Страница 6 из 8
Ночью меня подняли, мой сосед, похоже, ничего не слышал или делал вид.
Сидорчук сонно плёлся со мной до кабинета начальника.
И вот я в том же месте, на том же стуле, где начались мои тюремные приключения.
Прохоренко Олег Юрьевич, так звали моего следователя-взяточника, сидел через стол напротив и тёр глаза, зажёг лампу: свет бьёт в глаза, раздражает, я хочу спать.
– Ну что, молодой человек, мы снова встретились. – Зевнул. – Может, чаю хотите?
– Не люблю чай. Если это всё, я пошёл спать.
– Ха, конечно. Нет, давайте без предисловий. Вы кое-что подпишите, и мы вас тут же отпустим, договорились?
– Подписать что?
– Вот и хорошо, – протягивает мне бумагу, на углу наклеена фотография – так это же мой сосед.
– Да что вы читаете, подписали и домой.
Читаю показания, всё уже готово, осталось только, чтобы кто-то подписал – какие ушлые.
Я отталкиваю бумагу назад. Прохоренко вздыхает, корчит недовольную мину.
– Ну что ж вы – ты – так, парень, не хочешь помогать органам. Давно бы уже домой пошёл. Кто тебе этот зек? Никто – убийца, вор. Ну подумай, а?
Я морщусь, как будто слюну набрал. Прохоренко напрягся, испугался за новый галстук.
– Ладно, хорошо, дело ваше. Эй, Гена, ты там?
Вошёл Гендос размером с гориллу, на лице 10 % IQ.
– Уведи, сложно сегодня с молодёжью стало работать.
– А может, мы его тоже приготовим, товарищ начальник, – почесал огромные кулаки.
– Ты чего, дурак, не трогать его, – показывает пальцем на потолок. – За него люди попросили.
И вот я уже у двери, только сейчас заметил у Сидорчука и Гендоса сбитые красные кулаки и на ботинках багровые точки, ясно, не сумели выбить подпись, пришли ко мне.
– А любопытно, парень, откуда у тебя такие весомые друзья, а?
Я делаю ухмылку:
– Бог послал.
Ранее утро, меня кто-то тормошит (поспать не дадут).
– Парень, парень, вставай, – слышу низкий хриплый голос с сильным акцентом.
Это был мой сосед. Оказывается, он знал, зачем меня вчера ночью поднимали и что я ничего не подписал. Чему он был очень рад, долго жал мне руку и наконец представился.
Его звали Коба Бибадари, мне было знакомо это имя, сейчас вспомню: вот он был известен на улицах моего родного городка. Он сказал, похлопав меня по плечу:
– Для друзей я Сосо.
Сосо Бибадари – известная личность в наших краях, про него можно сказать «он не бандит, а благородный разбойник». Да, он знаменитый вор и занимается рэкетом, но грабит жирных бизнесменов и обманывает зажравшихся чинуш, к тому же половину награбленного, а иногда и более, жертвует на сиротские дома, фонды бездомных и обиженных, а также на строительство школ и больниц. А в нашу, это все местные знают, лично подарил новое оборудование. И ещё он никогда никого не убивал, по крайней мере, так говорят.
Как оказалось, мой новый знакомый – очень религиозный человек, несмотря на то что треть своей жизни провёл в тюрьме, остальную треть – в бегах и грабежах. Однажды я его спросил, как сочетаются Сталин и купола церкви (татуировки на его груди). Он ответил, что с детства верил в Бога, а его отец, несмотря на репрессии, всегда считал Сталина великим человеком, к тому же, добавил он, заповеди большевиков и честных христиан совпадают.
Интересная теория… А потом, как всегда, прочитал молитву перед сном, так день и прошёл.
Глава 2. Чужая жизнь
Итак, шёл последний день моего пребывания в гостях у Прохоренко. Мы попрощались с Кобой, т. е. с Сосо, он пожал мне руку, похлопал по плечу:
– Ещё увидимся, Кацо, – и подарил мне свои христианские чётки, говорил, что они старые и дорогие – антиквариат, но я не разбираюсь в таких вещах. Хотел мне ещё и свою дорожную библию всунуть, но я сказал, что два подарка сразу есть грех. Я пожелал ему удачи, и мы разошлись.
Как оказалось, меня провожали заклятые друзья полным составом. Прохоренко даже руку хотел пожать, но только презрительно фыркнул. Более того, Сидорчук довёз меня до военкомата на уазике, а Гендос сидел рядом якобы для охраны: то ли меня, то ли от меня.
Никогда не подумал бы, что в армию меня будут провожать трое оборотней, да ещё на ментовском воронке, ну что ж, в жизни всё возможно. Наверное, у меня действительно есть «тайные весомые друзья».
Что ещё добавить? Служба моя шла на границе Таджикистана с Афганистаном, было жарко, сухо и нудно, в остальном всё, как у обычного духа: всё время хочется спать, есть, ну и, что характерно для этого места – вот бы снег пошёл.
Но всё-таки было два ярких момента.
Первый: мне написала сестра. Она получила красный диплом, всегда была зазнайкой, и ещё отец вернулся из командировки, узнал обо всём и грозится мне голову оторвать, когда вернусь (вспыльчивый – это я в него). «А так, – пишет, – мы все переживали сильно, но дядя Отар тебя защищает, а отец всегда к нему прислушивается и скоро совсем отойдёт. В общем, мы все тебя ждём…»
Теперь второй: во время патруля на местном базаре наш капитан что-то не поделил с местным торговцем. Спор, кажется, шёл о персидском ковре, постепенно из ругани фарси смешался с русским матом, завязалась потасовка, дальше драка, а уже потом – побоище всего нашего отделения с местными шурави. Итак, под красным, палящим, персидским солнцем русские и нерусские сошлись в неравной, но беспощадной схватке с персами, таджиками, пуштунами и монголами за древний, как мир, пропахший пылью и стариной кусок сомнительной персидской материи. В общем, после кровавого боя, конечно, остались многочисленные жертвы из местных, не говоря уже о том, что мы унесли капитана с проломленной головой, кажется, булыжником сзади, исподтишка – коварный восток. И казалось, представление могло длиться вечно, но за нами приехал БТР с пулемётом на перевес, местные успокоились и попрятались, медленно уползая, словно тени на песке, а мы отправились в часть получать законные затрещины, пенки и похвальбы начальства. К слову, проклятый ковёр так и не нашли. Да, ничто так не объединяет одних, как ненависть к другим. Отслужив два года, я получил старшего сержанта. Я наконец вернулся домой, но там меня никто не ждал: моя сестра пропала, а отец был подавлен и не разговаривал со мной, будто меня не знал. Мы стали чужими. Как назло, и дядя Отар куда-то уехал. Я остался один.
Я, конечно, пытался добыть любую информацию, даже любую незначительную зацепку. Опрашивал соседей, но многие лишь молчали, а другие даже не открывали мне.
Вскоре я понял, в чём дело: очень быстро в поселении разлетелись слухи, что я убийца, отсидевший в одиночке, и община очень быстро меня забыла. Я стал изгоем. Мне некуда было идти и просить помощи в поисках сестры, но у меня остался один друг.
У менял, торгующих разными поделками, валютой и левыми билетами на вокзале, я узнал, где мне найти Кобу Бибадари.
Шёл дождь, я быстро шагал в направлении красивой яркой вывески «Ресторан Иверия».
Под ногами хлюпает грязь и лужи, сверху горят звёзды, светлая ночь, такие ночи бывают только на Кавказе. Но мне не до ночных красот, ускоряю шаг, ресторан шумит, играет музыка, веселье, слышатся пение и лёгкие разговоры, какой-то праздник.
У дверей меня встречают двое гориллоподобных охранников. И почему все ребята на подхвате – тупоголовые бугаи?
– Эй, стоять, ты куда, бродяга? – пробурчал один.
Да, он прав: видок у меня ещё тот, я в форме сержанта, несколько дней подряд не мылся и не брился.
– Мне нужен Сосо, мы знакомы.
– Что? Иди отсюда, тут праздник, проходи мимо, оборванец.
– Хорошо, сам его найду, – сделал шаг вперёд.
– Он, наверное, идиот или пьян. Не понял? Вали, солдат, пока цел, – подключился второй бритый.
– Ну, всё, мне это надоело. С дороги, уроды! – рявкнул, теряя терпение.
– Как ты нас назвал, тварь подзаборная? – огрызнулся волосатый.
Дальше всё произошло быстро, дуболомы теснили меня, длинноволосый зашёл мне за спину, достал резиновую малую чёрную дубинку.