был Виктор Тихонов. В своей книге «Хоккей: надежды, разочарования, мечты» он рассуждал: «Всеволод Бобров или Борис Майоров? Анатолий Фирсов или Хелмут Балдерис? Каждый хорош для своего времени, для своего хоккея. Конечно же, те, кто пришёл в хоккей позже, скажем, Хелмут Балдерис или Иван Глинка, освоили всё, что умели их предшественники, выступавшие 20-30 лет назад. И Балдерис, и Глинка пошли дальше, они больше знают в хоккее. Но эти мастера, при всём их таланте, в одиночку не смогли бы решить исход матча, принести победу своей команде. А Бобров мог! Вы скажете, что тогда был другой хоккей. Правильно! Поэтому я и не сравниваю спортсменов разных поколений. Каждое время требует своих лидеров».

Приведём и отзыв футбольного маэстро Никиты Симоняна из его книги «Футбол — только ли игра?»: «Его не с кем было сравнить по координированности, виртуозности (только Валерий Харламов мне потом немного напоминал Боброва). Я уже не пропускал ни одного матча с его участием и, хотя ещё не попривык к московским морозам, в любую метель и стужу ехал на “Динамо”, где у Восточной трибуны была площадка для хоккея с шайбой.

Когда слышу, что Бобров не сыграл бы в сегодняшний хоккей, не могу согласиться даже со специалистами. Он мог освоить всё. Брал в руки теннисную ракетку и прекрасно играл в теннис, брал ракетку для настольного тенниса и мог потягаться с классным игроком. Когда у него в руках бывал бильярдный кий, не сразу находился равный по силам соперник. Во всём был талантлив.

Так и видишь его на хоккейной площадке. Незабываемое зрелище. Однажды, когда он обходил одного игрока за другим, стоявший рядом со мной на трибуне Коля Котов, центральный защитник из “Крылышек”, воскликнул: “Смотрите внимательно и запоминайте: это Пушкин в хоккее. Второй Бобров родится не раньше чем через сто лет!”

Да, родилось потом много прекрасных хоккеистов, а Бобров не померк...»

И Бобров, и Шувалов впоследствии говорили о том, что они были в силах продолжать выступления. Это подтверждает Владимир Пахомов: «Единственный человек, с кем Бобров никогда не мог пойти на компромисс, был Тарасов, которому он ничего не прощал, возмущался его отношением к ветеранам. “Если бы не Тарасов, я бы ещё несколько лет поиграл” — такое я слышал от Всеволода часто».

Меж тем 27 октября 1956 года матч между армейцами и московским «Динамо», который закончился с редким для хоккея счётом 0:0, стал последним для знаменитой тройки, проведённым ею в полном составе.

В том сезоне команда Тарасова уступила победу в чемпионате «Крыльям Советов». Список лучших бомбардиров возглавил лидер чемпионов Алексей Гурышев, поразивший ворота соперников 32 раза. С 17 шайбами Бобров не вошёл в десятку...

При этом навсегда осталось в истории отечественного хоккея его достижение образца 1948 года. 52 шайбы забросил тогда Всеволод Бобров в 18 матчах. Потребовалось 15 лет, чтобы этот рекорд превзошёл Вениамин Александров. Но свои 53 шайбы он провёл, сыграв в 37 матчах. И вот в чемпионате России 2017 года новым рекордсменом стал Сергей Мозякин. Для того чтобы забить 55 шайб, потребовалось участие в 77 матчах.

Однако возможно и другое толкование. К результату Боброва в матчах чемпионата следует прибавить три шайбы в кубковых встречах. Тем самым Бобров продолжает оставаться рекордсменом. Мозякин лишь догнал его. Ведь и Сергей часть своих «рекордных» шайб забросил в дополнительном турнире — матчах плей-офф Кубка Юрия Гагарина.

Итогом славной спортивной карьеры Всеволода Боброва стало награждение его в 1957 году орденом Ленина.

Свен Юханссон-«Тумба» был признан лучшим хоккеистом Швеции XX столетия. Как следует из книги Николая Вуколова «Москва — Стокгольм: хоккейные перекрёстки», «Тумба» на вопрос журналиста, кто был самым сильным советским хоккеистом, ответил не раздумывая: «Бобров». И добавил: «Старшинов тоже был хорош!»

Тот же журналист поинтересовался у звезды чехословацкого хоккея послевоенных лет Владимира Забродского: могли бы он и Всеволод Бобров сыграть в те годы в НХЛ? Забродский ответил: «Да, думаю, что смогли бы. Вспомним первую серию матчей СССР — Канада в 1972 году. Советские хоккеисты были лучше канадцев в катании, в технике игры. Это ведь их огромная заслуга в том, что НХЛ шире открыла двери для европейцев, за океаном после той серии поняли, что без Европы их хоккей будет пресноват и не сможет развиваться».

Для игроков первой тройки начался новый жизненный этап. Все они занялись тренерской работой. И если Всеволод Бобров постоянно разрывался между футболом и хоккеем, то Виктор Шувалов и Евгений Бабич определились сразу — хоккей. Виктор Шувалов пробивался в тренерской работе самостоятельно, а вот Евгений Бабич нуждался в поддержке Боброва.

Напомним, что Всеволод видел в своём друге расположенность к тренерской работе, поэтому как мог, способствовал его продвижению. Когда Бобров находился во главе футбольной команды ВВС, Бабич, закончивший играть в футбол в 1950-м, наряду с Иваном Щербаковым являлся его помощником. А в хоккейном сезоне 1953 года, когда Бобров не мог выступать, именно Бабич отвечал за подготовку команды и привёл её к третьему подряд чемпионству.

Однако не будь рядом Всеволода Боброва, состоявшего в дружеских отношениях с Василием Сталиным, спортивная карьера Бабича могла оказаться под угрозой. В декабре 1950 года во время матча между ЦДКА и ВВС он в единоборстве с Николаем Сологубовым ткнул того черенком клюшки и пробил тонкую кишку. Сологубов перенёс сложную полостную операцию, после чего много месяцев восстанавливался.

Как уже говорилось, в сентябре 1950 года одновременно с Бобровым Бабич получил звание майора. Но после произошедшего приказом министра обороны с формулировкой за «нарушение правил игры в хоккей» был разжалован в капитаны. Правда, 28 января 1952 года майорское звание Бабичу было возвращено.

По протекции Боброва в 1959 году Евгений Бабич возглавил команду ЦСКА по хоккею с мячом. Ранее под руководством Владимира Меньшикова она трижды становилась чемпионом СССР и наряду с московским «Динамо» и свердловским СКА входила в число ведущих в стране.