Неотразимый бродяга

Она отвела взгляд и сердито вытерла слезы с лица.

– Я хочу, чтобы ты прекратил это. – Диана избегала смотреть на своего соседа, опасаясь непредвиденной реакции. Жалость, которую она испытывала к нему, не обязывала Диану уступать его желаниям, как, впрочем, и то ощущение вины, которое она испытывала за проявленную ранее слабость. Она поправила ворот своей блузки и открыла сумочку в поисках губной помады.

– Извини. – Гай уже вернулся на водительское место и теперь напряженно сжимал в руках руль, понуро опустив голову на грудь. – Я очень тебя люблю и был просто не в силах остановиться, – пробормотал он в свое оправдание.

С тюбиком помады в руках Диана повернула к себе зеркальце заднего вида, готовясь вернуть лицу первоначальное безмятежное выражение.

– Надо бы прежде набраться терпения и уделить хотя бы пару минут тому, чтобы выяснить, хочет ли твоя девушка того же, что и ты, – сердито заявила она.

Потом взглянула в зеркало – лицо расслабленное и невозмутимое, даже… красивое. Голубые глаза сияют, словно хорошо отполированные самоцветы. Следы от размазавшейся туши, казалось, даже подчеркивали линию ее глаз и густоту ресниц. Рука Дианы двигалась уверенно. Ничто не указывало на волнение от только что пережитого. Надо признать, она сама отчасти виновата в происшедшем.

– Каждый раз, когда я оказываюсь с тобой рядом, я не могу удержаться от воспоминаний о том нашем дне. Я помню его и тогда, когда тебя нет. Господи, как же ты была хороша, Диана… твое тело, блестящая от еще не просохшей воды кожа. Ты позволяла мне целовать тебя и прикасаться к тебе так, как мне этого хотелось. Когда мы занимались любовью, то у меня было ощущение, что мы превратились в одно неразрывное целое. А потом, когда все уже произошло, я лежал рядом с тобой и думал о том, что, быть может, именно в этот момент зарождается наш будущий ребенок. Я…

– Никаких детей, Гай, я не настолько глупа. – Она почувствовала, как что-то душит ее и слабость растекается по всему освободившемуся от болезненного напряжения телу. – Дай мне свою банку, я пойду ее выброшу.

Гай автоматически выполнил просьбу. Только когда Диана открыла дверцу и выбралась со своего места, он спохватился и последовал за ней.

– Ты говорила, что тебе тоже понравилось и что ты ни о чем не жалеешь. Ведь ты не лгала мне, правда, Диана? Ты не пожалела о том, что произошло между нами?

– Нет. – В тот момент нет. Это была правда. Ощущение горечи от содеянного пришло позже. Диана опустила пустую банку в бак для мусора и повернулась, чтобы пойти к машине. Гай преградил ей дорогу, пытаясь поймать глазами ее взгляд.

– Так почему же ты не хочешь, чтобы я вновь любил тебя? Я помню, что ты говорила о том, что не желаешь сейчас завязывать с кем-то серьезных отношений, но ведь это не из-за этого, правда? Есть нечто другое, что стоит между нами.

– Гай…

– Это из-за того, что Холт изнасиловал тебя! Разве нет? Это он заставил сжаться все у тебя внутри. Мне следовало убить его тогда!

– Нет! Прекрати взирать на меня, как на святую, которой неведомы прегрешения! Это не было изнасилованием!

Лицо Гая внезапно страшно изменилось.

– Так ты хотела его? Но ведь ты всегда ненавидела его не меньше, чем я. Не могу поверить, что ты действительно могла желать, чтобы он…

– Я и не хотела. Вернее, сначала не хотела. – Она лихорадочно подыскивала слова, чтобы объяснить ему то, что не могла толком объяснить и самой себе. – Как же заставить тебя понять? Секс и любовь не всегда сопутствуют друг другу, и для женщины это так же верно, как и для мужчины. – Диана отвела глаза в сторону, сгорая от стыда за то, как легко отдалась власти человека, который ни во что ее не ставил. – Поверь, мне очень тяжело и больно в этом признаваться.

– Значит, ты все же сожалеешь о происшедшем?

– Да, сожалею. – Ее ответ сопровождался коротким горьким смешком.

Однако Гай никак не хотел мириться с худшей стороной ее натуры.

– И все же это не меняет того, что Холт набросился на тебя тогда. Я своими глазами видел, как ты сопротивлялась, пытаясь остановить его. Что бы ты ни говорила, это не снимает с него вины за содеянное. Посмотри сама, что он с тобой сделал. Он заслужил наказания.

В душе у Дианы все кричало: «Господи, неужели ты не видишь, что он и так уже наказан сполна?!» Неужели Гай действительно не понимает, что его ненависть к отцу и есть для того самое страшное из всех существующих наказаний? У Дианы перехватило дыхание от отчаяния. Теперь она уже сомневалась, что просто словами можно разбить эту стену, возведенную ненавистью. Да и разве не она сама строила ее вместе с Гаем по кирпичикам?

– Постарайся забыть об этом. – Голос ее прозвучал устало. Так она себя и ощущала. – Не пора ли нам двигаться наконец в сторону города?

Гай неохотно кивнул головой в знак согласия. Диана примостилась поближе к дверце. Когда они вновь выехали на шоссе, поток воздуха стал раздувать пряди ее волнистых черных волос. В течение нескольких миль их путь сопровождали лишь шуршание шин об асфальт да рокот двигателя. На этот раз затянувшееся молчание прервала Диана.

– Ты никогда не спрашивал у Холта, откуда у него эти шрамы на спине? – Вопрос повис в воздухе, а Гай продолжал неотрывно смотреть на ленту дороги перед собой.

– Спрашивал.

– И что?

– Он ни разу мне не ответил на этот вопрос. Дальше до самых пригородов вновь не было произнесено ни слова. Гай притормозил у одного из перекрестков центра города и посмотрел на Диану.

– Где мне тебя высадить?

– Где-нибудь. Все равно. Хочу просто поглазеть на витрины. Сколько времени займут у тебя твои дела?

– Около часа. – Светофор сменился на зеленый, и Гаю пришлось, переключив передачу, вновь нажать на газ.

– Где мы с тобой встретимся?

Гай глянул на часы, широким кожаным ремешком обвивавшие его запястье.

– Это будет около полудня. Прежде чем отправиться назад, мы сможем где-нибудь пообедать, если ты не возражаешь.

– Тогда встретимся около двенадцати в отеле, – спокойно согласилась Диана.

– Ведь ты больше не сердишься на меня, правда? – Вопрос его прозвучал виновато, и было очевидно, для Гая важно знать, что он прощен.

Диана не стала его мучить.

– Я и не сердилась на тебя, Гай. – Как она могла сердиться на него, если все, что произошло, было отнюдь не его виной? Это была ее вина, это она окончательно запуталась в туго затянутом клубке взаимоисключающих эмоций.

Гай высадил ее в торговом центре городка. Диана по инерции заходила то в один, то в другой магазин, стараясь отвлечься от назойливых мыслей. Она просто бродила по улицам, как и обещала Гаю, смотрела по сторонам, наслаждаясь одиночеством.

Диана подошла к отелю за двадцать минут до назначенного времени. Сразу за входом в вестибюль стояли игровые автоматы, у которых убивали время несколько скучающих искателей своей маленькой удачи. В холле раздавался треск опускаемых рычагов «одноруких бандитов», жужжание вращающихся колес и изредка звонки, возвещавшие о долгожданном выигрыше, сопровождавшиеся звоном монет в стальном лотке.

Вид окружающей ее обстановки и доносившиеся до ее слуха звуки были слишком привычными, чтобы привлечь внимание Дианы. Она не спеша прошла мимо ряда мерцающих огнями автоматов и поднялась по ступеням невысокой лестницы. Стоявшие на возвышении столы для игры в «блэк джек» и в кости сиротливо пустовали. Один из скучавших крупье улыбнулся и кивнул Диане, проводив ее взглядом до входа в ресторан.

Обеденная публика уже начинала собираться в пока еще полупустом зале, и Диана без труда выбрала свободную кабинку, в которой можно было спокойно посидеть, дожидаясь прихода Гая. Неожиданно ее внимание привлекла поднятая над одним из столиков рука.

– Иди к нам, Диана, – позвала ее Пегги Торнтон, сидевшая за одним из столиков неподалеку.

– Я бы с удовольствием, но вот-вот должен подойти Гай. Мы собирались вместе пообедать. – Диана все же встала со своего места и подошла к кабинке подруги. – Вот не ожидала тебя здесь встретить. А где ваши дети?