Страница 23 из 75
Александр Фёдорович оказался полноватым бородатым очкариком в военном мундире, украшенным несколькими звездами. Я узнал орден князя Александра Невского, Польского орла. Другие награды остались для меня загадкой.
— Сегодня большой прием — министр заметил мое разглядывание, встал, жестом предложил нам сесть в кресла у большого стола — Поэтому в парадном
Начал жестко, напористо:
— Милостивый государь — это уже было адресовано мне, после того как мы расселись за столом — Мне стало известно, что вы вмешиваетесь в дела военного ведомства. Даете советы Федору Федоровичу и он — Редигер гневно посмотрел на начальника Генерального штаба — Даже к ним прислушивается!
Я огляделся вокруг. Кабинет многое говорил о своем хозяине — многочисленные шкафы с книгами по военному делу, какие-то таблицы. По стенам развешаны карты. Попытался напрячь мозг, что я помню насчет министра.
Из обрусевших немцев. Прошел все ступеньки военной службы — от прапорщика до генерала. Участвовал в русско-турецкой войне. Ну это ладно, там почти все отметились.
Назначен министром после поражения в Русско-японской войне, тут же начал реформировать армию, на что получил полный карт-бланш от Столыпина и царя. Дружил с 3-й Думой — почти все его бюджеты и законы быстро проходили парламент.
По натуре педант, очень любит математические выкладки, умеет считать деньги. При нем финансирование армии увеличилось, а главное стали меньше воровать.
Нет, я был неправ, когда заявил Палицыну, что у нас будет другой министр, более деловой. Лучше Редигера сейчас вряд ли сыщешь. И уж точно каши не сваришь с этим стариком-сатиром Сухомлиновым. Следующий министр обороны был сильно хуже — занимался своими сердечными делами (большей частью скандальными!), устроил к началу первой мировой патронный и снарядный голод, за что, кстати, был судим.
Но сценарий разговора, когда один выговаривает, другой выслушивает надо было ломать.
— Карта есть?
— Что, простите? — Редигер споткнулся в своей обличительной речи, посмотрел на меня в удивлении
— Вижу, что ты, министр, человек тертый, практичный
В этом месте Палицын закашлялся, Редигер выпучил глаза. ТАК с ним никто и никогда не разговаривал.
— Из немцев? Да? — я продолжал переть буром — Вы там все матерьялисты через одного
— Что вы себе…
— Карту давай! Европы. Буду тебе свидетельство давать.
— Какое свидетельство??
Редигер впал в ступор, Палицын из него и не выходил.
Я встал, подошел к стене, сдернул большую карту Европы. Развернул перед генералами.
— Тута что? — я ткнул пальцем в Балканы
— Босния и Герцеговина — на автомате ответил министр
— В следующем году, австрияки захотят себе ее захапать. Будет скандал большой, битье морд. Сербы-братушки, начнут вооружаться, дабы не дать соседей захватить, нас коренником взнуздают. Только у свитских да дипломатов кишка тонка окажется. Кайзер вступиться за австрияков, погрозит нам пальчиком. Тут то мы и сдадим взад.
— Что же союзники? — в глазах министра появилось любопытство
— Как обычно, продадут нас и боснийцев с потрохами. На словах осудят, а на деле…
Я махнул рукой.
— Феноме-ен — протянул Редигер, переглянувшись с Палицыным — И что же… вы так можете прозревать будущее регулярно?
— В тумане все — отбрехался я — Но насчет Боснии и Герцеговины — верняк. Уже к концу года все будет ясно. Ждет, ждет нас дипломатическая Цусима. Как случится — веры мне прибавится?
— Допустим. И что же дальше?
— Большая война. Я говорил Федору Федоровичу. Как раз с Сербией и босняками кайзер поймет — можно, можно нагибать Европу по своей воле. Никто не вскинется. А ежели вскинется — получит по зубам. Сила то у него!
— У вас и план действий есть? — с иронией произнес министр. Нет, тяжело с ним будет. Практик до мозга и костей.
— Есть, как не быть. Вооружаться надо. Денно и нощно. Войны не избежать, армия колик у вас по мобилизации?
— Допустим три миллиона.
— Вот тебе и ответ. Сколько нужно пушек, ружей, снарядов, да патронов? А ежели воевать долго? Годика так три?
Лицо Редигера стало мрачным.
— Я пособлю, не сумлевайтесь. Но запомните главное. Для вас — война уже началась. Здесь, 30-го июня 7-го года.
Поверил Редигер, не поверил — сейчас не важно. Будет ждать, проверять мои пророчества. Главное, что Палицын готов действовать. Я это понял, когда мы вышли из министерства, пошли в сторону набережной. Дул приятный летний ветерок, по Неве скользили лодочки и даже тройка парусников.
Меня узнавали, и к нам периодически пытались подходить люди — крестьяне, мастеровые… Двое адъютантов Палицына всех разворачивали.
— Меня последние дни тяжелые сны терзают — начал генерал — Просыпаюсь в крике, весь в поту, жену пугаю…
— Валерьянки попей на ночь — я оперся о парапет ограды, вздохнул морской воздух. Рядом бонны с белыми зонтиками гуляли с детьми, строем куда-то шли моряки.
— Что можно сделать прямо сейчас? — прямо спросил Палицын
— Два дела. Первое, на вот про разведку бумаги — я протянул генералу конверт — Набирай людей, открывай отделения СМЕРША по всем приграничным округам
— Смерша?!? — Федор Федорович выпал в осадок
— Смерть шпионам. Надо же как-то назвать новую службу… Чтобы только одного названия пугались и в штаны наваливали…
Генерал покачал головой, засмеялся.
— Ладно, подумаем. А какое второе дело?
— Сделайте в министерстве бумагу. Важную, фицияльную… Мол негоже армейцев к подавлению беспорядков дергать. Теряется вся выучка, солдаты разлагаются….
— Был об этом уже разговор с Его Величеством — махнул рукой Палицын — Говорили, что нужна особая полицейская стража. Все бестолку…
— Тепереча я поговорю. Сначала с царицей, потом с Никсой. Сдвинем дело. Но от вас нужна бумага. С ней поеду в Царское.
— Сделаем — генерал тяжело вздохнул, достал платок, вытер потное лицо — Однако жарит. Не пройти ли нам пообедать?
Я достал часы, посмотрел время.
— В “Медведь”?
— Почему бы и нет? Там говорят новые блюда появились. Москвичи придумали два салата. Шуба и еще какой-то. Наши, столичные, оперативно переняли.
Теперь засмеялся я. Кулинарный прогресс на марше.