Если движется небо

– Приношу свои извинения за все эти формальности, – сухо сказал Ля-фа. – Объект режимный и строго охраняется, а изыскания, что ведутся в этих стенах, требуют неукоснительного следования правилам.

От внимания Алана не ускользнуло, что его напарник избегает смотреть на Ля-фа и вообще старается держаться на максимальном расстоянии от своего соплеменника, насколько позволяло ограниченное пространство платформы.

– Разумеется, у нас имеется внутренняя служба безопасности, – бросил Ля-фа небрежно, – однако ситуация нешуточная, я бы даже сказал, чрезвычайная. И задействование планетарных служб правопорядка – резонно и оправдано.

– Можете не сомневаться, мы сделаем всё, что в наших силах, – вежливо заверил его Алан. В отличие от своего спутника, никакого особого благоговения перед Ля-фа не испытывающий, он не видел смысла ходить вокруг да около. – Итак, ближе к делу.

– Как вам будет угодно, – Ля-фа, похоже, тоже не видел необходимости в излишних экивоках. – Наш центр занимается преимущественно фундаментальными исследованиями. Однако если изыскания находят практическое применение, мы не оставляем такие разработки в зачаточном виде. Один из самых масштабных наших проектов привёл к созданию поистине революционного устройства. У него ещё нет официального названия, но если бы оно и было, вряд ли я смог бы... – он многозначительно замолчал, давая понять, что уже и так сказал едва ли не больше, чем ему было позволено.

Платформа притормозила у проходной, и Алан уже хотел было сойти с неё, но минор приложил к турникету круглый оранжевый жетон, висевший на цепочке, и платформа вновь пришла в движение.

– И в чём же его польза, этого устройства? – деловито осведомился Алан. – Нет, если это коммерческая тайна, можете не отвечать. Но коли уж дело имеет отношение к предстоящему расследованию, имеет смысл предоставить нам побольше конкретики, а не только расплывчатые намёки. Мы не работаем вслепую.

– Данные засекречены, как вы понимаете, и раскрывать многие детали я не имею права, – Ля-фа качнул головой, и уши его колыхнулись. – Вам достаточно знать, что устройство это позволяет манипулировать с материей, перемещая её в пространстве. Знаю, вы вспомнили о двигателях космических кораблей. Да, принцип создания нуль-перехода уже давным-давно не военная и уж тем более не коммерческая тайна. Но наше изобретение позволяет выстраивать прямые переходы в любой среде и при любом уровне гравитации. Понимаете, что это значит? Порталы. Не квантовые ретрансляторы, передающие информацию, а настоящие порталы, пассажирские и грузовые. Контейнеры с товаром можно будет пересылать с планеты на планету напрямую, минуя космос. Колоссальнейший прорыв, ещё вчера бывший научной фантастикой! – глаза минора азартно сверкнули.

Алан покосился на Цисс-Эрьи. Орнитт вслушивался в разговор, жадно ловя каждое слово.

– Звучит многообещающе, если это правда, – признал Алан. – Какова же наша роль в происходящем?

– Прибор украден, – платформа остановилась, и Ля-фа с завидной для такого существа грациозностью переполз на пол, жестом призывая следовать за собой. – Точнее, не сам прибор, а квантовый алгоритм, записанный на физический носитель. И его нужно вернуть. Любой ценой.

Перед широкой лестницей, ведущей в здание полицейского управления, Фелис остановилась в замешательстве. На портике красовались гербы Юнивёрса, Ойкумены и Лаймы, все три – одинакового размера, что несло в себе плохо скрытый подтекст: Лайма – колония в составе Ойкумены; Ойкумена, в свою очередь, – независимая единица в составе Юнивёрса, но Юнивёрс – надгосударственное образование, и его возможности строго регламентированы.

Обыватель видел в этом красивую аллюзию на паритет и прочую либерально-демократическую мишуру; более мудрый взгляд же мог углядеть здесь явный намёк на вынужденный компромисс, неизбежность которого диктовалась пересечением интересов всей троицы: человечества в целом, планеты в частности и Содружества разумных рас, забыть про которое было невозможно с момента самого первого контакта.

От пафосного вида официальной символики Фелис стало не по себе.

Может, не надо?..

Нет. Если дело настолько серьёзно, нельзя оставаться в стороне. Даже если она ошибается, даже если её находка – чья-то злая шутка, даже если её поднимут на смех...

На секунду ей стало обидно, но она заставила себя подняться по ступеням и толкнуть тяжёлую дверь.

В облицованном чёрным мрамором вестибюле было прохладно и пусто – если не считать дежурного за стеклом.

– Что у вас? – скучающим тоном протянул мужчина, не утруждая себя приветствием.

– Эээ... – Фелис растерялась, запоздало сообразив, что не знает, как рассказать обо всём в двух словах. – У меня оказалась... странная вещь. Возможно, опасная.

– С действительно опасной вещью вы бы сюда не прошли, – меланхолично отозвался дежурный. – Детекторы не позволили бы... Будете писать заявление?

Фелис перехватила рюкзак поудобнее.

– А нельзя ли поговорить с инспектором? Это действительно важно. А в заявлении всего не напишешь...

– Все инспекторы сейчас заняты, – похоже, полицейский не очень-то ей поверил. – Если есть время, ждите, пока кто-нибудь не освободится.

Фелис огляделась по сторонам. Единственным предметом мебели здесь был длинный ряд стульев, скреплённых между собой стальным прутом и прикрученных к полу. Садиться на них не хотелось, и хотя стоять с тяжёлым рюкзаком за плечами было не слишком-то комфортно, Фелис чувствовала, что рюкзак лучше не снимать. Да и вообще выпускать из рук.

Скорее пытаясь отвлечься от тревожных мыслей, чем из желания скрасить ожидание, девушка подошла к информационному экрану, пестревшему разнообразными объявлениями. Примерно половину занимала всякая лабуда, а на оставшейся части демонстрировались имена и портреты лиц, находящихся в розыске. В основном – люди и орнитты, но были здесь и представители других рас. Лишь миноры как самые законопослушные вовсе отсутствовали.

Лейфа она узнала сразу. Даром что не фото, а фоторобот, скомпилированный на компьютере, – мальчуган на портрете был как живой. Вместо имени стоял прочерк, ниже значилось "межпланетный розыск, уровень опасности 1".

Ого.

Если бы мальчишка просто сбежал из дому, его вряд ли искали бы по всему Юнивёрсу! И с какой это стати ему присвоили первый уровень опасности? Он, что, ходит с нейтронной бомбой в кармане?..

Фелис попыталась вспомнить всё, что Лейф рассказывал о себе. И чем больше деталей она вспоминала, тем сильнее хмурилась.

Можно ли было принять за чистую монету то, что она сочла плодами чересчур буйной фантазии, что выглядело как небылицы, в правдоподобие которых верилось с трудом?.. В лучшем случае его рассказ можно было счесть сюжетом фантастического боевика, в худшем – навязчивой идеей, бредом сумасшедшего.

Может, мальчик в самом деле болен и не в себе? Лишился рассудка, исхитрился заполучить что-то весьма опасное вроде того же ядерного оружия и пустился в бега?..

Психиатрия – единственная область медицины, где, несмотря на колоссальный прогресс человечества, всё ещё оставались белые пятна.

Девушка с недоверием покачала головой. Ну не был похож Лейф на умалишенного – и всё тут.

И почему, к слову, в объявлении не указано его имя? Имея фоторобот, выяснить имя человека по паспортным базам – дело пустяковое.

Если, конечно, человек не изменил внешность. Но это стоит немалых денег, да и все подобные манипуляции подлежат строгому контролю и регистрируются, а за игнорирование закона предусмотрен баснословный штраф и суровое наказание. Жестоко, зато гарантирует безопасность и порядок.

Фелис посмотрела на часы. Сколько ей ещё здесь торчать? Её наверняка уже ждут в консульстве, а заставлять ждать альбинов – занятие небезопасное. Она уже было развернулась к выходу, как входные двери вновь распахнулись, впуская внутрь крупного рыжего орнитта.

Фелис шагнула в сторону, уступая дорогу брату-по-разуму, и приветствуя его лёгким кивком. Впрочем орнитт не удостоил её кивок вниманием. Судя по его поведению, он тоже сгорал от нетерпения в ожидании чего-то – или кого-то.