Бандит 2

— Я попросил тебя убрать похмелье и болезнь, какую увидишь. На изменение тела указаний никаких не было. Я и не мог дать тебе такие указания по одной простой причине — ты мог сделать из меня совершеннейшего урода! Ведь не зная строения тела досконально, ты мог сделать так, что я вообще бы не смог передвигаться. Да что передвигаться — я мог умереть на месте, не выдержав операции! У меня всегда наготове специальные средства, в том числе и амулеты для того, чтобы поддержать уровень силы, если процесс станет неуправляемым. Случается так, что организм в ответ на попытку вмешательства вдруг начинает саморазрушаться — ткани отмирают, человек просто распадается. Это знает любой лекарь моего уровня, но ты не знаешь. Ты не знаешь как определить такого человека, не знаешь что делать, если начнется процесс разложения! И ты, тупая скотина возомнил, что можешь лечить людей только потому, что тебе совершенно случайно досталась большая магическая сила?! Идиот! Если бы я умер — в тот же миг ошейник тебя бы убил! Ты живешь, пока Я жив! Понимаешь, нет, осел ты кастрированный?! Мы с тобой связаны толстой ниткой, и если я ее оборву, отправившись в могилу, ты будешь задушен этой самой нитью. Так что если ты задумаешь меня убрать чужими руками, исхитришься это как-то сделать — помни, ты будешь умирать долго, в мучениях, ибо ошейник не убивает сразу. Твои последние часы или дни превратятся в непрекращающийся ужас! И так до самой смерти. И ты взял, и начал меня перекраивать? Животное ты тупое! Этому учатся годами, под руководством наставников! Все, что ты можешь сделать без обучения — вылечить какую-то болезнь, или закрыть небольшую рану. И то — чтобы лечить серьезные болезни опять же — нужно знать, где находятся органы!

Велур замолчал, задумался глядя в пространство над моей головой, затем продолжил, скучно и бесстрастно:

— Да, ты поработал хорошо. Да, ты сумел перекроить мое тело так, что оно стало гораздо лучше. Да, ты вылечил болезни, что накопились у меня за годы жизни. Но ты сделал то, чего делатьбыло нельзя. И тебя нужно было бы как следует высечь, спустить кожу с твоей спины! Чтобы ты больше такого не повторил! Но я не буду этого делать. Просто тебе скажу: если еще раз попробуешь без разрешения сделать со мной или с моими близкими нечто подобное — я отрублю тебе ноги, и посажу в клетку в лаборатории. И ты будешь жить в этой клетке до самой моей смерти. Или до своей смерти.

У меня мороз пошел по коже. И правда — какого черта я проявил инициативу?! Чего это мне в голову стукнуло? Да, я не могу сознательно причинить вред Велуру, а может я ПОДСОЗНАТЕЛЬНО хотел это сделать? Хотел, чтобы он умер? Интересно, как так могло получиться…может все-таки часть сознания Келлана жива и эта часть навела меня на мысль попробовать лечение?

Если бы Велур сказал мне, что будет после его смерти — я бы точно никогда не пошел на такой риск. А теперь я вдруг совершенно ясно осознал — а ведь в глубине души надеялся, что лекарем что-то случится. Что он умрет, и тогда я освобожусь. Так почему не сработал ошейник?! Шизофрения? Раздвоение личности? Ошейник нацелен на мою личность, а личность Келлана, в виде заторможенной памяти сидящая где-то глубоко внутри меня — она тут и ни причем? Ошейник на нее не работает? Так может я могу…

Я не успел додумать свою мысль о побеге. Волна боли сбила меня с ног, и я корчился у ног лекаря, выблевывая обед и мечтая поскорее потерять сознание. И я его потерял. А когда очнулся — был вынужден вытирать то, что наделал на полу. Ну а потом я отправился пороть плеткой Керда и Зарда, и это тоже было моим наказанием.

Зарда я вылечил после часового отдыха и кружки хорошего вина, которое эти два жулика все-таки украли из тайной комнаты лекаря. Как оказалось — у них есть еще один комплект ключей от винного погреба. И мне думается — не один. Вино и кусок пирога, стянутый Кердом с кухни подействовали на меня вполне благотворно, и я все-таки залечил вспухшие рубцы второго санитара. И снова вымотался так, что тряслись руки и едва передвигались ноги. Парням пришлось тащить меня до комнаты буквально на своих плечах. И оказавшись на своей кровати я провалился в тяжелый, черный сон, вынырнув из него только на следующее утро — помятый, похмельный и чертовски злой.

Я злился и на себя, тупо поддавшемуся зову подсознания и не продумавшему последствия своих действий.

Я злился на Велура, который теперь сделает все, чтобы я поддерживал его здоровье, берег лекаря как самую большую ценность этого мира. Я ведь не могу допустить его смерть! Она будет означать и мою смерть!

Кстати, Велур конечно же может и врать. Я пока не знаю заклинаний или снадобий, которые могли бы помочь отличить правду от лжи. Хотя скорее всего и нет такого заклинания — кроме этой самой сыворотки правды, после которой неподготовленный, слабый головой человек может вообще сойти с ума.

Меня покормили, я помылся в мойне, где было сколько угодно теплой воды (солнце ведь!), а потом снова засел в кабинете, и стал читать книги. Книг здесь тысячи, так что мне читать и читать.

Велура в доме снова не было, как и двух его помощников. Опять в бордель поехал? Я пообедал, вернулся в кабинет и читал до вечера. До позднего вечера. И когда две луны вышли на небосвод — улегся спать в своей комнате, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее. В смысле — утро мне принесет такую мудреную хрень, что надо как следует отдохнуть для того, чтобы ее порешать.

Уж глубокой ночью скрипнула дверь, на которой так и не было никаких запоров, и кто-то теплое, упругое нырнул под простыню, которой я нкрывался. Я сразу же проснулся — сна ни в одном глазу. Света хватало, чтобы рассмотреть эту самую гостью (ну не гостя же!), и я едва не присвистнул. Нет, не хозяйка дома. Со мной в постели лежала…Искильда! Да, та самая «Девушка с веслом», могучая и невозмутимая живая статуя! Она была полностью обнажена, и надо сказать что на ощупь Искильда очень даже приятна. Упругое, сильное тело без лишнего жира — валькирия, да и только! А ведь я уже давно без женщины. А молодой организм требует!

И я навалился на женщину, припав к ней, как голодный теленок припадает к мамке. Ну да — грудь у нее тоже была великолепна.

Уже когда и я, и она насытились (и не раз!), и лежали рядом в постели, касаясь друг друга бедром, я все-таки решил поинтересоваться — с чего это вдруг у женщины возникла идея переспать с каким-то там рабом-ворком? Тем более что я моложе ее как минимум лет на десять. Вернее — мое тело моложе. И тогда Искильда, проявившая в постели недюжинное умение и страсть спокойно сказала, что готова спать со мной каждый день, и позволять мне делать с ней все, что угодно. Только пускай я вылечу ее бесплодие. На дорогого, сильного мага у нее не хватит денег, а хозяин отказывается лечить бесплатно. Ему на всех плевать. А они, слуги, знают, что я тоже маг, и маг очень сильный. И смогу помочь ей в ее беде. Денег у нее немного, да и зачем мне деньги? Все равно хозяин увидит — отберет. Рабам не положены деньги. Но вот ублажить меня она сможет всегда — когда и как я захочу.

Ну что сказать…хорошо иметь под рукой готовую на все любовницу, тем более ту, которая управляет слугами и слово которой кое-что да значит в этом доме. И мне было с ней на самом деле хорошо — аж в ушах зазвенело, как хорошо! «Изголодался». Но вот только не хочется мне…так. Как-то это по-скотски. Я в постели постоянно буду думать о том, что эта женщина пришла ко мне отрабатывать долг, а не потому, что я такой классный любовник и она меня хочет. Не знаю, как другие — но у меня от таких мыслей сразу бы все упало. И потому я честно сказал Искильде то, что думаю по этому поводу.

Нет, никаких грубостей, боже упаси! Всего лишь предложил завтра меня как следует накормить, а потом выбрать помещение, в котором я буду ее лечить. И не надо никаких плат, тем более платить своим телом — я сделаю ей все «за так». Ну а если она все-таки надумает меня навестить — всегда буду рад, так как давно не встречал такой искусной любовницы. И это была чистая правда. Давненько я без женщины! Эх, Аурика, как же тебя жаль! Мне с тобой было хорошо. Но что поделаешь — война, а на войне бывает, что теряют друзей. И остаются они жить только в твоей памяти.