Бандит 2

— Привет! — автоматически отвечаю я, и мужик тут же радостно хихикает:

— Теперь ты наш! Теперь ты такой же, как и мы! Хе хе хе! Проклятый маг! Проклятый!

— Проклятый! Проклятый! — толпа призраков тянет ко мне руки, и я с ужасом чувствую, что…я их чувствую! Холодные руки! Острые ногти! Шершавые ладони! Мертвецы обступают меня, сжимают, душат, рвут тело зубами! Тело?! Какое, к черту, тело?! Вон же мое тело! Оно на кровати лежит!

Я отбиваюсь, кричу от боли и ужаса, а потом начинаю бить всерьез, так, как меня когда-то учили, так, как я дрался на грязных улицах моего детства!

— На! Получи! Отправляйся в ад! И ты! И ты! И ты пошла, тварь! Все пошли отсюда, твари!

И вдруг замечаю, что мертвецов возле меня осталось мало! Всего штук пять, не больше! Каждый мой удар в купе с пожеланием отправляться в ад имел свое воздействие, и очень даже эффективное. Призраки с коротким, затихающим криком уносились куда-то, куда я не знаю — и крик их затихал в пространстве. Вот сейчас он стоит, я бью его, желаю, чтобы мертвяк отправился куда-то там, и…хоп! Полетел, бедолага! Как из пушки им выстрелили!

Осенило: а ведь не в силе удара дело! Просто касание и пожелание удалиться туда, куда ему положено отправиться. И вот — он улетает! Пробую. Точно — просто пальцем ткнул, пожелал отправиться отсюда подальше, и…призрак улетел. Несколько секунд, и вокруг меня чисто, как если бы никто меня недавно не душил, и не грыз.

Таак…а я ведь вижу свои руки! Ноги! Я сам стою голышом, и что интересно — руки и ноги не Келлана, это МОИ руки и ноги, Петра Синельникова! То есть это я, Синий, собственной персоной! В своем нормальном астральном теле.

Хе хе…«нормальное астральное тело» — вот же сказанул! Кстати, в свитках о некромантии я читал об астральных телах, но абсолютно ничего не понял. Там говорилось, что некромант может работать со своим астральным телом примерно так же, как работает магией в обычном пространстве. И это огромнейшее преимущество перед обычными магами, которые не могут делать того, что делает некромант. Кстати, как раз тот свиток, который я и не дочитал, содержал трактат об астральном теле. Чертов Велур не дал мне его как следует изучить!

Итак…если я могу действовать в астральном теле так же, как в живом теле, так почему бы мне не попробовать… Есть! Загорелась аура! Ах ты ж черт подери…вон, вижу — коленка краснеет, просто полыхает! А это что такое…похоже, что это как раз признак владения магнией — синие-голубые всполохи. У Велура точно такие же, только поменьше. А у меня…вернее у Келлана — просто полыхают! Так… и с головой что-то не очень в порядке. Розовое свечение. Может это как раз что-то не то с мозгом? Память плохая именно поэтому? Или просто болит голова — у меня сегодня и правда что-то побаливала. Но надо спешить. Чувствую, что долго не смогу держать магическое зрение. И интересно, что будет, если я ослабею? Астральное тело пропадет? Куда я денусь тогда?! Рассеюсь в пространстве, или же меня выдернет на перерождение? Проверять как-то не хочу. Надо собой заняться, в конце-то концов!

Исправление колена заняло минуту, не меньше. Больше ничего сделать не успел, да и делать особо было нечего — прекрасное все же мне досталось тело. Жилистое, крепкое, и…красивое! Да, без ложной скромности — красивое! Хоть я в мужской красоте и не разбираюсь…

Чувствую — хреновато стало. Слабость! А еще — с ужасом увидел, что руки мои стали…прозрачными! Я начинаю сквозь них видеть! Распадаюсь, черт подери! Как персонаж из фантастического фильма!

Бросаюсь к телу, прыгаю на него, будто с трамплина в воду, и…бах! Темнота! Звон в ушах!

Очнулся от голоса Керда:

— Эй, Кел, ты в порядке?! Что с тобой?! Добудиться не могу! Ты спишь и спишь! Через час выезжаем — хозяин велел готовиться, одеться как следует, чтобы не выглядеть оборванцем. Давай, собирайся…потом подходи к воротам. Нас ждут большие дела!

Глава 18

Я понял, почему дуэль должна была состояться именно возле этого памятника. Во-первых, места дофига — можно устроиться целой толпе жаждущих зрелищ зрителей. Во-вторых, площадка хорошая — ровная, травкой засеянная, очень похожа на земные скверики. Впрочем — это и был скверик.

По дороге мы еще заехали в контору стряпчего (это мне пояснил Зард). Стряпчий нужен для того, чтобы соблюсти все условия поединка. То есть зафиксировать, что это не убийство, а самая что ни на есть замечательная героическая дуэль, которою воспоют потомки.

Да, я очень критически отношусь к таким мероприятиям еще с той поры, как зачитывался Дюма. Тогда мне очень нравились мушкетеры, и очень не нравились гвардейцы кардинала Ришелье. А сам кардинал казался настоящим исчадьем ада.

Когда подрос, стал разумным парнем и начал задумываться, интересоваться историей, то вдруг выяснил, что сочинение г-на Дюма суть брехня брехнявая, а злодей Ришелье на самом деле был наверное единственным в то время и в той стране человеком, который искренне заботился о благе государства. А дуэли он запретил по одной простой причине: подданные короля должны умирать на поле брани, во славу своего монарха, а не тыкать друг друга грязными острыми железками, умирая за необдуманно сказанное слово, или просто потому, что нечего было делать «Я дерусь — потому что дерусь!»

Идиоты, да и только. Спохватилась тогдашняя власть только после того, как львиная доля самого боеспособного дворянства погибла в бесконечных «дуэлях чести». Кстати, в России такого повального дуэлизма не было. Конечно, были дуэли — один только Пушкин вызывал на дуэль своих «недругов» сорок раз, до тех пор, пока его нормально не убили. Кстати…довольно-таки пакостным был «наше фсе». Мог волочиться за женщиной при ее муже, оскорбить жену хозяина дома, в котором гостил, и так далее. Он будто напрашивался на то, чтобы его убили. Увы. При этом поэтом был таким, что и в мое время его читают с удовольствием. Даже я, старый циник, солдат, не знающий слов любви, и то с удовольствием иногда читаю про себя: «Мороз и солнце, день чудесный…». Кстати, очень хорошо это стихотворение идет в Сирии — прочитаешь, и вроде как немножко попрохладнело. По контрасту, так сказать.

Ну да ладно — не о том мне надо думать. Как выжить — вот о чем должны быть мои мысли! Перед тем как выезжать, так называемый хозяин (Ну не могу я его назвать хозяином — я ему что, собачка, что ли?! Мы не рабы — рабы не мы!), строго-настрого приказал не выходить из-за кареты, не приближаться к месту ристалища! Чтобы никто не мог увидеть всполохи синего в моей ауре! Когда я предложил свое решение, Велур подумал с минуту, и к чести этого бузотера (если она существует, эта честь!), согласился с моим решением. Теперь я ехал на облучке кареты замотанный в темный плащ, да еще и с повязкой на шее и физиономии. Видуха у меня была наверное еще та, и если попадется навстречу какой-нибудь маг, он немало удивится — какому это магу пришло в голову так замаскировать свою личность. А может и ничего не придет в голову, потому что какое его собачье дело, зачем коллега замотал свое рыльце? Может он к любовнице едет, и не хочет, чтобы его узнали! Или от любовницы. Или заговор против Трона творит, и тем более не желает себя афишировать.

Средневековье тем и отличается от нашего, полицейского мира, увешанного скрытыми камерами и заставленного ментовскими патрулями — если ты едешь в карете, или на карете — никто не решится тебя остановить и потребовать предъявить твою личину. Хотя…разве на Земле не так? Много ли машин со спецномерами останавливают гаишники? Много ли «майбахов» и «кадиллаков» скортежами они остановили и стали раскручивать на предъявление документов? Вот гастарбайтера опустить на пару штук — это всегда пожалуйста.

Впрочем, я конечно же не совсем прав. И не все менты такие…патрульные. Мы воевали рядом, все вместе, и ментовские ребята не бегали от врага, и не предавали ради лишнего рубля. Потому нельзя всех под одну гребенку.

За нами на лошадях следовали двое слуг покрепче, я на облучке вместе с возчиком, сзади тряслись злые, как черти Керд и Зард. Кстати, я бы на их месте давно бы уволился — о чем им как-то и сказал. Так они окрысились, и сообщили — что я дурак, и что таких денег они нигде не заработают. И что хозяин пусть и дурноватый, но деньги отдает исправно, а еще — кормит, поит, одевает и обувает. Вот когда подкопят денег — тогда от него и свалят.