Печать смерти

Во дворе начальника ночной стражи ждала его лошадь и эскорт из трех человек. Один из них услужливо придержал стремя, пока командир садился в седло.

– Проследите, чтобы к арестанту никого не пропускали, – уже с лошади отдал он указание коменданту башни, вышедшему проводить начальство на крыльцо. – И чтобы никто с ним не заговаривал!

Комендант склонил в поклоне голову. Он был старше годами и родовитее своего начальника, но карьера последнего шла в гору необычайно стремительно. Ходили даже слухи, будто капитан спит с госпожой герцогиней. Слухам комендант не верил, а и не грех лишний раз поклониться влиятельному человеку!

– А если посетить арестанта пожелает Его Светлость? – на всякий случай решил уточнить он.

Иринг придержал поводья, вороной конь сарбаканских кровей (под стать сабле) заплясал на месте.

– Все мы слуги Его Светлости, – после недолгого размышления ответил он, – и обязаны исполнять его волю. Но, кроме того, нам с вами надлежит печься о безопасности герцога. Этот же арестант, хоть выглядит вполне безобидно, целых три года служил подмастерьем у мага. Кто знает, каких заклинаний он у него наслушался и какие сумеет при случае применить? Поэтому представлять пленника герцогу следует с большой осторожностью. Но не беспокойтесь, я собираюсь вернуться не позднее чем через час и лично проконтролирую все посещения.

Капитан тронул шпорами жеребца, и тот сорвался вскачь прямо по тюремному двору, стража на воротах едва успела отворить их. За начальником ночной стражи устремились его сопровождающие.

Комендант отвесил еще один почтительный поклон вслед. Он не стал напоминать Ирингу общеизвестную истину о том, что не прошедший посвящения в маги подмастерье вряд ли сумеет наворожить что-нибудь страшнее чирья. Опять же выскочивший по его (коменданта) недосмотру чирей на носу Его Светлости вполне может стоить доходного места! Так что начальник прав, и лучше уж изолировать арестанта от любых посещений до его возвращения.

Кавалькада из четырех всадников осадила своих коней у аккуратного двухэтажного особняка в Старом городе, окна из цельного стекла сияли на весеннем солнце, но внутреннее убранство дома мешали разглядеть плотные розовые занавеси.

Иринг спешился и приказал ожидать его в кабачке, немного дальше по улице. Двери особняка гостеприимно распахнулись при его приближении. В доме жила официальная любовница капитана, так что для его подчиненных ничего необычного в таком посещении не было.

Между тем их командир, вместо того чтобы подняться по лестнице в господскую спальню, вслед за пожилой служанкой с чистым строгим лицом прошел через холл и свернул в служебный коридорчик. Горничная проводила его до холодной кладовой, а когда молодой господин нырнул за толстые дубовые створки, осталась терпеливо ждать у двери. Обычные кладовые не имеют второго выхода, но эта не была обычной. За связками подвешенной к балкам колбасы и окороков и рядами бочонков с прошлогодним пивом, умело замаскированная полками с вареньем, находилась дверь в тайный ход. Узкий, едва повернуться, коридор вел сразу через три стоящих впритирку особняка, причем хозяева двух других даже не подозревали об этом. Другой конец хода выводил в малую трапезную Храма Прародительницы Неба. Здесь вкушали пищу только Первые Учителя, а о приближении гостя заранее оповещал колокольчик в комнате у старшего нарна.

Обтирая плечами паутину и пыль с каменных стен, капитан «Ночных» быстрым шагом преодолел несколько сотен ярдов, отделяющих его от храмовой трапезной. Дверь в его ожидании уже была отперта, визитера встречал сам нарн Хэйворд.

– Приветствую вас с любовью! – сверкнул улыбкой капитан «Насаждающих». Старший жрец богини стоял выше его в храмовой иерархии, но он пренебрег полным поклоном, кивнув головой, как равному. Нарн нахмурился, но стерпел дерзость. После неудачи с похищением печати основные надежды служители храма возлагали на капитана тайной гвардии.

– Встречаю тебя с любовью, – проворчал он церемониальную фразу, указывая гостю на один из стульев, расставленных вдоль длинного обеденного стола, и сам занимая место во главе. – Ты переговорил с мальчишкой?

– Конечно. – Капитан присел на предложенный стул, небрежным жестом стряхнул налипшую на камзол паутину.

– И что, он будет молчать?

– Будет. – (Нарн облегченно вздохнул.) – Если мы с вами позаботимся об этом.

Жрец тут же вскинулся:

– Что это значит?

Иринг находил явное удовольствие в том, чтобы держать в напряжении зажиревшего храмового служителя. Он бы с наслаждением продолжил эту игру, да время поджимало. Комендант прав: магистр или сам герцог впрямь могли в любой момент пожаловать в Роковую башню – взглянуть на дерзкого вора.

– Это значит, досточтимый Учитель, что я пришел за «небесным порошком». Велите принести мне из ваших запасов самого лучшего.

– Зачем? – искренне удивился нарн.

– Затем, что наш узник должен переступить за край Бездны наиболее естественным образом.

– Но ты же сказал, он согласился молчать?

– Он-то согласился. – Улыбка капитана из ироничной превратилась в издевательскую. – Но согласится ли с ним палач? Кто вообще додумался послать на такое дело этого трусливого грызуна? Странно, что он не умер со страха еще до того, как украсть камень!

– Не тебе обсуждать выбор богини! – огрызнулся Хэйворд.

– Ну если это выбор богини… – в притворном смирении опустил голову капитан. Он ни за что не стал бы подвергать сомнению выбор Прародительницы Неба, но в Данном случае был уверен, что ответственность за него большей частью, если не полностью, лежит на старшем нарне.

Вероятно, и сам Первый Учитель ощущал нечто подобное, потому сразу же сбавил тон:

– Если ты опасаешься, что Гастон не выдержит пыток, почему не отправишь его за Край более простым способом?

– Например? – Теперь лицо капитана сохраняло почтительно-серьезное выражение, но Хэйворд мог поклясться, что про себя тот буквально покатывается со смеху над недогадливым жрецом. – Прикажете утопить его в миске с супом?

«Ладно, посмеешься еще у меня, щенок!» Вслух нарн произнес другое:

– Он мог бы повеситься.

– Тогда пришлось бы брать в долю моего друга коменданта, а он хоть и предан мне по долгу службы, но не настолько, чтобы пойти на риск. Во всяком случае, не бесплатно. Добавь сюда гонорар исполнителю. Не вижу нужды посвящать в наши дела такую прорву народа, да и деньгами расшвыриваться незачем. Послушник умрет от чересчур большой порции «небесной дури». Я, конечно, накажу тюремщиков за то, что не обыскали узника как следует, но слишком зверствовать не стану. В конце концов, эти «ловцы небес» страсть как изобретательны по части сокрытия своей дряни.

На полном, лишенном загара лице Первого Учителя отразилась интенсивная работа мысли; в результате он нашел предложение капитана разумным, после чего поднялся с деревянного кресла во главе стола и отправился к парадному выходу из трапезной. Иринг проводил его недовольным взглядом. Жрец передвигался медленно, чему способствовал немалый живот, а также и чудовищное самомнение, не позволявшее ему вышагивать менее величаво.

Минуты между тем продолжали бежать. Ожидая возвращения нарна, капитан встал и прошелся вдоль стен трапезной, украшенных лепниной. Большинство рельефных изображений представляли славные деяния богини. Особенно ему нравилось выпуклое изображение Ифет, летящей с венцом в руке навстречу сыну – Улле. Иринг поцеловал кончики собственных пальцев и прижал их к изящной ножке – выше дотянуться не мог, да и не хотел. (Лишь глупец может счесть унизительным преклонение перед совершенной женской лодыжкой.) «Прими мое восхищение, Прекраснейшая!» – прошептал, вспоминая истинный облик божества, явленный ему в день принятия капитанского чина. Показалось, будто гипсовое личико тронула улыбка. Ничуть не сомневаясь, что это – проявление божественной благосклонности, капитан отвесил скульптуре почтительнейший поклон. Когда он распрямлялся, в комнату как раз входил Хэйворд.