Десять

— Ого! — От неожиданности у Юли выпала вилка, которой она ковыряла стейк. — Расскажи-ка!

— Что именно?

— Всё! Молодая? Очень красивая? Модель? Спортсменка? Кино-дива?! — сыпала предположениями Юля.

Симон редко рассказывал бывшей жене о личной жизни. Порой становилось понятно, что время он проводит не один, иногда это было очевидно, но точной информации не были ни у Юли, ни у Адель.

— Уже не хочется секса? — засмеялся Симон, напомнив того мальчишку, который много лет назад догнал девочку на пыльной дороге, ведущей в монастырь.

— Не очень-то и хотела, — отрезала Юля, не соврав.

Она действительно не слишком хотела секса с Симоном. Просто… настроение, одиночество, гормоны, алкоголь.

— Не сомневаюсь в этом, — еще раз засмеялся Симон, похоже, услышанное откровение его не расстроило. — Не знаю с чего начать.

— С самого начала, — подсказала Юля.

— Не модель, не спортсменка, и не слишком красивая. Ты, Юлька, многим красивей. Моя соседка, недавно переехала. Познакомились в кафе. Обычно я дома кофе пью, никак не привыкну, что ради паршивой чашечки нужно куда-то тащиться, но ради неё начал выходить по утрам. Понять хотел, что меня к ней тянет, ведь ни возраст невнятный, ни пол. Мышь серая, обыкновенная…

Юля невольно улыбнулась. Действительно чудеса, любимец женщин и фортуны и вдруг… «серая мышь».

Симон продолжил:

— Решился, пригласил по-соседски на кофе. Она сидит, молчит, улыбается. Бледная, лохматая, синие пряди в какую-то растрепанную буклю на макушке собраны, зелёные лосины, футболка с жутким принтом, сланцы. Чудище блаженное. Молча развернулась и другую сторону от моего дома отправилась. Подумал, что испугал девочку, оказалось, нет. Пришла через пятнадцать минут с круассанами.

— Кто же она, это твоё чудище блаженное?

— Редактор спортивного издательства. Она из России, Нижний Новгород, школу заканчивала в Праге, окончила Сорбонну, потом университет Хартфордшира, журналистику, чтобы попасть на стажировку именно туда, куда хотела. Работоспособность нечеловеческая, планы, как у Бонапарта, не хотел бы я быть её конкурентом, — усмехнулся Симон.

— Продолжает ходить с прядями и в жуткой футболке? Надеюсь, ты прививаешь хороший вкус девушке? — улыбнулась Юля.

Не может быть, чтобы Симон Брахими, который ценил женскую красоту больше всего на свете, потерпел рядом с собой «чудище», пусть и «блаженное».

— Как сказать… Иди, говорит, нахрен, дорогой мой человек. И представления свои о прекрасном забери с собой. Меня перья на голове устраивают, лосины тоже.

— Неужели? — Юля не сдержала смеха, представляя лицо Симона в тот момент.

Симона и цветные «перья». Симона и его спутницу в лосинах. Симона идущего нахер со своими представлениями о женской красоте.

— Помимо трёх европейских языков она в совершенстве владеет «нижегородским диалектом», так что послали меня значительно дальше тривиального хера, маленький, — засмеялся в ответ Симон. — И знаешь, я всё решить не могу, когда она мне ближе. Когда в отвратительном костюме клерка отправляется покорять издательские вершины или в спортивных штанах, или когда вовсе без одежды. Говорю же — чудище блаженное.

— Чудище… — Юле оставалось только удивляться метаморфозам бывшего мужа.

Они еще болтали, выпивали, вспоминали былое, строили планы на будущее, мечтали… Симон мечтал точно.

— Без операции не обойтись пацану? — уточнил Симон, вернувшись к тому, с чего начали.

— Нет, — подтвердила Юля. — Как всегда: нет средств, нет квоты. А у нас банально нет времени! У меня лоб железобетонный, но чиновничью систему не пробить! Сейчас всё, что в наших силах — это поддержать, но ни решить, ни вылечить ребёнка не можем. Я даже ещё не говорила с родителями. Это просто пиздец, блядь, какой-то!

В приступе раздражения, не выдержав, Юля скинула тарелки со стола, будто звон битого фарфора и стекла мог решить проблему. Вернуть здоровье маленькому мальчику. После смотрела, как Симон терпеливо собирал осколки и мыл начисто пол. Закончив, он наконец снова сел напротив Юли.

— Что ругаешься — это хорошо. Что матом — ещё лучше. Только не забывай, что профессия — это твой добровольный выбор. Ты в ответе за пацана, за других мальчишек, девчонок, судьбы их родных. Или ты позволишь себе раскисать, или будешь делать то, что должна. Ты слишком многим заплатила, Юль, чтобы сейчас отступить.

Тихое дежурство, без происшествий, рутинное, усталое, с чередой процедур, назначений, мыслей, всего того, что не заканчивается никогда. Силы истощаются, нужды отделения — нет.

Обход перед сном, попытка уснуть самой, которая не увенчалась успехом. Настенные часы показывали двадцать три пятнадцать.

Юлия мысленно прокручивала диалог с Евгением, сотый, если не тысячный по счёту. Его раздражённое: «Я не волшебник, Юля. Поверь, я делаю, что могу. Больше, чем могу!». Она продолжала настаивать, искать пути решения, пытаться найти ту единственную лазейку, чтобы отвоевать Тошку из лап костлявой. Нажимала на все возможные рычаги воздействия, Евгений стал одной из них — ближайшей, административной.

От мыслей оторвал звонок телефона, Юля быстро глянула на имя звонившего. Евгений.

— Зайди ко мне, срочно, — коротко отдал приказ начмед.

Юлия Владимировна одёрнула халат, бегло посмотрела в зеркало, натянула дежурную улыбку, доброжелательность, подобрала внутренние колючки, вставшие дыбом и отправилась к начальству.

— Скажи мне, как ты это делаешь? — вместо объяснения или приветствия выдал Женя.

— Что именно? — опешила Юля.

— Посмотри… — Евгений жестом показал на экран, пригласив за свой стол.

Юля смотрела на электронную копию гарантийного письма об оплате лечения в далёкую клинику и не верила тому, что видит. Не может быть! Подняв все имеющиеся у неё каналы, она не смогла этого добиться…

— Случайный благотворитель… — пробормотала Юля.

— Точно? — уточнил Евгений, не веря Юле на слово.

— Да… такое бывает, — пробормотала она в ответ. «Бывает»… Скорее Луна и Земля, поменяются местами, чем случится подобное с пациентом в обычной областной больнице. — Огромная сумма, перешли мне, Жень… — мысли наконец-то оформились во что-то внятное.

— Пару капель? — предложил Евгений.

— Нет, спасибо.

— Боишься сорваться? — понимающе кивнул он.

— Да, — коротко ответила Юля — ну, а смысл скрывать от бывшего любовника проблемы с алкоголем?

— Ясно. — Евгений пристально посмотрел на собеседницу. — Ты бы отдохнула, когда всё решишь. Иди в отпуск, на тебя смотреть страшно, если честно.

Юля ещё много раз перечитала письмо, перевод, пытаясь понять, откуда свалилось внезапное счастье. Данные Андреева Антона были в базах многих благотворительных фондах, была достигнута договорённость с некоторыми клиниками, в том числе с той, куда направил гарантийное письмо неизвестный благотворитель, не было лишь денег. Банально. Денег.

Вдруг вспыхнуло воспоминание: «редактор спортивного издательства». Недолго думая, несмотря на поздний час, Юля набрала телефон бывшего мужа.

— Юль, что случилось? — ответил бодрый голос Симона.

— Это ты оплатил операцию Тошке? В письме указано французское издательство.

— Вообще-то издательство, не лично я. У меня таких денег отродясь не было и не будет, — ответил Симон.

— Симон, спасибо, я…

— Вот только не надо меня подозревать в каком-то особенном благородстве, хорошо, Юль? Ей нужен был объект благотворительности, здесь это приносит нехилые бонусы. Я всего лишь ей нашёл этот объект. Остальные юристы, менеджеры, экономисты-финансисты.

— Всё равно, спасибо большое!

— Пожалуйста. Пришли потом фото счастливых лиц, приправим сухие факты эмоциями, тоже полезно для дела. — добавил Симон. — Не говори отцу пацана, ладно? Мы хоть и почти родственники, в некотором роде, но…

— Как скажешь, Симон, как скажешь. Любой каприз за ваши деньги, — счастливо засмеялась Юля.

— Молодец! — довольно ответил Симон.