Страница 11 из 25
Михаил Иванович выехал из лесного массива, медленно въехав на территорию садоводческого товарищества, где собачий лай встретил его «Лексус» неодобрительным приветствием. Поднятый шлагбаум никак не удивил Громова, вспомнив о том, что местный сторож должен был уже литром водки проводить ушедший день и в это время пребывать среди волшебства коварных грёз.
Кроссовер завернул в проулок между участками и остановился у сплошного металлического забора, где на расстоянии в несколько метров впереди стоял внедорожник «Хонда».
Громов заглушил двигатель и поднял рычаг стояночного тормоза. Фары автомобиля погасли и только металлический скрежет запора на калитке, нарушил короткую тишину. Михаил Иванович вылез из машины, захлопнув за собой дверцу, а большой палец правой руки нажал на кнопку на брелке. «Лексус» встал на сигнализацию, мигнув пару раз габаритными огнями, подобно медведю в берлоге перед наступающим сном.
Глухая металлическая калитка медленно открылась и под светом зажёгшегося фонаря на заборном столбе, появился силуэт Решетова.
Михаил Иванович чуть споткнулся мыском кожаного кроссовка о булыжник и зашёл на территорию земельного участка, где слева стоял небольшой летний домик, обитый сайдингом.
– Доброй ночи, командир! – протянув правую руку, произнёс Сергей, поёжившись в хлопковой футболке и шортах с беговыми кроссовками на ногах.
– Доброй ночи! Хотя, что в нашем случае доброе ещё надо понять, – пожав руку Решетову, дополнил Громов и, расстегнув молнию на ветровке, поднялся по ступеням крыльца на террасу.
Сергей запер калитку и вернулся в дом, откуда ещё шёл аппетитный запах говяжий тушёнки с гречкой.
Михаил Иванович зашёл в дом, где в небольшой комнате за столом сидел бывший супервайзер ЦРУ, уплетавший гастрономические изыски суровой холостяцкой кухни капитана Решетова. Из динамиков работающего телевизора доносились знакомые диалоги одного из старых советских фильмов о войне.
– Приобщаешь нашего гостя к нашей самобытной культуре? – подмигнув Миллсу, ужинавшему с перевязанной бинтом головой после стакана водки. – Приятного аппетита!
– Отчасти, Михаил Иванович! – вернувшись за стол и взявшем со столешницы кухонного гарнитура чистый стакан, ответил Сергей.
Громов молча сел за стол, бросив мимолётный взгляд на экран телевизора, висевшего на кронштейне на стене, и пододвинулся на стуле.
Решетов заполнил чистый стакан наполовину водкой, стоявший перед полковником на столе и долил себе.
– Ну, за «Варяга»! – коротко произнёс тост Михаил Иванович, означавший, что несмотря не на какие обстоятельства, сдаваться никто не собирается.
– За нашего «Варяга», командир! – стукнувшись стенками стеклянных стаканов, добавил Сергей и осушил содержимое стакана.
Громов стукнул дном стакана о стол и вытащил из банки маринованный помидор, которым закусил резкий вкус шведской водки.
– Что будем делать, Иванович? – закурив сигарету, спросил Решетов и откинул спину на спинку деревянного стула, издавшую небольшой скрип.
– Сухари сушить! – ехидно улыбнувшись, ответил Громов и вытащил из пачки, лежавшей на столе, сигарету. – Плесни мистеру Миллсу грамм пятьдесят в стакан, – закурив, добавил полковник.
– А, если серьёзно, Михаил Иванович? – наливая в стакан водку, снова с тревожностью в голосе, спросил Сергей.
– Если серьёзно, то здесь надёжное место и можно на время залечь на дно… Разливай, давай! – выпустив изо рта табачный дым, уверенным тоном ответил Громов. Он понимал, что именно эти слова на данный момент ждали от него Решетов и супервайзер ЦРУ Миллс. – Завтра в Риме начинается саммит и будем ждать новостей от Андрея. «Легенда» для Ника составлена ей остаётся только воспользоваться. Большая удача, что тактики не успели обшарить его карманы и отобрать документы! «Легенда» прикрытия не скомпрометирована, а значит её можно использовать. Ну, а с тобой, Сергей, всё несколько сложнее…
– К сложности, мне точно не привыкать! – разлив по стаканам водку, дополнил Решетов и затушил сигарету в керамической пепельнице…
Предместье Рима.
Алхимики средневековья и нового времени любили утверждать, что небо с помощью облаков и звёзд способна ответить на любые вопросы. Умение смотреть дальше собственного носа нельзя купить или этому научиться! С этим даром люди могут только родиться и совершенствовать его по средством знаний и учений. Открыть сущность мироздания дано далеко не каждому, но каждый человек на протяжении жизненного участвует в этом процессе. Кто-то становится простым статистом, кто-то корректирует дорогу и процесс познания и только единицы способны узреть истину.
Говард опустил голову, сидя на сбитой скамейке из нескольких досок, стоявшей рядом с входной дверью в дом, и затушил окурок в консервной банке. В эту ночь на небе не было звёзд или облаков, а царила лишь непроглядная тьма, предвещавшая скорую бурю. Его звезда в эту ночь не светила ему, устало подмигивая своим тусклым блеском и даря надежду, а только безмолвие и духота прочили очередное испытание.
Льюис встал со скамейки и вернулся в дом, где сел за стол на скрипучий рассохшийся стул и плеснул в стакан немного виски. На старом дырявом диване спал «историк-публицист» после дозы седативного препарата и тихонько похрапывал, нарушая тишину. Часть прожекторов в доме были выключены, чтобы не мешать своим ярким светом отдыху и восстановлению синьора Белотти, видевшего, возможно, добрые сны.
Пальцы правой руки обхватили стакан и Говард медленно поднёс его к губам. Холод стекла дотронулся нижней губы, и Льюис сделал большой глоток. Неизвестность в какой-то степени пугает всех, но у Говарда она вызывала лишь усталость! Ему уже было сложно представить, что завтра может случиться что-то доброе и хорошее…
Внезапно он понял, что ни разу в своей жизни он не был на свадьбе, но очень часто случалось посещать похороны и присутствовать на вечерах памяти. Однако, Льюис ни о чём не жалел! Ведь, какой бы путь ни был, это его путь, а жалость к себе, всегда было уделом слабых.
Говард выпил ещё порцию виски и закурил сигарету, выпустив изо рта табачный дым. Пустота в душе не пугала его, гораздо страшнее душу мучило безразличие. Он так и не научился верить не только людям, но и себе самому! Исключения из этого правила существовали, но пересчитать их можно было по пальцам одной руки.
Льюис опрокинул в рот ещё одну порцию виски и затушил в консервной банке окурок сигареты. Его глаза слипались, но что-то необъяснимое не давало ему уснуть.
Говард потянулся к пачке на столе за очередной сигаретой, но тревожный звуковой сигнал планшета, контролировавшего датчики движения условного периметра, предупредил о непрошенных гостях.
Он потряс головой, сбросив с себя последствия лёгкого опьянения, и встал со стула. Льюис быстрым шагом подошёл к ящику, где лежал модульный бронежилет со штурмовой винтовкой «HK-416 Compact», и взял в руки планшет. Движение указательным пальцем по стеклу, разблокировало сенсорный экран, и он открыл видеопоток с камеры, расположенной под крышей ангара.
Видеосигнал показал в инфракрасном режиме приближавшийся к дому тёмного цвета внедорожник с потушенными фарами, безмолвно дав понять, что с ездой без фар, едва ли его собирались навестить друзья!
Говард бросил на ящик планшет и, проверив наполненность магазина в пистолете, вернул «SIG-Sauer» обратно в пластиковую кобуру, расположенную на ремне тактических брюк. Он быстро надел бронежилет, закрепив комерданды на «липучки», и перекинул через плечо одноточечный ружейный ремень, пристёгнутый к антабке штурмовой винтовки.
Льюис спешно вышел из гостиной в узкий холл, где в потолке между балок была дырка в полу второго этажа. Он подпрыгнул вверх, зацепившись за железную перекладину, которую прикрутил специально на случай обороны дома, и резким движением подтянулся. Говард оказался в пространстве между стен верхних комнат, абсолютно не подходящих как укрытие, но вполне сносном для маскировки. Он удобно расположился в узком пространстве и, взведя «Т»-образную ручку затвора, дослал патрон в патронник, направив ствол штурмовой винтовки в дырку между балок…