Лобановский

Неоправданно, на мой взгляд, забывают, что команду «золотых» киевских мальчиков, нарушившую в 1961 году московскую чемпионскую гегемонию, строил Олег Александрович Ошенков. С «Динамо» он в 1954 году выиграл первый для клуба Кубок СССР, за два года до этого взял в чемпионате «серебро». Потом, в 1956 году, руководители с Ошенковым расстались, но осенью 58-го, извинившись, вновь позвали его в команду, обещая карт-бланш на время полной её реконструкции. На обещания партийные и советские начальники всегда были горазды, но об обещаниях быстро забывали. Случай с Ошенковым исключением не стал. Летом 59-го его вновь уволили, посчитав, что «Динамо» слишком мало на тот момент набрало очков. Но именно эта команда, уже без Ошенкова, стала в 60-м году вице-чемпионом, а год спустя — чемпионом. Терпения тогдашним украинским партийным и спортивным руководителям не хватило. Терпения, о котором говорил великий Виктор Александрович Маслов: «Любая, даже на первый взгляд незначительная перестройка в игре требует для совершенствования длительного срока, терпения и веры. К сожалению, терпение — одно из самых дефицитных качеств в футболе. Его не хватает ни болельщикам, ни руководителям, ни — подчас — и самим тренерам. Тем более что всякая перестройка, а она чаще всего происходит в ходе чемпионата, связана ещё и с риском и частенько оплачивается очковой валютой».

Ошенков, известный прежде как игрок ленинградских команд «Динамо» и «Зенит», впервые возглавил киевское «Динамо» в 1951 году. Лобановский был убеждён, что именно тогда началось постепенное восхождение киевского клуба на высшие позиции в советском футболе: Ошенков начал коренную ломку старых представлений о футболе. Раньше как было? Заканчивался сезон, наступала «зимняя спячка», во время которой кто играл в хоккей, кто делал одолжение — себе ли, тренеру? — и приходил в зал побаловаться мячиком, кто вообще ничего не делал несколько месяцев. Ошенков эти обычаи поломал. «Уже в январе, — рассказывал Лобановский, — все, будьте любезны, в зал для тщательно продуманной работы по физической подготовке, в которую он иногда даже включал элементы... бокса. Игры — на снегу, не дожидаясь, когда он растает, ничего страшного, полезно, и удовольствие огромное. Новый тренер настоял, чтобы все футболисты учились — в вечерних школах, техникумах, институтах, справедливо полагая, что общая культура необходима для футбола, интеллектуальный уровень которого постоянно возрастает. Это положение верно и по сей день. При равной степени одарённости, положим, двух игроков, тот из них, вне всякого сомнения, длительное время будет демонстрировать высокий класс, кто воспитан и образован лучше. Возможности его выше».

Именно с Ошенкова начался в киевском «Динамо» период постепенного преодоления психологического барьера, связанного с безраздельной гегемонией в советском футболе трёх столичных команд — «Спартака», «Динамо» и армейской. Тогда казалось, что первое место московские клубы разыгрывают между собой, а уж остальным — что достанется. По этой причине как сенсационные восприняты были победы «Зенита» (1944) и киевского «Динамо» (1954) в Кубке страны.

«Другое дело, — говорил Лобановский, — что Олегу Александровичу довелось период этот только начать, обозначить, а продолжили другие, но такова тренерская жизнь: неудача — и тебе ищут замену, о чём ты не всегда даже догадываешься. Не хочу рассуждать на тему, справедливо это или нет. Примеров “за” и “против” можно привести много. Но команда принадлежит не тренеру. Она — под властью июлей, от реальностей футбола чаще всего далёких, но желающих видеть её, “свою”, впереди. Желательно причём постоянно впереди. А так не бывает».

Что делать тренеру в том случае, когда нет результата, когда со всех сторон слышится критика, когда его обвиняют в несостоятельности, когда задуманное им новое представляется публике и общественности трусостью? Лобановский отвечал на этот вопрос так: «Есть два пути. Первый — прекратить всяческие эксперименты, вернуться к апробированным способам ведения игры, тем более что сиюминутный результат они гарантируют в гораздо большей степени, нежели те, на разработку которых необходимо время. Второй — продолжать, ни на шаг не отступая от цели. Несмотря на поражения и критику, на ропот и непонимание. Путь этот намного сложнее. Тренерам нужно доверять. Недоверие превращает их, зачастую весьма и весьма способных, в ремесленников».

Воздействовали на Ошенкова тогда две стороны: руководство и игроки, большинство из которых находились в солидном для футбола возрасте: новое они воспринимали с трудом, в форму входили медленно, постепенно, и основные их помыслы направлены были на то, чтобы им не мешали жить и играть так, как они привыкли.

Подготовка к сезону 1959 года была скомкана не по вине возвратившегося в клуб Ошенкова. В конце предыдущего года «Динамо» провело утомительнейшее сорокадневное турне по Египту, Судану и Эфиопии и вернулось домой после Нового года в «разобранном» состоянии. Эта поездка была грубейшей методической ошибкой, но не поехать в турне команда не имела права по политическим соображениям. В результате подготовительный период был фактически сорван. Ни о какой серьёзной, насыщенной разнообразными тренировками программе не могло быть и речи. Только постепенный ввод в форму. Контрольные матчи на южных сборах команда провела неплохо, но на пресс-конференции в Киеве Ошенков дал им реальную оценку: «Команда значительно омолодилась. Это создаёт хорошие перспективы. Но потребуется ещё немало времени, пока сплав молодости и опыта достигнет необходимой прочности. Победы будут, но не сразу. Может быть, даже не очень скоро. Однако к концу сезона многие новые игроки станут опорой команды. И пусть удачные контрольные матчи не настраивают на благодушный лад. Они ровным счётом ни о чём не говорят. Вы поймёте меня, если допустите, что на юге не так мы были хороши, как ещё плохи другие команды. Но они разыграются, и тогда нам станет трудно, потому что мы ещё не “переболели” процесс омоложения команды».

«Слушать такой прогноз на сезон, — вспоминал Лобановский, — многим было неприятно. В команде сложилось общее мнение, что тренер специально “темнит”, нас убаюкивали победные результаты в товарищеских матчах, когда мы обыгрывали всех подряд. Но начался чемпионат, и выяснилось, что прав оказался Ошенков — теперь уже нас обыгрывали все кому не лень».

Искать Ошенкову первое время не мешали. Он вернулся к схеме 3—3—4; футболисты, в том числе Лобановский, се с удовольствием приняли, они чувствовали, что заметно прибавили в игре, а очков... не было, каждая ничья воспринималась как желанный результат.

Тренера стали нещадно критиковать. Он просил только одного — времени и терпения. «Время, — говорил Ошенков, — создаст перелом». Ему не хотели верить. И отстранили в разгар сезона после того, как динамовцы проиграли и Москве «Локомотиву» — 0:3. Перед следующим матчем, со «Спартаком», киевским футболистам сообщили, что в команде новый тренер — 34-летний Вячеслав Дмитриевич (Соловьёв.

«Победа тогда над спартаковцами 1:0, — рассказывал Лобановский, — не свидетельствовала о резкой перемене в игре и настроении. Новый тренер только знакомился тогда с командой, в целом крепкой и сплотившейся, как ни парадоксально, будучи под огнём критики и во власти постоянных неудач.

Футболисты, как водится в таких случаях, моментально навели справки о новом наставнике, но ничего, кроме того, что он блистал в знаменитой “команде лейтенантов” и беспощаден к нарушителям режима, узнать не смогли. Последнее обстоятельство давало основание предполагать, что в команде воцарится железная дисциплина».

С Соловьёвым Лобановский, несмотря на разницу в возрасте, поддерживал дружеские отношения вплоть до последних дней Вячеслава Дмитриевича. Даже несмотря на го, что Соловьёв обиделся на Лобановского в мае 1986 года, когда Валерий Васильевич, призванный на замену Малофееву в сборной, не включил его в тренерский штаб. Потом, правда, понял Лобановского, позвавшего тех, с кем он вместе работал в 1983 году, до несправедливого увольнения из сборной. Они частенько, когда Валерий Васильевич приезжал в Москву, встречались, и Лобановский к советам своего бывшего тренера всегда внимательно прислушивался. Когда я возвращался в Москву из поездки в Кувейт, Лобановский непременно отправлял со мной для Вячеслава Дмитриевича подарки.