Глубина

Ну, женщин, может, в толпе и было немного, зато мужчин – хоть отбавляй, и Даю показалось, что он узнал нескольких щеголей, на которых ему мимоходом указали: Джон Джейкоб Астор, считающийся богатейшим человеком Америки, и Бенджамин Гуггенхайм, не совсем равный Астору по средствам, но вдвойне превосходящий его по апломбу. Сэр Космо Дафф-Гордон, муж богатой светской модистки.

Они с Лесли легко расчистили себе пространство: немногие посетители, которые пришли сюда на тренировку в спортивных костюмчиках, робко скрылись из виду. Это место стало их собственностью. Дай сжал и разжал кулаки. Они с Лесли бились голыми руками. Они были в майках и повседневных брюках – так лучше для представления. Когда пуговицы летят во все стороны. Когда сквозь плотный хлопок просачивается пот.

Дай расправил плечи, стоя напротив Лесли, поднял кулаки, как делал это тысячу раз, и будто взял мальчишеское лицо Леса на прицел. Лесли подмигнул, сверкнул улыбкой: давай устроим шоу.

Дай наносил отмеренные короткие удары, которые со стороны выглядели более впечатляющими, нежели были на самом деле. Лесли держался так, чтобы удары, казалось, проходили в дюйме от его лица. Он умел отскочить назад в последний момент. Лесли был невероятно легконогим; «годы побегов», – как он это объяснял сам. Относясь к категории легчайшего веса, Лес был почти на два стоуна легче Дая, да и руки у него были и близко не такие. Лесли, может, и умел двигаться, но на стороне Дая оставался навык и вес. Если бы они дрались как положено, он победил бы Лесли за каких-то два раунда; иногда ему ужасно хотелось показать всем правду. Настоящую правду.

Краем глаза Дай увидел, как богатые щеголи с чистыми белыми ручками сгрудились и следят за каждым его движением, уже делая ставки.

– Дам два к одному на темненького… есть желающие?

– Дай мне три к одному.

– По рукам.

Всего спустя несколько минут они неплохо разогрелись. Светлые кудри Лесли прилипали к взмокшему лбу, майка просвечивалась от пота, а мышцы на плечах блестели, словно смазанные маслом. Вот такой Лес нравился Даю больше всего: голубые глаза горят, все мышцы напряжены, дыхание жесткое, ритмичное. Во время такого спарринга Лес будто принадлежал только ему. С момента посадки их окружали незнакомые люди; в третьем классе были люди, куда ни плюнь, по четыре пассажира в каюте. Тем не менее лучше так, чем общая комната с двухэтажными кроватями, занимающая середину одной палубы, где теснились двести тел.

Дай нанес удар, а затем явно открылся, практически вызывая Лесли не остаться в стороне и треснуть его по челюсти. Лесли возможностью не воспользовался. Дай попробовал еще раз, поколебавшись целую секунду – чего никогда бы не сделал на ринге, где секунды были равны целой жизни. Это было равносильно тому, чтобы умолять Лесли его ударить. Выстрелить.

На этот раз Лес понял намек. Ему удалось нанести быстрый апперкот в подбородок Дая и отбросить его на два шага. Чувствуя, как заскрежетали зубы, Дай расслышал рев толпы. Подавив желание ударить в ответ, он шатнулся вперед и упал в объятия Лесли. Они влажно прижались друг к другу грудью. Ушибленный подбородок покоился на плече Лесли. Дыхание Лесли шумело над ухом. А затем Лесли его оттолкнул.

Все было кончено. Позади них слышались ругань, шлепки бумаги и плоти. Звуки денег, переходящих из рук в руки. Дай взял полотенце. Черт, махровое! Полотенца богатеев, еще и новенькие. В третьем классе они похожи на мешковину.

– Это мы, знаешь ли, зря, – Лесли ткнул пальцем Даю в грудь. – Ты должен был выиграть. Они ждали твоей победы. Сперва их надо прикормить, успокоить. А потом уже ударить. – Он посмотрел через плечо Дая на расплачивающихся друг с другом мужчин. – У нас было бы больше шансов. А так выгоду получают лишь они, и они едва ли в ней нуждаются…

Лес кисло уставился на деньги, переходящие из одних рук в другие, но затем – возможно, ощутив неодобрение Дая – оторвал взгляд. И хлопнул Дая по животу.

– Не важно… Что сделано, то сделано. У нас еще будет шанс. Когда мы еще получим доступ к такому сборищу накрахмаленных воротничков одновременно?

У Дая сжалось нутро.

– Нет, Лес. Уж слишком опасно.

Их зрители начали расходиться, возвращаясь в гостиные и личные комнаты. Даже вытираясь полотенцем, Лесли наблюдал за ними – за женщинами в спортивных костюмах с объемными панталонами, собранными на коленях, в которых они выглядели немного по-детски, но затем превращались обратно во взрослых женщин, напудренных, в перьях, словно экзотические птицы.

– Как думаешь, – продолжил Лес, пропуская слова Дая мимо ушей, – трехкарточный монте?

– С нами нет Мыла, – тянул время Дай.

Чтобы провернуть этот трюк, они обычно работали с мошенником по имени Мыльный Марвин. Тот еще ловкач. Ни один боксер с разбитыми костяшками, с распухшими пальцами не обладал достаточной проворностью для аферы на ловкость рук. Дай и Лесли работали в толпе. В первом раунде обычно побеждал Лесли: с его природным обаянием он умел хвастать своей удачей и делать так, чтобы игра казалась легкой. Дай был подстрекателем, он вмешивался и перебивал ставку жертвы, если тому случалось выбрать верную карту, чтобы они не потеряли кучу денег. А еще он мог быть вышибалой, если дело принимало жаркий оборот; эта роль ему не нравилась – задирать людей, которые имели право задавать вопросы.

Они выросли в худшем районе Понтиприта, и почти все, кого они знали, в то или иное время оказывались замешаны в аферах. Дай мог понять необходимость схитрить. Но ненавидел ложь.

– Это светские люди. Их так просто не одурачишь.

– А мы не будем пытаться со всеми. Выберем цель. Эдакий междусобойчик. Чисто для своих.

Эти губы. Эта улыбка.

– Нет. Слишком опасно. – Они же застрянут здесь как минимум на неделю.

Лесли помрачнел. Словно солнце скрылось за тучами.

– Ладно. Я придумаю что-нибудь другое.

И тем не менее Дай знал, чем все кончится. Он не мог долго отказывать Лесли. Никто не мог. Лес уже шагал прочь.

– Пошли наверх, – сказал он через плечо, – примерим одежку для ужина. Если собираемся есть с королевскими особами, надо бы попытаться сперва довести до ума свой вид…

– Лес, нет.

– Сегодня самое время нанести удар, – продолжал Лес. – Эти джентльмены только что нас видели. Они будут рады пообщаться с нами, с профессионалами. Вымойся, и встретимся на палубе.

Именно Лесли, разумеется, уговорил его заказать костюмы для поездки. Они даже пропустили более ранний рейс, которым изначально должны были отправиться в Америку, потому что чертовы костюмы не успели пошить.

Лесли взялся за дверь в раздевалку, но замер, и теперь Дай понял почему. На противоположной стороне спортивного зала стояла женщина в белой теннисной форме. Она улыбалась им – нет, она улыбалась Лесли. Она была старше Леса лет на десять, может больше, но любой, кто мог позволить себе одежду для игры в теннис, в настоящее время оказывался достаточно привлекателен.

«Стой», – чуть не сказал Дай.

Однако Лес уже развернулся. И нацелился на женщину в белом, несомненно, чтобы предложить ей пару-тройку советов, как держать ракетку – спаситель с наброшенным на плечи, словно плащ, полотенцем. Эта улыбка. Опасно.

Глава шестая

Самым замечательным в детстве было то, что никто не обращает на тебя внимания. А раз никто не обращал внимания, ты по большей части мог делать что тебе угодно, независимо от положения – пока тебя не поймают.

А Тедди превосходно умел не попадаться.

Он сжимал кулаки, заставляя мышцы вздуваться, и мчался вверх по крутой черной лестнице. Тедди слышал, что до ужина валлийские боксеры, скорее всего, будут здесь, на большой палубе, и он хотел быть первым, кто с ними встретится. Его хозяйка, миссис Астор, только и говорила что о двух боксерах и об их бое сегодня днем в гимнастическом зале, и Тедди очень жалел, что не видел этого сам, не в последнюю очередь потому, что никогда не бывал в гимнастическом зале и только узнал, что такие бывают.