Страница 67 из 88
Джио передвигается в кресле.
— Ладно, думаю, к этому времени ты знаешь, что слухи распространились, — он насмехается. — Поздравления счастливой паре.
Он слегка хлопает в ладоши, затем поворачивается к моему брату, игриво взъерошивая его волосы.
— Этот парень, а? Ты должна любить этого парня. Так много веры, так мало мозгов.
Джио встаёт, начинает ходить, все следы веселья пропали. Внезапно он останавливается и смотрит в камеру, широко раскинув руки, прежде чем положить их на бёдра.
— О чём ты, чёрт возьми, думала, Алехандра?
Он смотрит на экран, будто ждёт ответа.
— У нас были хорошие отношения, ты, я и Дино. Ты была хороша для нас. То есть, ты боролась, но в глубине души я знаю, что тебе это нравилось. Ты не доставляла нам трудностей. Каждый раз было одно и то же. Ты сражалась, ты ломалась, а затем сидела и брала всё, как хорошая девочка. Ты была тихой, кроткой и чертовски жалкой. — Он пялится. — Именно такой, какой должна быть женщина.
Сидя рядом с братом, он пожимает плечами.
— Так что же случилось? Что изменилось?
Он кивает, будто осознавая причину.
— Хорошо, значит, ты беременна. — Он закатывает глаза и усмехается. — И что, чёрт возьми?
Наклонившись, Джио успокаивается и кладёт пальцы на губы, прежде чем отвести их и заявить:
— Мне нужно, чтобы ты поняла, что этот ребёнок, этот щенок, теперь мой. Я заявляю, что он мой, и я иду за тобой и за ним, — он жестоко ухмыляется. — В конце концов, мне нужно заботиться о своей семье. Мальчику понадобится его дядя. — Он быстро бросает взгляд на моего брата, прежде чем снова повернуться в камеру с закрытыми глазами. — По крайней мере, один из них.
Он встаёт, тянется за спину и достаёт большой охотничий нож, осторожно проводя пальцами по острому лезвию.
— Ты что, думаешь, я отпущу тебя, как будто ничего не случилось? — Он бросается вперед, останавливаясь перед тем, как попасть в камеру, его глаза сверкают, и он рычит сквозь стиснутые зубы: — Ты забрала единственного человека, который меня понимал. Единственного грёбаного человека, у которого получилось. Понять меня.
Джио отходит и успокаивающе проводит рукой по коротким волосам.
— И посмотри, с кем ты меня оставила. — Он бросает на меня взгляд, говорящий «Какого хрена?» — Мой младший брат, Люк? Чёртов гомик? Готов поспорить, если ты спустишь его штаны, то найдешь гребаную киску, где должен быть его член. Мистер Нет ненужному насилию. Мистер Заниматься любовью, как денди. — Он с отвращением качает головой. — Ты долбаная сука. Я выпотрошу тебя за это.
Он делает паузу, а затем смотрит в камеру так, как будто только что к нему пришла идея лучше.
Джио берет свой нож и продолжает:
— Тебя нужно наказать, Алехандра, и, поскольку тебя здесь нет, кто-то должен тебя заменить.
Когда он подходит к моему брату, я уже рыдаю.
— Нет, — хрипло шепчу я, моё тело содрогается от слёз. — Пожалуйста, не надо.
Но я знаю, что мои просьбы бессмысленны. Это видео показывает мне то, что уже произошло. И в глубине души я знаю, что мой брат уже мёртв.
Джио хватает Мигеля за волосы и с силой тянет вниз, пока они не соприкасаются нос к носу. Мой брат вздрагивает от его рычания:
— О чем ты думал, разговаривая с Фалько? — Он сильнее запрокидывает голову. — Ты не имеешь права разговаривать с таким мужиком, гребаный педик. — Оскорблённый донельзя, он отпускает его на минуту, только чтобы ударить по лицу. — Расскажи мне, что ты отправил ему, и я отпущу тебя.
Джио снимает импровизированный кляп, губы брата кривятся, его ответ слабый и хриплый:
— Пошёл ты, больной ублюдок.
Джио жестоко смеется, прежде чем ударить его по голове. Пока Мигель стонет, Джио сворачивает шею и злорадствует:
— Если я правильно помню, твоя сестра сказала то же самое, когда я привязал её к кровати Дино и взял её тугую маленькую задницу.
Он хватает свою промежность и слегка встряхивает.
— О да, она хорошо кричала, но держу пари, ей понравилось это дерьмо.
Параллельно я слышу быстрые шаги, а затем что-то позади меня разбивается. Юлий издаёт звериный рёв, который потрясает меня, но недостаточно, чтобы отвести взгляд.
Слёзы не прекращаются, когда я смотрю, как Джио избивает моего брата. Когда он вонзает нож ему в грудь, я издаю рыдающий вопль и падаю назад в шоке от того, чему я только что стала свидетелем.
— Нет, нет, нет, — плачу я. Всё моё тело слабеет и дрожит.
Я закрываю глаза, чтобы справится с горем, но только на мгновение.
От звуков стона моего брата, я смотрю на экран и почти жалею об этом.
Джио, прижав стул моего брата к земле, изо всех сил несколько раз наносит ему удары ножом в живот и грудь, и я могу только наблюдать, как мой брат заторможено моргает, хрипя на последнем дыхании.
Я больше не плачу. Не могу.
Эмоции оставили меня. Остаётся лишь туманная отстраненность.
Я оцепенела.
Мне холодно.
Кровь шумит у меня в ушах, и я едва моргаю, когда Джио разрезает моего брата от груди до живота, смеясь, и начинает вынимать его внутренности, выпотрошив его. Мой брат дрожит и трясётся, когда из уголка его рта капает кровь.
Прежде чем он обретает покой, Мигель поворачивается лицом к камере, его глаза закрываются в усталой темноте, которая скоро станет вечной, и выдыхает, хрипя:
— Ана… Бейся… Кричи… Борись.
Я не нахожу утешения в том, что мой брат умер гордым человеком. Не тогда, когда пустой сосуд, в котором он был, так открыто смотрит на меня, безмолвно проклиная меня в глубине ада.
Джио стоит на коленях над моим братом и вытирает лезвие о штаны.
— Я не хотел этого, Алехандра. — Он смеется сам с собой. — Кого я обманываю? — он усмехается, всё его лицо в крови. — Да, я это сделал. И мне это понравилось. Я стал чертовски твёрдым от этого.
Мои кишки содрогаются от осознания, что это не его кровь.
Он подходит к стулу, собираясь сесть и переступая через моего брата.
— Итак, что мы узнали сегодня?
Положив руки на колени, он переплетает пальцы и, не мигая, смотрит в экран.
— Ньютон сказал, что на каждое действие есть равное и противоположное противодействие. — Он смотрит на тело моего брата, приподняв брови, затем улыбается. — Я думаю, он прав.
Он бормочет в спокойствии с мрачным лицом:
— Ты забираешь у меня, я забираю у тебя.
Джио встает и клянется:
— Я иду за тобой, и тебе лучше быть готовой, когда я приеду, детка.
Берет камеру в руки. Экран дрожит, когда он ставит его на уровень глаз.
— Я хотел подождать, но, думаю, мне стоит прямо сейчас рассказать вам хорошие новости. — Он тихонько хихикает. — Мой отец хочет, чтобы наши семьи были связаны вновь. Он намерен попробовать ещё раз. Они желают, чтобы я женился на Веронике, но, как оказалось, Люк хочет её. О, я боролся за то, чего хочу. Тебе это понравится.
Его улыбка темнеет, когда он тихо и ядовито говорит:
— Я получил Розу.
Экран гаснет, а вместе с ним и мой разум.
За последние пять минут я стала свидетелем ярости безумца, смерти моего брата и обещания сделать мою тринадцатилетнюю сестру постоянной жертвой изнасилований, жестокого обращения и моральных пыток.
Чем он думал? Считал, что я просто буду сидеть, сложа руки, и позволю этому случиться?
Бл*дь, нет.
Я тут же принимаю решение.
Я убью Джио.
Я убью его сама.
Неожиданные чары смелости расцветает из глубины моего живота. Я буду готова к его появлению.
Повернувшись на пятках, выхожу из комнаты, крича:
— Пригласи синьора Фалько. Позвони ему прямо сейчас. Если мой брат что-то ему отправил, это должно было быть важным.
Что бы это ни было, ради меня самой, я молюсь, чтобы это было полезным.
Глава 38
ТВИТЧ
Богдан Михаилович (прим. пер. фамилия на серб.: Mihailović) сентиментальный п*дор. Он также третий в моём списке.