Внутренний огонь

– Хорошо Вы его приложили, – обрадовался я.

– Мне просто нужны были самые надёжные козыри, – улыбнулся наш адвокат.

Мэгги смотрела на него такими глазами, что мне казалось, она вот-вот заплачет.

Заседание продолжилось.

– Встать суд идет, – судья чинно вошла в зал и заняла место.

И тут слово взял мистер Фикс:

– Ваша честь, мой клиент решил отозвать все свои иски и согласен на расторжения брака незамедлительно.

Я думал взорвусь от восторга. Мэгги же побледнела и не могла даже встать, а потом быстро подошла к нашему адвокату и крепко обняла. Он не ожидал такой реакции и только растерянно принимал благодарность моей любимой.

Зал суда мы покинули победителями, а Мэг – еще и свободной женщиной, моей законной невестой.

– Завтра же в мэрию и не будем откладывать, – я поцеловал ее пленительные губы и передал ей через свой поцелуй всю теплоту, на которую способен.

– А ты еще не передумал? – она взглянула на меня.

– Ну как я мог! – только посмотрела на свою красавицу.

К нам подошел мистер Уилсон и мы начали его благодарить в два голоса, а потом он повернулся к Мэгги и сказал:

– Надеюсь, мисс Кроули, Вы будет очень счастливы и создадите с мистером Валеттой крепкую семью. Берегите себя!

В его взгляде было столько неясной мне грусти, что стало даже как-то не по себе. Я почувствовал, как маленькая ручка Мэгги дрогнула в моей.

Мы вернули домой и не могли выпустить друг друга из объятий, нам хотелось, просто не терпелось связать наши судьбы, стать семьей и, чтобы даже упомянутая в брачных клятвах, смерть не смогла разорвать наши невидимые узы, которые сильнее адского огня.

На следующий день, большим удивлением для меня стало, что мой чек, который я выписал мистеру Уилсону, вернулся. Я позвонил в адвокатскую контору, где он работал:

– Могу я услышать Джерри Уилсона? – спросил я секретаря, – мне вернулся чек за дело, которое он вел, это верно, какая-то ошибка.

– Ошибки нет, мистер Уилсон предупредил, что Вы позвоните, он не взял чек, сказал, что был рад помочь и уезжает обратно в Мельбурн, – спокойно ответила секретарь.

– Как уезжает? Как не взял? – я не мог понять.

– Извините, я Вам сказала, что мне было велено.

Я в недоумении повесил трубку и посмотрел на Мэг, она похоже тоже только что закончила разговор по телефону и просто стекла в кресло.

– Уилсон не взял деньги… – выдавил из себя.

– И он, кажется, мой отец! – по щекам Маргарет котились слезы.

– Откуда ты… – я подошел к ней.

– Звонила мама, они виделись, сегодня он уезжает. Опять сбегает и даже не удосужился поговорить со мной. Я все эти годы думала, что он – последний мерзавец и ненавидела его порой, а потом просто забыла, а он, он… – всхлипывала она.

– Так, когда он уезжает?

– Говорю же, сегодня, сейчас, рейс в 16.50.

Я посмотрел на часы:

– У нас полно времени, поехали…

– Не поеду! – заупрямилась она. – Как же так?! Он был рядом и даже знака не подал!

– Маргарет, – я присел возле нее и Лола тоже заинтересованно подбежала, – да полно знаков было, взять хотя бы ваши почти идентичные удивительные серые глаза. Эх, Мэг, у тебя шанс обрести еще и отца, семья – это же иногда всё, что у нас остаётся и я уверен, что надо вгрызаться в любую возможность удержать близких людей. Я иногда искренне сожалению, что так мало знал своего папу. Не плюй на шанс!

Она только обняла меня и продолжала плакать. А потом в одно мгновение утерла слезы и… мы понеслись в аэропорт.

Не самое легкое дело найти человека в огромном здании, но на наше счастье Джерри Уилсон оказался первым в очереди на регистрацию рейса до Мельбурна.

Мэг подошла и дёрнула мужчину за рукав:

– Куда же Вы, мистер адвокат? – она заглянула в его глаза.

Уилсон моментально снял чемодан с ленты, пропуская перед собой других пассажиров.

– И Вы решили так просто уехать, ничего не сказав? – она смотрела на отца с такой надеждой.

Я затаил дыхание и просто наблюдал за этим диалогом, не смея встревать.

– Мисс Кроули, Маргрет, – начал он, – давайте отойдем сюда в ресторанчик.

Он указал на небольшой столик и мы присели.

– Да что ж Вы меня все время бросаете! – Мэгги почти плакала.

– Я не бросаю, Мэг, я уже сделал одну ошибку и не хочу повторения. Послушай меня, я даже не знал о твоем рождении и не виню твою маму, она тогда думала, что так будет лучше. В год, когда она забеременела, я заканчивал университет и собирался делать карьеру в Нью-Йорке, меня уже пригласили в крупную адвокатскую контору. И хотел женится на Милли. Но в Австралии моя семья переживала не лучшие времена: один за одним умерли мои отец и мать, а старший брат сильно заболел, когда мне сообщили о его смерти, я незамедлительно собрался назад домой, чтобы помочь его жене справится с фермами и бизнесом. Я звал с тобой твою маму, но она не захотела, сославшись на слабое здоровье. Я пробыл в Австралии 3 месяца, каждый день я звонили Милли, чтобы узнать, как она, и во время одного из таких разговоров, когда мы в очередной раз поссорились, она сказала мне, что у нее случился выкидыш и ничего больше нас не держит вместе. А мне незачем возвращаться в "Большое Яблоко". И я, дурак, тогда поверил ее словам. Я понимаю, она была одинока и обижена. И я остался, в скорости сошелся с женой моего покойного брата и удочерил его двух дочек. Я же не знал, что у меня есть родная, живая и очень талантливая дочь! – отец погладил Мэгги по руке.

– А когда моя супруга скончалась, я решился на переезд, дочери стали взрослыми и обрели свои семьи, а я никому не был нужен. И принял решение попытать счастье в Нью-Йорке. У меня было две адвокатские конторы в Мельбурне и две – в Сиднее. Первое, что я увидел, когда 3 месяца назад вернулся в любимый город, это афиша твоего спектакля. И столбенел, насколько ты похожа на мою покойную маму. Я поехал из аэропорта не в снятую мне агентством квартиру, апрямо к твоей маме. Благо она жила все в том же доме. Вначале она меня не узнала. Но стоило мне открыть рот, она очень испугалась. Она боялась, что ты не простишь ее, просила у меня прощения. Мне очень жаль Милли, она, вопреки всему всегда была в моем сердце. Но я опоздал, ты уехала на гастроли. Я просил твою мать ничего тебе не говорить, пока я сам не решусь на встречу. Нарушила она свое обещание, только сегодня, я так понял.

Я брал кучи дел, чтобы как-то забыться и все время не думать о нашей предстоящей встрече. И когда Алекс набрал меня тогда из Рима, я понял, что это шанс – помочь и быть рядом. Меня потрясло, какой сложной была твоя жизнь, Маргарет, я не мог передать словами, какая боль разрывала меня изнутри. И всего этого могло бы не быть, если бы Милли тогда не сказала неправду. И она не виновата, она просто посчитала, что так всем будет легче.

Пока он рассказывал по щекам Мэг текли крупные слезы, Уилсон достал платочек и стал вытирать ее лицо, не выпуская руки.

– Ты простишь меня, дочка, я должен был разобраться раньше, я могу все, но себе помочь не в силах.

Они, такие сдержанные, встали крепко обнялись.

– Тебе обязательно уезжать? – Мэг подняла на отца глаза.

– Сейчас, да, но если хочешь я все там продам и вернусь, чтобы быть хоть сейчас рядом с тобой и моим внуком или внучкой, и маме твоей будет помощь.

– Только вернись, если ты пропадешь еще на 29 лет, я не выдержу, – всхлипывала она.

– Я обещаю, дочка! Береги ее, Алекс, надумаете свадьбу играть – не забудьте позвать.