Если движется небо

– А попроще?

– В жизни не существует простых путей.

Лейф сердито насупился. Не то чтоб слова ликтианки его разозлили, но ему сейчас было не до пространных философствований. А вот от действительно дельного совета он бы не отказался. Но за неимением последнего придётся ломать голову самому.

Судя по Ликтису, лиловые мундиры всерьёз за него взялись. Нейромодулятор ли тому причиной, или угнанный катер, или что ещё – но его хотят поймать явно не для того, чтоб премию вручить. А сейчас, когда он остался без нейромодулятора, он ничего не может им противопоставить. Можно продолжать убегать, но рано или поздно его загонят в угол.

Сдаться добровольно? Рассказать свою историю, выложить всё до последней точки, попросить о помощи?

Не поверят.

Но эта ликтианка знает, что он говорит правду! Она подтвердит, что он не лжёт.

Хорошо, допустим, поверят. А что потом? Отпустят на все четыре стороны и оставят в покое? Сомнительно. Скорее, будут изучать. Ставить опыты. И вряд ли ему это понравится.

Найти правозащитников, сторонников, предать свою историю огласке, заручиться поддержкой каких-нибудь общественных фондов "для обиженных и оскорблённых"? Добиться справедливости, новых документов, восстановления в правах, моральной компенсации... Скукотища смертная. Нет, если б ему было лет эдак пятьдесят, он бы ещё подумал.

Отправиться на какую-нибудь отдалённую планету, попросить политического убежища? Циары, кажется, не выдают братьев-по-разуму, которые добровольно приняли их вероисповедание, подданство и налоговое резидентство.

Лейф тихо фыркнул. Даже в мыслях всё это выглядело низко, мелочно и противно. К тому же, теперь он подспудно боялся вновь увидеть то, что ему довелось наблюдать на Ликтисе: расслаивающееся, распадающееся на фрагменты небо.

Если уж лететь, то на астероид или крупную станцию – там как-то спокойнее.

Неоспоримым преимуществом ликтианских кораблей было то, что из перемещения в субпространстве можно было выйти в любой момент, и хронокоррекция не требовалась. Правда, скорость такого полёта всё-таки существенно уступала стремительности нуль-перехода, поэтому изобретение ликтиан не пользовалось популярностью у иных рас. Но сейчас для Лейфа это было только плюсом: сверяясь с картами, развёрнутыми на слегка подрагивающей голограмме, он искал подходящую точку выхода из субпространства. Все надписи были на ликтианском, но координаты и юникоды обитаемых планет мальчик помнил наизусть.

Вот Люцерна – политический и административный центр Ойкумены. Туда ему точно не нужно. Вот Циар-шесть.

Ну-ка, а это что такое? Судя по юникоду, безатмосферное небесное тело. Астероид?

– Что это? – Лейф обернулся на свою спутницу.

Читтана взглянула на голограмму.

– Глэйс. Ты хочешь скрыться от преследователей на астероиде?

– А что? – с вызовом ответил Лейф. – Вам-то какое дело? Не бойтесь, я отпущу вас после посадки, – добавил он.

– Благодарю, – учтиво кивнула ликтианка. Так, будто они были добрыми друзьями или как минимум хорошими знакомыми.

Похоже, у этой расы напрочь отсутствуют мстительность и злопамятство. Интересно, что по этому поводу думают ксенопсихологи?

– Только, боюсь, тебе не удастся далеко уйти, – ликтианка с сожалением вздохнула, и Лейф не смог определить, притворное это сочувствие или неподдельное. – Скорость передачи информации через межпланетную сеть связи выше, чем у нашего корабля. Кроме того, этот корабль наверняка уже числится в угоне.

Конечно, она была права, и было бы глупостью это не признать. Но у Лейфа не было выбора.

– Проблемы надо решать по мере их поступления, – он ввёл координаты и дал бортовому компьютеру команду на выход из субпространства. – Чему быть, того не миновать.

На Глэйсе путешественников встретили прохладно – Лейф неуклюже скаламбурил, что на астероиде, на три четверти состоящем из сухого льда, не могло быть иначе. Как промышленный спутник Люцерны, инфраструктура Глэйса отличалась почти спартанским аскетизмом, – впрочем, минимум удобств здесь всё же имелся. А вот живых людей, равно как и братьев-по-разуму в космопорте почти не было.

– Мы работаем в формате пит-стопа, проход за пределы космопорта закрыт, – будничным тоном пробубнил дежурный на довольно корявом юнивёрсе. – Постановление правительства от двенадцатого...

– Проход закрыт? – перебила читтана. – Почему?

– Военное положение, – скупо выплюнул мужчина. – А вы, что же, ни сном ни духом?.. Надо следить за новостями-то. Вон что в мире творится. – Он кивнул на старенькую плазму. По экрану медленно ползла эскадрилья военных кораблей; в углу тревожно пульсировала пометка "прямой эфир".

Ликтианка шагнула к экрану и в ужасе окаменела, словно впав в транс.

– Минорам выдвинули ультиматум, – охранник всё-таки решил снизойти до объяснений. – Только они, похоже, не спешат признавать свою вину и соглашаться на наши требования. Так что переговоры эти заранее провалены. Если хотите знать моё мнение, не стоило Союзу Дружественных Рас тянуть альбина за хвост. Нужно было принять меры сразу.

– Что ещё за Союз? – нахмурился Лейф.

– Человечество, альбины и орнитты объединились против общего врага, – осклабился мужчина. – Насколько я знаю, остальные расы не сегодня-завтра присоединятся к Союзу – ведь их планеты тоже подверглись нападению.

– Так за аннигиляцией стоят миноры? – недоверчиво пробормотал Лейф и заслужил ещё один подозрительный взгляд, которым его окинули с ног до головы.

– Вы с какой луны свалились, голубчики? Уже даже в распоследнем захолустье каждая собака знает все подробности. Втайне от братьев-по-разуму миноры соорудили аннигилятор запредельной мощности. Очевидно же, что они задумали уничтожить дружественные цивилизации, чтобы встать во главе Юнивёрса и единолично править миром.

– Аннигилятор?! – У Лейфа упала челюсть. – И... есть доказательства?

– А как же! Думаете, миноров обвинили голословно? По мне, так этим высокомерным заносчивым моллюскам давно пора было дать понять, что они не боги. Надо же, высший разум выискался!

Лейф подумал, что у него сейчас голова пойдёт кругом от таких откровений. Он хотел было возразить, что пусть лично он не особо жалует миноров, но не считает их способными на вероломное коварство, да и стремления к мировому господству никогда за ними не наблюдал, – но, обернувшись, он моментально забыл обо всём, потому что увидел ту, кого меньше всего ожидал здесь увидеть.

Сделав пару шагов навстречу, мальчик остановился в нерешительности, всё ещё не веря своим глазам.

– Фелис?

В крошечной кают-компании на корме "Лючии" было прохладно. Устроившись с ногами в кресле, Фелис зябко куталась в наброшенную на плечи куртку и старалась не думать ни о чём – потому что стоило ей только начать размышлять о происходящем, как мозги вскипали, а черепная коробка трещала от перенапряжения. Однако как она ни гнала прочь тревожные мысли, они вновь и вновь возвращались на обкатанные рельсы, не давая своей хозяйке покоя.

Неужели за всем этим безумием действительно стоит мальчуган, случайно встреченный ею на Альбедо?

Но даже если это так, возникает вопрос, каков механизм данного процесса. Непохоже, чтоб Лейф действовал осознанно, – скорее, это происходило помимо его воли.

Допустим, Лейфа удастся найти. Но что это даст? Сможет ли он остановить аннигиляцию, если она ему неподвластна? Вряд ли.

А если это не остановится, что тогда? Вся Вселенная превратится в прах, в облако субатомных частиц? И не будет ничего и никого – лишь извечный мрак.

Фелис содрогнулась, и причина была вовсе не в холоде. Реальный конец света оказался отнюдь не таким романтичным, привлекательным и зрелищным, каким его старательно рисовали писатели и кинематографисты.

– Вы позволите?

Тихий голос Рамель заставил её вздрогнуть. Девушка кивнула альбине.