Лобановский

«Водочная» версия, выдуманная Галинским, не работает ещё и по той простой причине, что практически одновременно с Лобановским из «Динамо» Маслов «попросил» и некоторых других футболистов, которых не видел в составе строившейся им новой команды, но которые, в отличие от Лобановского, за обедом в ресторане Симферопольского аэропорта выпивали. Войнов, Каневский, Базилевич... Конечно, уход Войнова и Каневского публика перенесла менее болезненно, нежели уход Лобановского и Базилевича — 25-летнего и 26-летнего футболистов. Самый возраст — играть. Но Маслов на даты рождения внимание не обращал. Он руководствовался только соображениями целесообразности и принял для себя решение: эта четвёрка, какими бы популярными игроками они ни были, ему в «Динамо» не нужна.

К моменту резкого похолодания Маслова в отношении к Лобановскому киевское «Динамо» провело в чемпионате СССР всего восемь матчей. Это был первый сезон Маслова в команде. В сообщении о его назначении говорилось: «начальником и старшим тренером киевской команды “Динамо”», то есть с огромными полномочиями и не менее огромными ожиданиями успешного выступления в чемпионате страны и розыгрыше Кубка.

Перед сезоном Маслов был сдержан. Выдавать авансы — ни новым работодателям, ни прессе — не собирался. Сказал лишь, что место, занятое «Динамо» в прошлом году (в 1963-м — девятое), «явно не соответствует возможностям команды», и озвучил задачу, назвав её «вполне посильной», — место в пятёрке. В пятёрку, однако, масловское «Динамо» не попало, оставшись на шестом месте и пропустив при этом на пятое ещё одну украинскую команду — донецкий «Шахтёр» с Олегом Александровичем Ошенковым во главе. Некоторой компенсацией за невыполнение задачи стала победа в Кубке СССР. Достойный, надо сказать, результат для тренерского дебюта: скачок вверх на три ступеньки в таблице и Кубок.

В восьми встречах первенства киевляне взяли всего 10 очков (в те времена за победу начисляли 2 очка): три выигрыша и четыре ничьи. Как-то раз, когда игра в чемпионате не клеилась, Маслов зашёл в столовую на базе, внимательно оглядел столы, за которыми не оказалось ни одного свободного места, и произнёс: «О! Полная столовая, а как голик забить — никого не найдёшь!»

Маслов, помимо того что первым, ещё до Рамсея, ввёл — не в теории, а на практике — систему 4—4—2, придумал новую позицию. Игрока, поставленного Масловым в зону перед двумя центральными защитниками, стали называть «волнорезом», «чистильщиком» для первой оборонительной линии, составленной из полузащитников. Спустя годы футболистов этого амплуа стали называть «опорниками».

С развитием игры в зоне перед центральными защитниками стали действовать два, а то и три хавбека с огромным набором функциональных обязанностей. Тогда же, в 64-м, когда футбольный мир ещё и не думал о новых возможностях, открывавшихся для игры в обороне и атаке благодаря появлению в центральной зоне игрока, способного усилить центр защиты и активно начинать командные действия в нападении, Маслов обнаружил в составе «Динамо» родившегося для реализации этой идеи футболиста — Василия Турянчика. Он и стал первым «волнорезом» в киевском «Динамо» — и в европейском футболе вообще.

Маслов, как и Соловьёв, был сторонником жёсткой игровой дисциплины при обеих тактических схемах, которыми он оперировал (сначала 4—3—3, затем 4—4—2). Он выступал за существенное расширение зон действий футболистов. «Наличие таких “узких” специалистов, как, например, правый крайний Базилевич и левый крайний Лобановский, — говорит Олег Базилевич, — его не устраивало. Мы и сами понимали необходимость перестройки нашей тактики и с удовольствием использовали бы наши умения в русле новых требований». Базилевич называет стиль, присущий Маслову, «крайне авторитарным» и с сожалением свидетельствует: «Он даже не попытался найти с нами общий язык». Именно это нежелание разговаривать и послужило, по мнению Базилевича, причиной преждевременного ухода из «Динамо» большой группы футболистов, находившихся в расцвете сил, — Каневского, Войнова, Бибы, Лобановского и самого Базилевича.

Но Базилевич тем не менее не жалеет эпитетов, когда говорит о Маслове, первом специалисте, разрушившем стереотипы. Маслова, часто вступавшего в противоречия с болельщиками, журналистами и, конечно же, футболистами, Базилевич называет «талантливейшим тренером», «великим тактиком», видевшим «на годы вперёд».

Что до «авторитаризма», тем более — «крайнего», то это всё же не про Маслова. Друзья-нападающие были вынуждены уйти из команды, потому что Маслов, приступивший к тщательной разработке схемы 4—4—2, на что, разумеется, требовалось время (и Маслов в Киеве его получил — тренерское счастье — в полном объёме!), не видел в её рамках для них места. Начни он с ними тогда разговаривать, разъяснять свои задумки — ни к чему бы это не привело: только бы потерял время. Восемь классов образования, из подручных средств на тренировках только секундомер и свисток, феноменальный, без видеозаписей, объём знаний о сопернике, интуиция, поставленная в основу тренировочного процесса, — и десять титулов: четыре чемпионства и шесть кубков СССР с разными командами: это всё — Маслов. Он даже матерился по-доброму — никто на него не обижался.

У Лобановского свои воспоминания о Маслове. 2 мая 1964 года в раздевалке ярославского стадиона после матча с «Шинником» у игрока с тренером случилась серьёзная перепалка. О её содержании динамовские ветераны вспоминают примерно так. Вели 2:0, но закончили 2:2. Маслов обиделся. Собрал команду и давай чихвостить по одному. Дошёл до Лобановского: «Валера, что ты делал на поле?» — «Понимаете, Виктор Александрович, в команде есть ювелиры и чернорабочие». Маслов взглянул на него из-под бровей и сказал: «Валера, у меня все будут чернорабочими, но исполнение должно быть ювелирным». Так, к слову, спустя два года и произошло: «чернорабочие» Маслова три сезона подряд «ювелирно» гоняли в чемпионатах СССР всех, кто попадался им на поле.

Незадолго до этого, после московского матча со «Спартаком» — того самого, в котором Маслов Лобановского заменил, Валерий по возвращении команды в гостиницу первым делом принялся собирать вещи. «Всё, — вспылил, — уезжаю в Киев!» Валентин Трояновский вспоминал, что с трудом отобрал у Лобановского сумку («Ты что, с ума сошёл?») и еле-еле успокоил.

После же Ярославля Маслов окончательно для себя уяснил, что Лобановский в деле строительства новой команды ему не помощник, и сослал любимца публики в дубль. У Маслова был карт-бланш, и местные руководители знали, что стоит им вмешаться в кадровые вопросы, Маслов моментально уедет, наплевав на мнение, спущенное с чиновничьих вершин, и пробурчав на дорожку что-нибудь вроде: «Тогда сами и тренируйте...»

Лобановский между тем, помимо того что действительно был любимцем киевской публики (после его фактического изгнания из основного состава зрители, и без того баловавшие своим вниманием динамовских резервистов, валом стали валить на матчи дубля на стадионе «Динамо»), имел за плечами серьёзный послужной список. В «Динамо» к 1964 году он был третьим (после Войнова и Каневского) по количеству проведённых за клуб матчей. По части дисциплины и отношения к тренировкам у Маслова к нему претензий не возникало: между прочим, Лобановский был комсоргом команды (старший тренер — капитан — комсорг: таким был в футбольных коллективах руководящий «треугольник»; Маслов, когда его упрекали в том, что он не воспитывает футболистов, отвечал: «Воспитывают пусть комсомол или партия»).

Отстранённый от первой команды, Лобановский не поехал с ней на майские выездные матчи. В Кутаиси киевляне сыграли 0:0, в Баку проиграли 0:1. Не игравшего в основе «Динамо» Лобановского старший тренер олимпийской сборной СССР Вячеслав Соловьёв включил в число 19 футболистов, которым предстояло в матчах с ГДР решить судьбу путёвки на Олимпиаду-64. 23 апреля советские олимпийцы проводили в Киеве товарищескую встречу с болгарами. Лобановский после первого тайма был заменён на Валерия Фадеева. Против ГДР Лобановский не играл (а играть пришлось три матча: в Лейпциге 31 мая наша команда проиграла 0:1, в Москве 7 июня С таким же счётом выиграла, а в дополнительной встрече на нейтральном поле в Варшаве 28 июня была разгромлена 4:1; Соловьёв использовал в трёх матчах 20 футболистов, тренер сборной ГДР — всего 14). Места ему не нашлось по вполне понятным причинам: у него не было игровой практики, и включение его тренером в расширенный список — не более чем проявление Соловьёвым желания поддержать Валерия. Отсутствие Лобановского сказалось на игре олимпийской сборной негативным образом, ослабило её. Соловьёв практиковал схему 4—2—4, и на левом фланге атаки самой мощной выглядела связка Лобановский — Севидов. Оказавшиеся на позиции Лобановского Бурчалкин (два матча) и Фадеев сыграли с ГДР слабо.