Грязная жизнь (ЛП)

Ростом в сто шестьдесят семь сантиметров, со стройной фигурой, вьющимися рыжими волосами, собранными в небрежный хвост и парой глаз цвета настолько насыщенной зеленой прохлады, которые вы когда-либо видели — она сила, с которой нужно считаться. Её чёрные спортивные штаны и большая чёрная толстовка дают понять, что она только вылезла из постели, и я предполагаю, что большая часть её ярости связана с эмоциями ужаса, которые она, должно быть, испытала, когда её телефон зазвонил в три часа ночи.

Эйлин подтвердила это, когда подошла ко мне, подняв руку и указывая на меня пальцем, предупреждая и произнося с сильным акцентом:

— Ты отправил одного из моих мальчиков в могилу раньше времени, Юлий Картер, и ты заберешь другого только через мой труп. Запомни мои слова, мальчик.

Она смотрит на меня снизу вверх, хотя, кажется, что она смотрит на меня свысока и с отвращением.

— А я не планирую умирать.

Прежде чем я успеваю ответить, наверху срабатывает звонок, и раньше чем кто-то успевает пошевелиться, я смотрю на Брадена и спокойно советую:

— На твоём месте я бы открыл.

Но Эйлин смеётся, недоверчиво глядя на меня.

— Думаешь, ты здесь раздаёшь приказы, не так ли, мальчик?

Годы курения отчётливо видны благодаря морщинам вокруг её рта. Она смотрит на сына, с предупреждением сдвинув брови:

— Ты ответишь на вопрос, и тебе придётся иметь дело со мной, сынок Джим.

У меня есть власть. Я в её доме, только что подстреливший её сына, а теперь сижу с опущенным пистолетом, но этим никого не одурачишь. Я быстрее любого из этих уродов.

Глубоко вздохнув, поворачиваюсь к зрелой женщине и говорю без намёка на злой умысел, несмотря на то, насколько это трудно:

— Твой сын направил пистолет на мою женщину, планировал убить её прямо у меня на глазах. Что бы сделала ты, Эйлин? Я сделал только то, что должен был, и, как ты видишь… — Я показываю подбородком на противоположную стену, где сидит Коннор, держась за своё раненное плечо, морщась от боли. Рука с дырой в центре ладони прижимается к его вытянутому бедру, дрожа. — Коннор жив. — Гляжу на раненного мужчину. — Должен добавить, что это больше того, что он заслужил.

Эйлин ошеломлённо моргает в неверии.

— Так вот в чём дело? В женщине? — Она смотрит на Алехандру и хмурится. — Из-за этой бродяжки?

Щёки Алехандры вспыхивают ярко-красным. Она открывает рот, из которого вырывается поток латиноамериканских проклятий, не совсем понятных мне. И, боже мой, член хочет отдать ей честь.

— Эта бродяжка… — я тянусь рукой с пистолетом почесать бровь и продолжаю тихим и угрожающим голосом, — моя жена.

Звонок звенит повторно, дольше, чем в первый раз.

Я замечаю тот самый момент, когда она теряет свой пыл. Он медленно сочится из неё, заменяясь робостью, которая бы заставила меня рассмеяться, будь ситуация другой.

— Понятно, — отвечает Эйлин.

Моё терпение не выдержало.

— Если ты хочешь, чтобы твой сын умер этой ночью, во что бы то ни стало, не обращай внимания на медсестру, которая ждёт снаружи.

Браден смотрит на Шейна, который качает головой. Шейн умён, он знает своё место, и, если их мать не даст добро, они ничего не сделают.

Глаза Эйлин сужаются от подозрения, ища на моём лице какие-либо признаки недоверия. Она ничего не находит, и после осторожного кивка в сторону Брадена, он идёт по коридору, чтобы впустить Аиду. Мы сидим молча, наблюдая друг за другом, ожидая обещанной мной помощи. В коридоре раздаются шаги, и когда Браден возвращается с невысокой круглой женщиной с чёрном сумкой, я улыбаюсь, смотря на раздражённое выражение лица Аиды.

— Что, вы не слышали, как я звонила?

Я не собираюсь стоять, и знаю, что Аида поймёт, почему. Я не повернусь спиной ни к одному из этих ирландских ублюдков. Ни за что и ни при каких обстоятельствах. Я останавливаю свой взгляд на Эйлин, давая Аиде понять, кто тот человек, который был в этом виновен.

— Мы слышали тебя.

Аида со вздохом проходит дальше в комнату, кладёт сумку на стол, открывая её и вынимания медицинские инструменты. Она полностью игнорирует Келли и спрашивает:

— Что сделал этот парень, у которого дерьмо вместо мозгов, чтобы его подстрелили?

Алехандра холодно отвечает:

— Он пытался убить меня.

В этот момент Аида поворачивается, узнав Ану с удивлённой улыбкой.

— Ну, посмотрите, — она невесело фыркает. — Ты чиста и вовсе не мертва.

Аида закатывает глаза.

— Я вообще не могла предугадать такой поворот событий. Ох, стой. — Она на мгновение останавливается, приподняв брови в притворном удивлении. — Могла.

Алехандра не улыбнулась, но на её глазах собрались морщинки.

Эйлин не может отвести глаза от Алехандры. Она задумчиво смотрит.

— Я знаю тебя. Ты та, о ком все говорят. Девчонка Гамбино. — Жестокая улыбка растягивает её губы. — Ты убила своего мужа.

— Нет, я этого не делала, — Ана отвечает слишком быстро, её щёки горят.

— Технически, — перебил я, — Линг убила его.

Эйлин качает головой, пристально глядя на Алехандру.

— Твой муж умер всего секунду назад, а ты уже связала себя узами с этим человеком? — Она наклонила голову ко мне. — Тебе не стыдно, дитя?

Аида выпрямилась от этих слов.

— Связала узами? — Вытаращив глаза, она в шоке смотрит на меня. — Женат? — она фыркает с весельем. — Это было быстро даже для тебя, мистер Картер.

Алехандра отталкивается от стола, к которому прислонилась и направляется к Эйлин, когда я протягиваю руку, чтобы схватить её запястье и обхватить её плечи и грудь, прижимая к себе.

Мой гнев нарастает, но тепло от тела моей жены действует на меня успокаивающе.

— Я не думаю, что это кого-то касается. — Пристально смотрю на Эйлин. — Вас в особенности.

Не поворачиваясь к ней лицом, я говорю:

— Аида, не надо его латать. Не сейчас. — Я бросаю взгляд на Брадена. — Я пришёл сюда за помощью. Была заключена сделка, и Браден предложил свои услуги в обмен на любое одолжение с моей стороны. Насколько мне известно, Коннор попрощался со своей жизнью, когда направил пистолет на мою жену. Теперь выбор за тобой, Эйлин. — Я останавливаюсь на мгновение. — Потерять ещё одного сына от моей руки или отказаться от одолжения, которое я обещал Брадену, взамен на жизнь Коннора.

Браден издаёт громкий, вынужденный стон.

— Чёрт возьми. — Он показывает рукой на место, где сидит его раненный брат, выглядя более чем разгневанным. — Тогда убей его. Он никогда мне сильно не нравился.

— Пошёл ты, тупой мерзавец! — кричит с пола Коннор.

Эйлин кричит:

— Заткни свой вонючий рот, Брай. — Она указывает на Коннора. — Это твоя кровь. Ты не будешь говорить о своём брате в таком ключе, понял? Семья — это всё.

Шейн плотно закрывает глаза и пытается прикрыть рот, но всё равно никто не замечает, как трясутся его плечи от беззвучного смеха.

Эйлин вздыхает, раздражённо ущипнув переносицу.

— Зачем ты это сделал, Кон? — Она опускает руку, глядя на сына. — Я никогда не думала, что ты сделаешь что-нибудь настолько тупое.

Коннор скривился, когда подвинулся, чтобы сесть прямо.

— Я не знал, что они женаты, мам. — Он обращает свой мрачный взгляд на Алехандру. — За неё объявлена награда. Я думал её получить.

Вознаграждение…

Бл*дь.

Люди делали глупые вещи за деньги. Это была ещё одна вещь, которая совсем не вовремя.

— Как ты узнал об этом вознаграждении?

Коннор ухмыляется, колеблясь.

— Мужик Гамбино, брат того, кого она убила. Он обходил всех, оставляя её фотографии, надеясь, что кто-то захочет нажиться.

— Ты? — я спрашиваю спокойно. — Я имею в виду, ты отчаянно пытаешься заработать?

Коннор Келли пытается пожать плечами. Его лицо бледнеет, и он издаёт мучительное рычание:

— Мне не нужны деньги, но она прямо здесь. Я принял это как знак, нельзя его игнорировать, когда он так мило падает прямо в твои руки.

Алехандра задает вопрос, который крутится в моей голове: