Красавец и чудовище

Она смотрела на беззвучно раскрытый в крике рот маленького Рая, на молчащего Истираля, пытающегося успокоить ребенка, на приближающихся врагов, и чувствовала себя как никогда живой. Словно бы давно хотела уже открыто проявить себя, вступить в бой со всеми теми, кто требовал от нее невозможного. И это странное чувство бьющейся в крови жизни заставило ее сгрести за воротник замерзшего эльфа и запихать в портал. Холод не кусал ее благодаря длинной теплой шерсти, но всем остальным так не повезло. Снег под ногами сотен бойцов быстро превратился в серо-бурую грязную массу.

Портал открылся легко, замигал зелеными и синими огнями, будто приглашая домой. Где-то вблизи послышался пораженный шум. Ронина оглянулась и увидела лича и магистра, сошедшихся в битве совсем рядом с ними. Какой-то жалкий двор для обоих магов преградой не был. Солдаты поспешили разбежаться подальше от магов, рискуя быть убитыми чужими выбросами. Два щита — черный и серый — взметнулись над магами, закрывая их от выпущенных молний и огня, а также скрывая от посторонних взглядов.

Ронина удовлетворенно рыкнула и скрылась в портале вслед за эльфом. Пожалуй, они здорово порезвились.

========== Глава 52 ==========

Повторное обращение далось Ронине легче. Жара у нее не было, хотя тело снова стало слабым и непослушным. Она отстраненно наблюдала, как ее суставы на руках выкручиваются и изменяются, втягиваются и снова появляются когти, а кое-где еще проступает серая блестящая шерсть.

Истираль первым делом сгрузил сына на лежанку эльфиек, решив, что ребенок потерпит. Увы, после обращения магички спали все щиты, и теперь Рай перепугано верещал во весь голос. Эльф решил, что он кричит от шока и страха, как и все обычные дети, поэтому просто дал сыну проораться и решил пока позаботиться о хозяйке. Тем более что при выборе между ребенком и хозяйкой ошейник все равно отдавал предпочтение хозяйке. Со стороны это могло показаться кощунством, но сейчас Истиралю было не до моральных терзаний.

Он подхватил Ронину на руки и быстро отнес в ее комнату и усадил под душ из теплой воды. Похоже, столь простой фокус помог магичке быстрее прийти в себя, поскольку она не горела и не жаловалась, лишь подставляла сомкнутые лодочкой ладони, чтобы набрать воды и напиться. Эльф не стал ее трогать, справедливо рассудив, что может получить когтистой лапой по морде, поэтому оставил сидеть прислонившись к стене и мокнуть, а сам уселся напротив на стул в ожидании дальнейшего представления. По-хорошему следовало пойти угомонить Рая, но открывшееся ему зрелище обнаженной магички не давало сдвинуться с места. И даже происходящие в ней неаппетитные изменения в виде появляющейся шерсти, клыков и когтей его не пугали, как не пугали и проходящие по телу волны и непонятное шевеление мускулов под кожей, будто бы звериная ипостась пыталась уместиться в маленьком для нее человеческом теле.

— Заткни ребенка, а? — попросила Ронина, кое-как придя в себя. Голосистые вопли эльфенка радости ей не доставляли.

— Ему просто страшно и… наверное, на него давит твоя тьма, — вздохнул Истираль, разводя руками.

— Ну так ты же отец, пойди и успокой, сделай так, чтобы он перестал бояться. Или там его слизень жрет? — Ронина прислушалась к детскому крику. Увы, определять на слух, чего хочет ребенок по звуку его воплей магичка не умела, но ей показалось, будто плач стал более отчаянным или болезненным.

— Не думаю, если бы слизень его жрал, он бы уже не кричал.

— Ладно, просто признайся, что тебе нравится таращиться на меня, — магичка сунула голову под струю теплой воды и блаженно прикрыла глаза. Ей хотелось побыстрее понять причину своих обращений и найти способ их контролировать, чтобы было поменьше казусов. А еще нужно было разобраться с одеждой. Тряпок служанки ей не было жалко, но вот всего остального — еще как.

— Да, ты совершенно права, — согласился эльф, и не думая отводить взгляд. У него выбора как раз не было — ошейник не даст уйти даже если башню будут штурмовать орды скелетов. Разве что Ронина сама прикажет и отправит вон. Но хозяйка молчала, постепенно приходя в себя.

Пока Ронина промывала волосы и кое-как поднималась на ноги, Истираль достал ей халат и тапки, решив придобриться и показать, что он-то таки заботится о ней в отличие от всех остальных. Ронина спорить не стала, поспешно закуталась в предложенную одежду и уселась на кровать, пытаясь собраться с мыслями. Судя по всему, магистр так и не вылечил Рая, раз уж с тем было что-то не так.

— Ты не помнишь, чем он у вас болел? — тихо спросила она, пытаясь понять, что делать с больным и наверняка заколдованным ребенком. Вряд ли его травили ядом, но чем черт не шутит. Вдруг и капали по капле в день для вялости и слабости. А там и боли появились…

— Ел плохо и почти не спал, вот так же кричал, — Истираль наморщил лоб, пытаясь вспомнить подробности. Вообще ребенком занималась Нилайя и няньки, он лишь пытался лечить. — Исцеление не помогало. А магистр его как-то вылечил.

— Или сделал вид, что вылечил, — Ронина потерла виски, пытаясь отогнать слабость и собраться. Ей категорически не нравилось происходящее. — Вряд ли он так сильно реагирует на тьму, ведь он сам еще не определился в выборе силы. Он слишком мал.

— Не забывай — он наполовину эльф, а значит уже частично светлый. Но все равно это слишком странно.

— Все, пошли его смотреть, — Ронина ухватилась за протянутую руку и медленно поднялась, будто бы ее тело весило как вся башня. — Это не может так долго продолжаться. И вообще, у меня от его воплей болит голова.

Они медленно спустились вниз, магичка опиралась на руку эльфа и цеплялась за перила, попутно костеря обращение и собственную слабость. Она бы справилась и так, но ее тело решило иначе. Теперь же она расплачивалась физической слабостью при полностью восстановившемся за время обращения резерве, и это ее никак не устраивало. Ронине категорически не нравилось чувствовать себя слабой и зависимой. Тем более, когда от ее состояния зависели чужие жизни.

Магичка подсела к эльфенку, который не обратил на нее никакого внимания, и внимательно его осмотрела. Рай сидел скорчившись и подтянув ноги к животу, а руки будто нарочно прижал к груди. Лицо его выражало мучения при общем внешне нормальном для малыша виде. Хотя нормальном это еще как посмотреть. Магичка подняла руку и медленно провела ею вдоль тела ребенка, сканируя его на предмет повреждений, ран и ядов, а после недовольно нахмурилась.

— У него что-то в животе. Наверное проглотил или подцепил в башне. Думаю, при общем дерьмовом отношении магов к детям это не редкость. Попробую вывести, а если не получится, то будем резать.

Истираль дернулся, поняв, что все серьезно. Нет, он знал, что маленькие дети тащат в рот всякую гадость — на это жаловались многие. Но одно дело знать это о чужих детях, а совершенно другое — смотреть на мучения собственного ребенка.

— Делай все, что нужно, — согласился он.

— Тогда будь добр принеси ведро, — Ронина закатала рукава халата и повторно осмотрела мальчонку. Он был такой же светловолосый, как и родители, так что определить, в кого он пошел, оказалось весьма затруднительно. Уши оставались почти что эльфийскими, а вот черты лица казались несколько более грубоватыми, хотя пока еще он вырастет, пока вытянется и станет взрослым, все может измениться. Зато глаза у него оказались серыми, что никак не взялась ни с зелеными глазами Истираля, ни с голубыми глазами Нилайи. Возможно, так вылез ген какого-то давнего предка одного из родителей, кто его знает. Одет мальчонка был в типичную детскую форму магов — свободного кроя балахон, скрывающий все тело от шеи до ног. Обут в тоже непритязательные ботиночки, наверняка переходящие от одного ребенка к другому — дети слишком быстро росли и их раньше было очень много, чтобы каждому покупать множество собственных вещей. То, что не сломалось и не порвалось, донашивали младшие маги, так повелось испокон веков.