Страница 24 из 75
Глава 7
О выезде в Европу пришлось договариваться с царем. Аликс устроила истерику и напрочь отказалась отпускать меня.
— Чую темным оттуда несет — обрабатывал я уже Николая — Дьявольским чем-то. Атеизм ихний, суфражизм… Педераст на педерасте.
— У тебя, Григорий и у самого женская фракция в партии есть
— У меня она освящена — почти не соврал я — На съезде Феофан лично был. А там, у европцев что-то сатанинское, енфирнальное. Ну вдруг Антихрист народился? Ходит по неметчине, к нам присматривается. Откуда эти клубы самоубийц в столице, да канканы богомерзкие? Тянет, тянет… Надо бы разобраться.
— Разбирайся — разрешил царь — Только не долго. Вон как Аликс бушует.
— Буду молиться за вас всю дорогу — пообещал я.
Тяжелое прощание вышло с семьей.
— Опять нас бросаешь — завыла Парашка — Что тебе не сидится на месте?! Чай во дворце поселили, с фарфора ешь…
— Цыц, дура! — рявкнул я на жену — Не твоего бабьего ума дело.
— Как же я буду тут одна, без тебя?!
Парашка дичилась порядков в Царском. Все эти церемонии, камердинеры, позолота в сортирах… Оно и можно было понять — прямо из деревни и во дворец. Слишком большой шок для психики.
— Ты же вроде хорошо поешь? — наобум ляпнул я
— Об чем ты, Гришенька? — удивилась жена
— Царь с царицей чувствительные особы, даже слезливые. Будешь по вечерам приходить к ним, вышивать и петь песни. Какие знаешь?
Парашка перекрестила рот: — Ах ты доля, моя…По пыльной дороге телега несется… Много всяких знаю.
— Вот, еще одну запиши…
Надо было удивить Никсу с Алекс, еще крепче привязать к себе. Я решил подарить этому миру “Течёт река Волга”. Благо моя мама любила творчество Зыкиной — эта песня часто звучала у нас дома.
— Что ты, батюшка, неграмотная я!
Я выругался.
— А Димка?
— Так работал он, не до учебы… Вот Матрена к дьячку ходила в воскресную школу. Разумеет буквы то.
Позвали старшую дочь, я написал слова, напел песню как мог. У Матрены оказался отличный музыкальный слух, она смогла с первого раза повторить. Вывела — любо дорого. Тонким, пронзительным голоском:
— Откель ты, батюшка, такие душевные песни ведаешь? — семья дружно на меня насела
— Долго странствовал по свету. Слыхал и запомнил.
Я почесал бороду — как же она меня достала! Мочалка бесконечно собирала разную грязь и крошки, кожа зудела…
— Димку також обучите песне — я погрозил семье пальцем — Чтобы подпевал. Ясно?
Парашка с Матреной дружно кивнули.
В путь-дорогу собирались всем миром. К поезду до Варшавы прицепили персональный вагон, в нем сделали тайник для тифлисских денег. Со мной ехали вызванный телеграммой из Москвы Щекин. От юристов — взял Варженевского. Он будет готовить и подписывать все договоры, на предприятия, которые я собирался купить. А приобрести я планировал многое. Доставлять должен будет все в Россию — капитан. Благо у него была своя транспортная компания. Его я тоже потянул с собой в Европу. Естественно, ехала вся охрана — боевики и Дрюня с Леной. На хозяйстве оставалась Лохтина и боцман.
Перцов попытался всунуть в нашу делегацию репортера, но я быстро пресек эту инициативу. Освещать визит по Европейским странам — не планировалось. Тем не менее я озаботился бумагой от старшего Извольского насчет содействия наших дипломатических миссий в Германии, Франции и Англии. Всякое может случится.
С собой получилось собрать почти четыре миллиона рублей. Вернулись поляковские деньги, Щекин наладил работу центрально-русского банка. Продажи настолок вышли на рекордный уровень, да и газета начала приносить уже по пятьдесят тысяч рублей в месяц. Плюс виттевские деньги, плюс тифлисские. Мобилизовал все финансы, даже заложил тайком у евреев бриллиант царицы. Авось не узнает.
Дабы не терять зря времени — начал в дороге изучать вопрос с военно-морским флотом.
Палицын передал мне некоторые документы, карты же открыто продавались в магазинах — ими я тоже запасся изрядно.
После Цусимы российское общество и царь начали очень трепетно относится к делам флота. Морское министерство получало ассигнования по щелчку пальцев, адмиралам отвесили знатного пинка. Закладывались новые корабли, перенимались лучшие западные технологии…
Но к началу Первой мировой войны ситуация все-равно складывалась бедовая. Балтийский флот при всех усилиях мог наскрести лишь четыре линкора-дредноута. "Полтава" и "Петропавловск" плюс "Севастополь" и "Гангут". Еще четыре по планам должны вступить в строй в 15-м году, но не вступят. Немцы по разведданным за пять лет наклепают четырнадцать (!) линкоров. Да, они в основном создаются против английского Гранд Флита, но Кильский канал позволял легко, всего за день-два, перебросить их Северного моря в Балтийское. Вот такая вилка Антанте.
Четыре эскадренных броненосца типа «Евстафий» и «Андрей Первозванный» мы отбрасываем. Они немецким дредноутам не конкуренты. Что остается? Всякое старье. Рюрики, Баяны, Громобои, Олеги, да Богатыри. Ну еще Новик. Это современный, быстрый, но погоды, разумеется, не делал.
А что у немцев? Я полистал документы, прикинул… Против четырех отечественных броненосцев — двадцать немецких! Разница по легким бронепалобным крейсерам в шесть раз! На один наш — почти семь германских. По миноносцам ситуация еще хуже. Тевтоны к началу войны выпустят их больше двух сотен!
Да… линейные сражения нам не светят ни при каком раскладе. Раскатают в тонкий блин.
Я поразмышлял насчет подводных лодок. Тут можно было кое-что предпринять. Эту вундервафлю, ни союзники, ни будущие противники еще не распробовали. Но для массового производства нужна была сварка, новые двигатели, аккумуляторы. Ну и торпеды. Те, что сейчас стояли на вооружении — детский смех. Да и время погружения тоже не радовало.
А какие задачи предстояло решить флоту? Я посмотрел на карту. Ну защита столицы. Тут все ясно и понятно. С началом войны флот накидает у входа в Финский залив мин, прикроет их наличными линкорами — поди протраль. Даже если немцы, теряя корабли, прорвутся, то что делать с Свеаборгской крепостью и крепостью Петра Великого? Там дальнобойная артиллерия, она надежно прикрывает Гельсингфорс и Ревель соответственно. Наконец, есть и Кронштадт.