Бандит 2

***

— Поднимайся!

Меня крепко толкнули в бок, и я секунды две не мог сообразить, где сейчас нахожусь. Потом дошло: я наелся и напился во дворце императора, а потом взял, да и задрых на диванчике в приемной. Сейчас передо мной стоял гвардеец и негодующе смотрел на меня, даже не просто негодующе, а так, будто я только что наделал кучу на паркете возле входа в императорский кабинет! Ну, заснул человек, и чего? Я же не храпел! Чего пинаться-то?!

Прикинул, как свалил бы этого наглеца, но потом передумал. Хреново начинать свою деятельность на императорской службе с того, что завалишь верного клеврета властителя! Могут и не понять.

— За мной! — коротко приказал офицер, и я, подхватив свой плащ, на котором собственно и спал, используя его как подушку, почапал следом за этим железным дровосеком. Идти было не очень легко — и не потому, что болела нога. Нога совсем не болела и была лучше прежней (хотя я и продолжал изображать хромоту). Просто я взял, да и выпил всю бутылку, а вино оказалось очень даже забористым. Голова ясная, все понимаю, а ноги не идут! Интересно, император нарочно мне такое подсунул?

Эх, и ушлый дядька! Как он лихо развел Велура — любо-дорого было смотреть! Знатный барыга! И меня они окучили прямо сказать — вмиг. Впрочем, и чего меня особо окучивать…я сейчас самая что ни на есть бесправная личность — ни денег, ни документов, ни своего дома.

С Академией — это они просто-таки в тему мне предложили. Черт с ним — отработаю я этой самой империи, главное — у меня теперь будет кормушка и возможность учиться. А я выживал и в худших условиях. Знаю, тяжко будет. Нищеброд, чего уж там…но…все когда-то начинали с ноля. А у меня — способности в магии, и очень даже серьезные, ну и мои боевые навыки, о которых я никому не скажу — на всякий случай. И…мой боевой опыт. И земной, и здешний. Поживу еще!

Гвардеец вывел меня туда, откуда я пришел — к входу во дворец. Карета Леграса так и стояла на месте, кучер нахохлившись спал на облучке под дождем, видимо уже привычный к таким ожиданиям, охраны на лошадях не было видно — видать где-то прятались. Гвардеец приказал мне ждать хозяина кареты, и я остался стоять в одиночестве, позевывая и раздумывая о дальнейшей своей судьбе.

Ждать долго не пришлось. Леграс появился через пять минут после того, как я вышел — советник быстрым шагом прошел к карете, сам открыл дверцу, запрыгнул внутрь и сделал мне приглашающий жест. Я оглянулся — может не меня зовет? Но он звал именно меня, я рванул вперед и заскочил на мягкое кожаное сиденье. Подскочивший к карете слуга захлопнул дверцу, и через несколько секунд карета мягко двинулась вперед, вызывая у меня просто-таки чувство дежавю. Если бы не грохот колес по мостовой — салон «мерседеса», да и только.

— Завтра отправляешься в Академию — быстро и резко сказал Леграс — твое имя — Петр Син Рос. В документах будет указано, что ты родом из провинции Весланд, сирота, проживал в местечке под названием Корио. Это место не так давно сожгли во время набега непримиримых ворков, убили твою семью, так как они сотрудничали с Империей. Магические способности у тебя открылись поздно, в семнадцать лет, потому ты только сейчас в Академии и появился. Никому не говоришь, что знаком со мной и с самим Императором — надеюсь, на это ума у тебя хватит.

Леграс задумался, и после довольно-таки долгой паузы, добавил:

— Я не уверен, что поступил правильно, взяв тебя на службу. Если ты меня разочаруешь — умрешь так же легко, как если бы упал со скалы на камни. Меня беспокоит твоя неуправляемость. Можно ли верить твоему слову?

— Я не предам — после небольшой паузы сказал я — Что касается неуправляемости…вы не правы. Я управляем. И буду исполнять ваши задания. Но разумные задания. Если увижу, что задание идиотское, что его исполнить нельзя, или оно просто глупо — простите, я его не выполню. Но обосную вам причину невыполнения. Я не тупой исполнитель, и не самоубийца. Я буду работать для вас — с душой, изо всех своих сил. Но большего не требуйте. Я не фанатик. И еще — мне как-то надо будет жить. Подозреваю, что стипендия у Академии нищенская. Я там буду белой вороной. А я уже привык хорошо питаться, хорошо одеваться, и вообще…

— Питание в Академии хорошее. Первые месяцы курсанты вообще из Академии не выходят — им запрещено. А насчет денег…нет, не будет пока что тебе денег. Так попробуй выжить! Тебе не привыкать нищенствовать.

Леграс усмехнулся, и я подавил прилив раздражения. Ясно — решили меня бросить в воду — поплывет, или нет. Ну, ничего…не хотите меня финансировать — что-нибудь придумаю. Главное, что у меня будет еда, крыша над головой, одежда и обувь. А без развлечений я как-нибудь обойдусь. Разберусь на месте.

— Когда в дорогу?

— Завтра. До Академии восемьдесят верст. Поедешь на почтовой карете. Она едет почти без остановок, только на смену лошадей через сорок-пятьдесят верст. Ночью послезавтра будешь уже на месте. Утром явишься к ректору Академии и передашь ему письмо. Только он будет знать, что ты мой ставленник. Больше никто. Ректор мой человек. Твоя задача — смотришь, слушаешь разговоры, увидишь зерна заговора — сообщаешь мне. Я тебе дам адрес связника в городе. Он работает ювелиром, у него своя лавка. Всю информацию передаешь через него. Он же будет передавать информацию тебе — от меня. Как только тебе дадут увольнительную в город — пойдешь к нему, отметишься, сообщишь о прибытии. Все ясно?

— Ясно, чего уж там — вздохнул я — Хотя бы в дорогу денег дадите? Одежду, обувь?

***

Подняли меня еще в темноте, до рассвета. Вручили бумаги, которые я тут же запихал в наплечную сумку по типу рюкзака, мешочек с деньгами — подозрительно худенький, как оказалось — заполненный медяками и редкими серебрушками, и выпроводили вон, показав направление движения. На мне плащ, с неба льется мелкая пакость, именуемая дождем, мостовую ни черта не видать — луны затянуты тучами. В общем — изматерился, два раза грохнулся, извазюкавшись в грязи, но все-таки добрался до почтовой станции. Вернее — чего-то вроде здешнего почтамта. С меня взяли плату за передвижение на почтовой карете — за серебрушку можно было ехать на облучке, рискуя свалиться под колеса здоровенной кареты и сдохнуть в муках, раздавленный поганой коробкой, или отдать практически все деньги, и ехать впроголодь — зато во вполне комфортных условиях — на мешках с письмами. Я выбрал последнее. Как-нибудь перетерплю голод, тем более что несколько медяков у меня все-таки осталось (выторговал). Хотел продать нож, который мне вручили в дорогу — приличный такой клинок, хорошей стали, сантиметров тридцати в длины, но…передумал. Ну, дадут мне за него немного денег, прожру я его, а потом что? Вдруг какая неприятность на дороге — и что я буду делать? Котлетами отбиваться? Куриной ножкой глаза вытыкать?

В общем, я влез в карету, расположился на мешках напротив охранника, и поступил так же, как и он — накрылся плащом и нормально задрых. И спал так до тех пор, пока не разбудили охранники — тот, что ехал на облучке, поменялся с тем, что спал в карете. Так у них положено по правилам.

Ехали мы до вечера, встав на ночевку на почтовой станции — тут сменили лошадей, четверку на четверку, и заночевали во дворе станции — я так и спал на мешках, прикупив себе ломоть хлеба и кусок копченого мяса. Запил водой из колодца, предварительно посмотрев ее на просвет и попробовав на вкус. С водой тут надо быть осторожнее, а то пожалуй напьешься какой-нибудь холерной дряни. Никакая магия на спасет! За два часа превратишься в тощий обгаженный труп.

Под стенами города Асгард мы оказались ночью, как и предсказывал Леграс. Само собой — городские ворота были закрыты, но почтовая карета ночевала на почтовой станции, в город ей соваться не было никакого резона. Все двое суток пути никаких приключений и происшествий не было — все штатно, скучно и пыльно. Я пропылился так, что из ушей вылетали черные комочки. Дождя тут почему-то не было, хотя тучи так и висели над головой. Может закончился сезон дождей? Вполне вероятно, не вечно же ему продолжаться.